вспышка. И если раньше мысли жужжали подобно рою мух, теперь разбежались по углам, исчезли.
– Что-то случилось? – угрюмо поинтересовался Лохматый.
– Э-э-э… нет,- выдавил лекарь, облизнув пересохшие губы.- Так, мелочи…
– Ты закончил? – проворчал нищий.
– Почти,- пробормотал Ирн. Торопливо спрятал записку обратно в середину книги. Запихнул фолианты в мешок, схватил посох и перевел дыхание. На секунду вызвал Астрального Следопыта, прислушался. Бродяга оказался как никогда прав, пора убираться. Где-то далеко за спиной чудилась поступь Безликого. В непосредственной близости маячили бледные зеленоватые пятна. А на грани восприятия висела черная нить. Ощущение угрозы накатывало волнами.
Малыш и Хромой вернулись спустя десять минут. Макс отдал послушнику хорька, бодро отрапортовал – ничего тревожного. Хома подтвердил – впереди тоже спокойно. Но нищий остался непреклонным. Послал вдоль оврага великана, приказал смотреть в оба. А остальных заставил перейти на быстрый шаг, задал отряду хороший темп…
Склоны оврага стали пологими, лес поредел. Кроны раздвинулись. В переплетении ветвей мелькало небо, легкие белоснежные облачка. Солнце подмигивало, изливало на землю теплые лучи. То тут, то там виднелись мутные потоки, журчала вода. Под ногами противно хлюпало, чавкало. Пришлось снизить скорость, идти осторожнее. Звуки слишком хорошо передаются в весеннем лесу, да и видно далеко… Русло ручья сузилось, поток нырнул под камни и исчез где-то за высокой скалой. Местность начала медленно повышаться, стало немного суше.
Первое время Лохматый шел почти на цыпочках. Крался, перебегал от дерева к дереву. Несколько раз растворялся, как призрак, проверял Малыша. Морщился и кривился, с подозрением всматривался в просветы между стволами. Слишком спокойно. Птицы по-прежнему беззаботно щебетали в кустах, огненными росчерками мелькали белки. Легкий ветерок приносил запахи размокшей земли и гнили. Где-то рядом должны были быть отряды и лагеря имперцев.
Скифрская армия чересчур велика, чтобы сидеть в одном месте. Но вопреки опасениям беглецы продвигались без приключений…
Нищий немного расслабился, отпустил рукоять меча. Бросил быстрый взгляд на лекаря. Тот брел как во сне. Лицо бледное и задумчивое. Лоб пересекли глубокие вертикальные морщины, щеки глубоко запали. Но иногда сквозь маску сонливости и равнодушия пробивались эмоции. Во взоре сквозили боль, смертная тоска. Сверкали искорки безумной ярости, сменялись пустотой. Хорек на плече сопел и возился, пытался привести хозяина в чувство. Потом, поняв тщетность усилий, разочарованно присвистнул и ловко спрыгнул на землю. Ужом метнулся среди листвы, исчез – побежал к Максу. Новый друг внушал больше доверия, чем замкнутый и поникший Птиц.
Поколебавшись, Лохматый знаками приказал Хромому проконтролировать левый склон. И когда старик удалился на достаточное расстояние, подошел к лекарю.
– Я в порядке,- преувеличенно ровно сказал парень.
– Я и не сомневался,- улыбнулся нищий. С сомнением глянул на спутника. Нахмурился, озадаченно потер подбородок.
Пара минут прошла в напряженном молчании. Но затем резкая судорога исказила лицо послушника. Маг сбился с шага, едва не упал. Лохматый поддержал, помог выровняться.
– Я совершил много глупостей,- произнес Птиц.- Множество…
– Жизнь состоит из глупостей,- хмыкнул бродяга.- Из больших и маленьких. Но глупостей ли?…
– Нет! – воскликнул парень со злостью, презрительно сплюнул.- Ты не понимаешь. Причина во мне. Помнишь, ты говорил о судьбе и способности управлять обстоятельствами?! Так вот, весь путь я подчинялся воле случая. Планировал действия, искал выход. Но как-то вяло, лениво. Случилось?! Ладно, переживем. Неприятности?! Ах-ах, боги наказали, Алар отвернулся… И что в итоге? Меня бросает из одной крайности в другую. Надо бы разобраться в происходящем, найти истоки. Но нет, я упорно и тупо продолжал карабкаться дальше, цеплялся за прошлую жизнь. А вокруг
умирали люди, и я ничегошеньки не мог сделать. Да что там, и пальчиком не шевелил. У меня великая цель, миссия… Но ты прав как никогда! Ты поступаешь по совести. А я просто верил… чьим-то дурацким заповедям, правилам, кодексам. И каждый раз ошибался.
Послушник пошатнулся, ударил кулаком по незримым врагам. Лохматый протянул руки, дабы поддержать. Но вовремя остановился, осознал: трогать нельзя. Хмуро дернул щекой, обронил нейтральным тоном:
– Не казнись. Ты не мог предугадать, что так произойдет. Она…
– Напротив,- перебил Ирн. Неожиданно горько рассмеялся, покачал головой.- Не пытайся утешить. Я мог спасти Милдрит, мог… если бы плюнул на правила, увел в тот же день. Ведь умею открывать Порталы на короткие расстояния. Что стоило схватить в охапку и унести в тыл армии?! Пару дней валялся бы в беспамятстве из-за истощения, но какая разница?… Нет, я попытался оправдать самого себя. Струсил, вспомнил о «великой миссии». И дабы хоть как-то подняться в собственных глазах, создал защитный амулет. Да вот незадача, Милдрит побрякушку оставила на столе… Но знаешь, что гаже? Я прекрасно понимаю, что ничего бы не вышло. Ни-че-го. Мы слишком разные. И воздыхания по поводу неземной любви – очередной обман. Мне просто хотелось почувствовать себя живым, дышащим…
– Почувствовал? – буркнул Лохматый.
– О, еще и как! – воскликнул лекарь.- Но суть в том, что я опять поддался обстоятельствам… И очередная гнусность – начинаю подумывать, а не была ли Милдрит такой же подсадной уткой Ривера, как Хар? Жаль, проверить нельзя. Но ты же видишь, видишь… я пытаюсь оправдать себя любимого!
Ирн пнул листья, опустил голову. И, казалось, глубоко задумался. Но нищий чутко уловил смену дыхания. Послушник едва сдерживался, чтобы не сорваться на рыдания… Бродяга качнул головой, проворчал:
– Женщины такие разные и такие одинаковые. Нам, мужчинам, интересно до тех пор, пока остается загадка. А когда розовый туман исчезает, прозреваешь: очередная такая же, как и многие… Если бы ты затащил травницу в кровать на второй день знакомства, не терзался бы муками совести.
– И что тут хорошего? – прохрипел парень.
– В том и дело, что ничего,- изрек Лохматый.- Так неправильно… и я завидую тебе.
– Почему? – выдохнул Птиц.
– Потому что я на твоем месте ничего бы не почувствовал,- твердо сказал нищий, помрачнев – Кроме, пожалуй, легкого сожаления…
Слова бродяги поразили, Ирн застыл как соляной столб. Открыл и закрыл рот, посмотрел недоверчиво и изумленно. Но наткнулся на внимательный и умный взгляд, заметил горькие морщинки. Лохматый смущенно пожал плечами, отмахнулся.
– Что встал как баран перед новыми воротами? Пойдем. И вообще… боль хороша в определенных количествах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
