Это сложно.
Сложно вот так, сидя в Большом зале, дергая от нервов ногой, смотреть в карту мародёров и ждать, когда появится точка с его именем и от неё поплывут шаги. Сложно ждать и сложно думать, что происходило там… где он сейчас находился.
Два дня.
Два чёртовых дня Малфоя не было в школе.
Казалось, всем вокруг наплевать. Часто звучало:
«Это же Малфой».
И:
«От него чего угодно можно ждать…»
Даже Макгонагалл успокоила её коротким ответом — у Драко дела в министерстве и он отпросился в письме, чтобы уладить срочные дела, касающиеся семьи.
Полетел ли он в Азкабан?
С кем он встречался?
Где он сейчас, Мерлин?
На её письма Драко не отвечал. Она знала, что они до него долетали, ведь сова не возвращала их обратно. Грейнджер превращалась в параноика. Всё своё время она травила себя мыслями о нём. На второй день ей стало страшно…
Больно ли ему. Одиноко ли ему. О чём он думал. С кем он. Хорошо ли ел, и ел ли вообще? Весь её мир сжался в одну точку. Она ощущала огромную ответственность за него. За себя, ведь…
Ведь впервые за это время Гермиона чётко осознала свои чувства. Больные и истрёпанные, но какими бы они ни были, она ощущала не только тягу к Драко. Она ощущала влюблённость. Под всей его чёрствой, засохшей корочкой злобы только она видела в нём крупицы хорошего. То, как он менялся рядом с ней. И ведь она не ждала больших изменений сразу же. Слишком мало прошло для этого времени. Но то, что он делал, делал искренне.
Он умел заботиться.
Он умел разговаривать спокойно и непринуждённо.
Он умел смотреть на неё так, как никто не смотрел.
Он умел топить её сердце в своих глазах, полных жидкой стали. Горячо…
И он умел защищать.
Боже.
Это сложно…
Грейнджер хотела во время зимних каникул посетить библиотеку в министерстве, поискать информацию в книгах, чтобы найти способ сорвать нить без последствий. Она надеялась на то, что у них ещё есть время. Есть время улучшить отношения, найти способ избавиться от непреложного и наконец вздохнуть полной грудью. Вместе.
После того, как Драко ушёл два дня назад, Гермиона сразу направилась к Макгонагалл, спросить про обет. Но всё, что она услышала от неё, так это:
— Боюсь, что не существует такого способа. На то непреложный обет и был создан, чтобы заставлять исполнять обещания. Я ни разу за свою жизнь не встречала информации о возможности избежать этого.
Гермиона не хотела в это верить. Ей всегда казалось, что магию можно поправить, улучшить и обойти. Оставалось надеяться на тот редкий фолиант из магазина «Горбин и Бэркес». Стоило ли ей всё-таки заплатить тому мужчине, чтобы он побыстрее его нашёл?
Это сложно…
— Ты можешь поговорить с Долгопупсом? Я просто не справляюсь уже! — Пенси выросла перед ней внезапно. — У меня и без того полно дел, а он ведёт себя как маленькая девчонка!
Гермиона сложила карту пополам и посмотрела на Паркинсон усталым взглядом.
— Я всё понимаю, что Блейз мой друг и он теперь с Лавгуд, но я-то тут при чём? — продолжала Пенси. — Мы должны вместе ходить на собрания старост, а Долгопупс просто меня игнорирует. Оставляет журнал у меня под дверью! Так сложно вручить его в руки и согласовать обязанности? И ещё…
— Я в этом вряд ли помогу, — покачала головой Гермиона. — Это проще сделать мистеру Варрису. Он не перестал ходить к нему на консультации?
Пенси села рядом с ней, наблюдая за тем, как домовики развешивали рождественские украшения по залу.
— Да мне почём знать? Я же говорю, он со мной не общается!
Как знакомо…
— С кем ты идёшь на рождественский бал? — слизеринка закинула ногу на ногу, поправляя юбку. — Блейз ставит на то, что ты пойдёшь с Тео. А я говорю, что ты Нотта просто используешь.
Гермиона резко повернулась к ней, приподнимая брови.
— Поясни? — недоумевала она. — Я никогда никого не использовала, мы с Тео друзья!
— Вот только считает ли он так же? — ухмыльнулась Пенси в ответ.
— Я чётко сказала, что мы с ним хорошие приятели, — защищалась Грейнджер, злясь от того, что это вообще не её дело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Паркинсон чуть нагнулась к ней, но взгляд увела в сторону, словно невзначай посмотрела на ёлку.
— Лучше пусть будет так, Грейнджер. Тео хороший парень. Он не заслуживает того, чтобы им игрались. Никто не заслуживает. Он слишком прост для тебя. Ты всегда от таких избавлялась.
— Паркинсон!
Грейнджер чувствовала, как начинала закипать.
— Крам, который был скучным для тебя. Рон… тут я вообще молчу. Просто не ставь в этот ряд Теодора, — она поднялась с места и повернулась к ней лицом. — Для тебя больше подходит…
«Кто?» — хотелось даже выкрикнуть.
— Кто-то такой же сложный, как ты.
Пенси выстрелила прямо в цель. Прямо туда, откуда Малфой лишал её вдохов от каждого своего взгляда. Там, где на предплечье — сказанные им слова…
— Ты мне нравишься, Грейнджер, — она обернулась, заметив, что в зал зашёл Гарри, — и я просто с тобой честна.
Мыльный пузырь лопнул. И прежде, чем слизеринка зашагала к Поттеру, Гермиона наконец решилась спросить.
— Ты не знаешь, где Малфой? — зубы прикусили кончик языка. На нём ещё ощущался вкус его имени.
— Он ответил мне, что улаживает дела с аукционом, а что? — она нахмурилась, ожидая ответа.
— Просто он не отвечает мне, — получилось как-то тихо.
— А с чего он должен тебе отвечать? Вы общаетесь?
Действительно…
Грейнджер быстро-быстро замотала головой, развернувшись к столу, открыла книгу и начала читать. Оборвала разговор, чтобы просто не продолжать. Ведь у неё самой не было ответов. Значит, Малфой отвечал на письма, вот только не ей. И в груди от этого понимания вдруг сильно сжалось. Сдавило и заболело.
Это сложно…
Драко не появился и на следующий день.
Гермиона, сидя в визжащей хижине и оглядываясь по сторонам, не понимала, зачем ходила сюда каждый день. Зачем делала всё, чтобы здесь ему было комфортно. Оказывается, ей стоило попытаться использовать восстанавливающую магию. Теперь, вместо щепок и кусков ткани, на полу был ковёр, на нём покоился длинный потёртый диван. А на верхнем этаже — покосившаяся кровать.
Она принесла сюда лекарства на все случаи. Варила их сама, как дополнительное задание у Слизнорта. Что-то оставалось и после войны. Бадьян, на случай, если Драко вновь вспорет себе кожу ногтями. Или прикусит её губу…
Она взвыла.
От отчаяния.
От скотского желания его увидеть. Просто узнать, что у него всё хорошо, и это так больно для неё. Грейнджер была по уши влюблена, и всё это обострялось меткой на её предплечье, которая заставляла тянуться к нему.
Гермиона зло засмеялась про себя. Думала — когда им удастся избавиться от обета, у Драко появится ответная метка. Наверняка что-то вроде:
«Где тебя носило».
«Какого чёрта ты так долго».
«Я тут с ума схожу».
…
«Я скучаю… вернись…»
«Драко, вернись…»
Гермиона чувствовала кровь во рту. Она прикусила губу и даже не поняла этого. Она смотрела на то, как в раскрытой книге женского романа, на развороте, написала все эти слова пером. Не смогла произнести вслух, но так легко оставила на бумаге.
Это чертовски сложно!
Господи…
Возвращаться в школу, ощущая в голове назойливые мысли, и все они — плохие. Может, он встретил Мортиферу? Может, он что-то сделал ей? А может, он исполнил обет?
И это ударило её под дых. С оттягом, задевая острые края позвонков и ломая их на маленькие кусочки, от чего у Грейнджер опустились плечи. И она давилась выдохом, остановившись прямо на лестнице, которая продолжала движение от этажа к этажу.
Наверное, это правильно?
Это лучше, чем умереть?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она убеждала себя, накидывая новые и новые оправдания. Себе ли, ему ли?
И застонала от досады. Застонала от того, что впервые так остро желала кого-то. Желала рядом с собой. И жалела, что ему просто не позволено. Пусть это простая игра, но она указывала на счастье. Стопроцентное счастье с тем, кто сказал те самые слова.
