У жены Михайлофа было интересное прошлое. Она была первой его секретаршей и выполняла довольно-таки трудные задачи. За несколько лет до присоединения Австрии к рейху она приняла непосредственное участие в убийстве некоего болгарского политика, приговоренного к смерти судом македонского движения за независимость. Она пристрелила его прямо в ложе Венской государственной оперы, после чего позволила себя арестовать австрийской полиции, не оказав никакого сопротивления и не попытавшись бежать. Через сорок восемь часов она была на свободе. Македонские подпольщики заявили полицай-президенту Вены, что они взорвут советское посольство, если она не будет отпущена через сорок восемь часов! Венская полиция хорошо знала македонцев и, осознавая, что угроза эта не является лишь громкими словами, отпустила женщину.
Ныне Михайлоф играет относительно большую роль в политической жизни Македонии, являясь лидером подпольного движения. В 1951 году он опубликовал книгу о будущем Македонии, в которой делает вывод о необходимости создания независимого государства наподобие Швейцарии, в котором все три основные национальности – греки, болгары и албанцы – могли бы жить в дружбе.
Главы стран Оси – Гитлер, Муссолини, Антонеску, Салаши, Филоф, Тисо, а также Квислинг, Муссерт и Недич – все уже мертвы. Только один, неоспоримо заслуживший смерть по своим делам, – хорватский «поглавник» Анте Павелич, жив. Еще в 1942 году немецкий полномочный представитель в Хорватии генерал фон Глайзе-Хорстенау присвоил ему «почетный титул» военного преступника. Глайзе показывал мне фотографию Павелича, на которой тот изображен в одеянии каторжника, как бы сошедшего со страниц альбома уголовников. Подобные атрибуты, однако, не принесли генералу популярности в ставке фюрера. В то время Павелич – «сильная личность», а на самом деле жестокий и безжалостный головорез – высоко ценился Гитлером. Генерал фон Хорстенау, в отношении которого даже Тито не высказывал недовольства и не требовал его выдачи Югославии как военного преступника, совершил в 1946 году самоубийство в лагере для военнопленных в Лангвассере.
Павелич откладывал свой отъезд из Загреба вплоть до начала мая 1945 года. Затем покинул город вместе с немецким послом Каше и штабами. По пути они услышали, что Германия капитулировала, и разошлись. Павелич направился в Каринтию и Штирию. В окрестностях Юденбурга он неожиданно встретился с передовым отрядом русских, что побудило его не раскрываться. Целью его маршрута был Альт-Аусзее, где находились его жена и семья. Прибыв туда, он никого не обнаружил и пробыл там всего несколько часов, убедившись, что это – не убежище, а скорее смертельно опасная западня. Семью свою он обнаружил неподалеку от Альт-Аусзее на озере Хинтерзее около Фушля. Немецкое министерство иностранных дел проявляло заботу о нескольких подобных семьях, так что во время своего пребывания в Альт-Аусзее они чувствовали себя довольно неплохо. Несколько членов его правительства были оставлены в Альт-Аусзее, чтобы присмотреть за государственными ценностями, которые еще не были вывезены. В тамошней гостинице, где проживала семья Павелича, признавалась только одна валюта – золотые монеты. Даже осенью 1945 года в ее подвалах были припрятаны наполеондоры. Сами же сокровища были своевременно вывезены: в этом плане организация Павелича сработала отлично.
Павелич не скрывал своего пребывания в Хинтер-зее. Он послал своего адъютанта, контр-адмирала Кризомали в Зальцберг, к американскому дивизионному генералу, который дал ему разрешение на пребывание в Хинтерзее. На удивление никто не обращал внимания на этих людей, хотя в самой Хорватии даже мелкие чиновники режима усташей расстреливались партизанами Тито. Англичане и американцы передавали Югославии не только приверженцев усташей, но и военнослужащих хорватской армии. А в это время их лидер Павелич отсиживался буквально в нескольких километрах от Зальцберга!
Только 13 июня он исчез, но оставался в Австрии, живя у друзей в каком-то замке до конца 1947 года. Два с половиной года он жил припеваючи в Австрии, тогда как секретные службы союзников искали его по всему миру. Тито даже направил специального агента в Испанию, чтобы проверить прошедший слух, будто бы Павелич осел там. Павелич умело поддерживал скрытность своего пребывания, но, без всякого сомнения, имелись силы, которые оказывали ему поддержку.
Из Австрии он по горным тропам перебрался в Италию, где провел следующие два года. На руках у него были документы венгерского генерала. Хотя эффективно работавшая итальянская полиция вскоре выяснила, кто он был на самом деле, его не трогали. Это свидетельствовало о том, что его покровители, кто бы они ни были, имели достаточно влияния. В конце 1949 года Павелич бежал в Буэнос-Айрес. А там его ожидали прихваченные с Балкан сокровища и благосклонность руководства государства.
За это он должен был бы благодарить бывшего своего посла в Берлине Бенцона. Один из первых усташских лидеров, Бенцон быстро отошел от режима, который его не привлекал и не устраивал. В Берлине и Будапеште, где он пребывал в 1944 году в качестве посла, этот симпатичный и остроумный человек пользовался популярностью у дипломатов нейтральных стран, в особенности у женщин. Он понимал, что война проиграна, и намеревался отойти в сторону, когда придет время. Это было, конечно, непросто для высокопоставленного представителя тоталитарного государства. Но хитрый Бенцон нашел выход из положения. Он уговорил Кальтенбруннера, с которым был на дружеской ноге, послать его в Испанию в качестве представителя немецкой секретной службы. Кальтенбруннер, подобно своим хозяевам Гитлеру и Гиммлеру, испытывал слабость к внешней разведке – одной из служб своего Главного управления имперской безопасности. Более того, он стремился иметь в ее составе собственную небольшую организацию. Когда же Бенцон намекнул, что сможет устроить местечко и для укрытия в Испании самого Кальтенбруннера, тот вспылил. Так что это дружелюбное предложение едва не сорвало планы Бенцона в отношении самого себя.
Кальтенбруннер не воспользовался представившейся оказией, чтобы переправить в Испанию значительную сумму денег золотом и в иностранной валюте. Он был слишком близорук для этого. Поднятая затем история с деньгами была связана с недоразумением. Полицейский атташе в Лисабоне был как раз в то время в Берлине на какой-то конференции. Поскольку юг Франции был уже в руках союзников, он решил взять с собой большую сумму денег в золоте и иностранной валюте для содержания своей организации, учитывая, что связь с Германией была прервана. Немецкие самолеты были вынуждены летать туда либо ночью, либо над морем. Самолет, на котором вылетел этот полицейский атташе, разбился в Пиренейских горах, и его обломки и багаж были обнаружены французскими маки. Так что к Кальтенбруннеру она не имела никакого отношения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
