— Да. — Мой голос сорвался.
— Очень хорошо, Белла. Теперь ты знаешь, что должна сделать. Я хочу, чтобы ты приехала в дом своей матери. Рядом с телефоном ты найдешь записку с номером. Набери его, и я скажу тебе, куда идти дальше.
Я уже знала, куда он направит меня и где закончится эта история. Но все равно я буду следовать его инструкциям.
— Ты сможешь сделать это? Отвечай «да» или «нет».
— Да.
— Приходи до полудня, Белла. У меня есть и другие планы на этот день, — светски добавил он.
— Где Фил? — коротко спросила я.
— А вот теперь будь осторожна Белла. Пожалуйста, подожди, пока я не разрешу тебе говорить.
Я покорно ждала.
— Очень важно, чтобы твои друзья ничего не заподозрили, когда ты сейчас к ним выйдешь. Скажи им, что мама звонила и что ты отговорила ее приезжать сейчас домой. А теперь повторяй за мной: «Спасибо, мама». Говори.
— Спасибо, мама.
Слезы уже готовы были хлынуть, но я старалась загнать их обратно.
— Скажи: «Я люблю тебя, мама. Мы скоро увидимся». Говори.
— Я люблю тебя, мама. Мы скоро увидимся, — хрипло пообещала я.
— До свидания, Белла. Буду с нетерпением ждать встречи.
Он прервал разговор.
Я так и осталась стоять с прижатым к уху телефоном. Все тело онемело от страха — я не могла разжать пальцы, чтобы выпустить его из рук.
Я понимала, что надо подумать, но в голове раздавались только мамины панические вопли. Время шло, а я все пыталась овладеть собой.
Очень-очень медленно мысли начали пробиваться сквозь каменную стену боли. Надо составить план. Потому что теперь у меня уже не было выбора: оставалось только пойти в зеркальную комнату и умереть. У меня не было никаких гарантий, что моя мать останется жива. Приходилось лишь надеяться на то, что Джеймс удовольствуется своим выигрышем, что победы над Эдвардом ему будет достаточно. Отчаяние схватило меня за горло: нельзя было даже поторговаться, потому что мне совершенно нечего было ему предложить, нечем на него повлиять. Выхода не было. Придется хотя бы попробовать.
Я загнала страх глубоко внутрь себя. Решение принято. Не стоило теперь тратить время зря и представлять себе то, что будет в конце. Нужно было мыслить ясно, потому что Элис и Джаспер ждали меня, и мне предстояло убежать от них, а это было почти невозможно.
Я вдруг порадовалась тому, что Джаспер ушел. Если бы он оставался в комнате, то почуял бы смертную тоску, которую я испытывала последние пять минут, а это выдало бы меня с головой. Я постаралась побороть страх и тревогу, удушить их в зародыше. Сейчас я не могла позволить себе эти чувства, ведь Джаспер мог вернуться с минуты на минуту.
Я стала думать о том, как можно сбежать. Наверное, хорошее знание местности, а именно, аэропорта, перевесит чашу весов в мою пользу. Надо как-то отвлечь Элис…
Я знала, что Элис ждет меня в соседней комнате, бурля от любопытства. Но придется покончить еще с одним делом, прежде чем показаться на глаза Джасперу.
Нужно смириться с мыслью, что я никогда больше не увижу Эдварда. Я не смогу бросить последний взгляд на его лицо, чтобы было что взять с собой в зеркальную комнату. Мне придется нанести ему страшную рану, а я не смогу даже попрощаться. Я на мгновение позволила страданию поглотить меня целиком, без остатка, а затем загнала его глубоко внутрь. Меня ждала Элис.
Все, что я смогла изобразить на своем лице — это выражение мертвенной скуки. Я увидела, что она встревожилась, и не дала ей первой задать вопрос. У меня был наготове только один сценарий, а импровизировать я не умела.
— Мама волнуется, она хотела приехать домой. Но ничего, я уговорила ее пока остаться во Флориде, — сказала я безжизненным голосом.
— Мы бы позаботились о ней, Белла, зря ты беспокоишься.
Я отвернулась — нельзя было позволять ей смотреть мне в лицо.
Мой взгляд упал на листок белой бумаги, какие обычно есть в каждом отеле. Я медленно подошла к нему, в голове начал складываться план. Рядом оказался и конверт — очень кстати.
— Элис, — не поворачиваясь, медленно проговорила я ровным голосом. — Если я напишу маме письмо, ты сможешь передать? Я имею в виду, подсунуть его как-нибудь в дом?
— Конечно, Белла, — осторожно ответила она. Кажется, для нее мое притворство было шито белыми нитками. Нужно было получше держать себя в руках.
Я вернулась в спальню и встала на колени у маленького прикроватного столика.
«Эдвард», — вывела я первое слово. Пальцы тряслись, так что получилось неразборчиво.
«Я люблю тебя. Прости меня. У него моя мама. Мне надо попробовать, хотя я понимаю, что это может быть впустую. Прости, прости, прости.
Не сердись на Элис и Джаспера. Будет чудо, если мне удастся сбежать от них. Скажи им от меня спасибо. Особенно Элис.
И пожалуйста, умоляю, не преследуй его. Именно этого он и хочет. Так я думаю. Мне невыносима мысль о том, что кто-то пострадает из-за меня, особенно ты. Прошу тебя, это единственное, о чем я тебя сейчас прошу. Пожалуйста, ради меня.
Я люблю тебя. Прости.
Белла».
Я аккуратно свернула письмо, положила в конверт и запечатала. Рано или поздно он прочтет его. Я надеялась лишь на то, что он поймет, что хотя бы раз он послушает меня.
И потом так же тщательно, как конверт, я запечатала свое сердце.
22. ПРЯТКИ
Все это заняло гораздо меньше времени, чем я себе представляла — страх, отчаяние и расправа над собственным сердцем. Казалось, минуты бегут медленнее, чем обычно. Джаспера еще не было, когда я вернулась к Элис. Я боялась оставаться с ней в одной комнате, боялась, что она догадается… и боялась прятаться от нее по той же причине.
Мне казалось, что, измученная, с путаницей в мыслях, я уже ничему не смогу удивиться, но оказалось, что это не так. Я не была готова войти в гостиную и увидеть, как Элис стоит, сгорбившись над столом, вцепившись обеими руками в его крышку.
— Элис?
Она не услышала меня. Ее голова медленно раскачивалась из стороны в сторону, на лице зияли расширившиеся от потрясения пустые глаза. Я сразу подумала о маме. Слишком поздно?
Я рванулась к ней, инстинктивно пытаясь взять ее за руку.
— Элис! — услышала я резкий вскрик Джаспера, и он в тот же миг оказался позади нее, бережно разжимая ее руки. Где-то за моей спиной щелкнул замок закрывшейся двери.
— Что такое? — спросил он.
Она отвернулась от меня и спрятала лицо у него на груди.
— Белла, — произнесла она.
— Я здесь, — отозвалась я.
Она повернула голову и взглянула мне в глаза, но в лице странным образом не появилось никакого выражения. Я поняла, что она не звала меня, а отвечала на вопрос Джаспера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
