Скинув свой плащ на дно лодки и натянув повыше кожаные перчатки, Дейк уселся на скамью и принялся грести.
Лодка поплыла по серебристо-серой водной глади ровно и так быстро, что мне пришлось понадежнее ухватиться за скамью у нее на носу, где я сидела.
Обернувшись, я стала разглядывать водную гладь.
Высокое серое небо, затянутой облаками, отражалось в воде, которая в некоторых местах сливалась с горизонтом. Создавалось впечатление безграничности, казалось, мы плывем по самому небу, которое было вокруг, под нами, над нами и впереди!
Прежний ветер теперь свистел в ушах, как вспоминая старый, давно забытый мотив… сбиваясь и повторяя те же ноты по нескольку раз, пока не получится идеально правильно.
Замерев от восхищения, я повернулась к той тонко зеленой полоске, куда мы плыли, и уставилась в неведомые дали, которые, несмотря на скорость, не становились ближе.
Мы еще не доплыли и до середины, когда берег, от которого мы отчалили, превратился в такую же полоску, над которой возвышалось маленькое серое поместье.
Полоска становилась все меньше и меньше, пока вовсе не исчезла, став лишь темной нитью тумана, линией горизонта.
От холодного ветра уже онемело лицо, но я по-прежнему смотрела вдаль, наслаждаясь поездкой.
Мерные шлепки весел о воду, насвистывания сквозняка в ушах, звуки течения, с которым рыцарю приходилось бороться, все это сливалось в одну неповторимую музыку, в которой мое сознание утопало так же быстро, как когда-то в белоснежных страницах — в бесконечном, глубоком, красочном мире моей книги.
Из транса меня вывел Арланд, зачем-то дотронувшийся до моего плеча.
— Что? — спрашиваю, поморгав, сгоняя мутную пелену с глаз. — Что такое?
— Я? Ничего, я случайно, — пожал плечами инквизитор, вновь поворачиваясь к цели нашего путешествия.
Ветер подул ему в лицо, и его волосы взметнулись платиновой волной, темные глаза прищурились от удовольствия, губы дрогнули в очередной улыбке.
Арланд выглядел, как искусная иллюстрация в книге. Не отдавая себе отчета в том, что просто пялюсь на него, я долго разглядывала точеные черты лица и молча восхищалась его странной красотой. Восхищалась не как живым человеком, а как той самой иллюстрацией, образом.
Через некоторое время мне это, конечно, надоело, и я снова повернулась к берегу.
— Арланд, иди-ка ты греби, — велел ему рыцарь, оставляя весла.
— Да, конечно, — они поменялись местами.
Когда за весла сел оправившийся от удара по голове инквизитор, берег потихоньку начал приближаться.
Отметив такое важное событие, я тут же забыла обо всем на свете и стала жадно вглядываться вдаль, пытаясь приметить хоть что-нибудь новое, увидеть, что же там на берегу.
Но я так и ничего не увидела, как не вглядывалась. Сплошные высокие холмы, поросшие густой желтоватой травой, редкие деревья и, пожалуй, все.
Пробравшись на лодке сквозь камыши, мы, с горем пополам, выбрались на берег и даже затащили туда лодку. На этот раз мне пришлось помогать двум бравым мореходом, потому что сами они справить не смогли.
— И куда теперь? — осматриваюсь вокруг, убирая волосы с глаз.
— Если бы я помнил, — хмыкнул Арланд, крутя головой по сторонам.
— Туда, — кивнул Дейк в право.
— Почему туда? — хором удивились мы с инквизитором.
— Потому что там трава примята. Кто-то сюда ходит, и это вряд ли дикие звери.
— Наверное, стражница, — предполагаю.
— Возможно, — кивнул рыцарь, надевая плащ, а затем устремляясь в выбранном направлении.
Переглянувшись, мы с Арландом пошли за старшим товарищем.
Пробираясь сквозь высокую траву наверх по крутому склону, я пыталась догнать рыцаря, но безуспешно. Он как намеренно старался удрать куда-нибудь подальше от меня.
— Дейк, стой! Куда ты так несешься?
— От тебя подальше, — ехидно усмехнулся рыцарь, оборачиваясь.
— А куда мы сейчас?
— К той самой бабке. Надо, во-первых, убедиться, что она там не померла, во-вторых, расспросить ее, не происходило ли чего-нибудь странного в лесу за последнее время, — ответил он, дожидаясь, пока мы с инквизитором его догоним. — Да и стемнеет скоро, мы долго плыли.
Как только я поравнялась с рыцарем, он двинулся дальше, что-то весело пробормотав себе под нос.
Неожиданно, взглянув на вершину холма — цель нашего пути — я увидела странное копошение в траве. Присмотревшись, я увидела… волка. Его серая шерсть сливалась с травой, он был почти невидим.
Волк посмотрел прямо на меня своими внимательными темными глазами… посмотрел до жути осознанно.
Я встала вкопанная и нервно схватилась за плечо Дейка.
— Ты чего? — удивился рыцарь.
— Там волк! — указываю на вершину холма… где никого не было.
— Мило. Что будет дальше? Розовые пони в леденцовых рощах? — запищал Дейк и помахал ладонями, как крылышками у плеч.
— Там правда был волк!
— Ни один волк ни за что на свете не подошел бы ко мне сейчас даже на километр, — усмехнулся рыцарь.
— Это еще почему? — интересуюсь, продолжая путь. В самом деле, если волк все еще там, встречи с Дейком зверушка все равно не переживет. Бояться нечего.
— Потому что от меня со вчерашнего несет нежитью. Даже волосы ей пропахли… — сказал рыцарь, понюхав свой хвост. — Звери должны убегать с визгом.
Взобравшись на холм, мы обнаружили небольшую, но хорошо вытоптанную тропинку. Она вела куда-то дальше в поле, но из-за травы было не видно, куда именно.
Некоторое время мы шли молча, потом мне стало скучно и я решила разговорить молчаливых спутников. Начала с более словоохотливого Арланда.
— А ты давно здесь был?
— Лет семь-восемь назад, — тяжко вздохнул инквизитор.
— И что же ты тут делал?
— Играл.
— Так далеко уплыл, чтобы поиграть?
— В поместье меня ни на минуту одного не оставляли. Я любил одиночество, потому часто убегал куда-нибудь. Любил изучать новые места, часами мог идти вдоль дороги или по лесу, находя удовольствие просто в том, чтобы идти. В детстве я мечтал стать бродягой… — уплыл в воспоминания Арланд.
— И почему же ты вдруг стал инквизитором? — хмыкнул Дейк, которого, видимо, раздражали романтические россказни инквизитора о детстве. Как же, эгоистичная машина для убийств, и болтает о своих нежных детских мечтах!
— Ну а как, по-твоему, становятся инквизиторами? — Арланд уже догнал его и принялся красочно рассказывать. — Шел я как-то по дороге, смотрю — невинные девицы собирают полевые цветы. И я вот думаю, на кой им цветы понадобились? Наверняка зелье сварить хотят, да люд честный потравить! И избавил я тогда мир от ведьм. Накинулся на них в праведной ярости, повалил на землю нечистых и принялся их пытать. Я ломал им кости, отгрызал пальцы и уши и находил в этом во всем дикое блаженство! Потом я, еще живых, сжег их на костре. И тогда, когда я увидел их тела в дыму очищающего пламени, когда я слышал, с каким оглушающим воплем нечистая сила рвется из этих грешниц, я понял: быть инквизитором — мое призвание!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
