— Э-э-э-э, — покачал головой Михалыч, — гнида ты, а не сосед. Не спится тебе, вот ты и ходишь, вынюхиваешь, а потом сочиняешь разные басни. Из-за таких, как ты, в 37-ом порядочных людей расстреливали. Пойдем, покажу тебе, что я здесь жгу, — обратился он к участковому, — а ты, гнида, здесь стой, еще раз сунешься — лично в топку брошу. Шутка, — засмеялся Михалыч.
Запах стал действительно нестерпимым, Михалыч ойкнул и побежал бегом. За ним участковый и старичок-сосед.
Картина предстала неприглядная — работающая паяльная лампа, а перед ней горящая курица. Рядом девять уже опаленных. Михалыч заматерился, потушил огонь, бросил соседу с неподдельной злостью:
— Видишь, какие я здесь трупы жгу. Из-за тебя, блин, точно один труп сгорел. Иди отсюда — что б я тебя больше не видел.
— Ты извини, Михалыч, — оправдывался участковый. — Я просто обязан реагировать на сообщения граждан.
— Да какой он гражданин — стукач поганый, — все еще возмущался Михалыч. — Ладно, майор, я зла не держу. Все нормально. Но где-то мне надо этих курей палить. Почитай каждую смену из деревни знакомые привозят — две себе за работу оставляю, восемь утром отдаю. Вот так и живу, подрабатываю на курях. — засмеялся Михалыч.
Посмеялся и майор, потом встал, протянул руку.
— Добро, Михалыч, пали курей дальше — никто тебя больше трогать не будет. Я и не верил этому, задолбал он своими жалобами уже всех. Не спится старому, бродит по ночам, вынюхивает все, а потом придумывает свои версии. Завтра расскажу в участке — с хохоту помрут.
Майор ушел, Зуб присел на лавку, вздохнул, вытирая со лба испарину — пронесло. Подкинул еще угля в топку, а утром разбил молотком крупные, не успевшие сгореть кости, и следов не осталось. Запах — так он улетучился.
Зуб налил себе в кружку чай, крепкий, как любил пить в зоне, но не чифир. Смаковал потихоньку, обдумывая последние события, взвешивал все за и против. Заново в тюрьму не хотелось, поэтому «обсасывал» каждую деталь, каждую мелочь. Последние три месяца работал активно. Каждую неделю по трупу, а то и два сжигал. Поработает с годик еще и исчезнет, деньжат подкопит — надо исчезать вовремя.
С курицами он придумал отлично, а вот со старичком надо было что-то решать. Оставлять его здесь нельзя, надо подготовить естественную смерть, не убийство, в крайнем варианте — несчастный случай. Крепкий еще старик, старой закалки, такого пугануть — от инфаркта не помрет. А может, помрет? Зуб почесал пятерней затылок, в голову ничего подходящего не приходило, но и оставлять вопрос не решенным нельзя. Думал, усиленно думал, но пока тщетно. Мог бы и живого в топку сунуть — и нет человека, но станут ходить менты, расспрашивать. Ни к чему это.
Он похрустел новенькими купюрами в кармане, отложил половину на черный день. Оставшейся суммы за глаза хватит нагуляться с девками, сдал смену напарнику и ушел домой.
Ситуация со старичком сама собой разрешилась через два дня. Переключился он с кочегарки на бомжей, те, известное дело, все к рукам приберут, что плохо лежит. А он со своими вопросами — где, когда, да откуда взял? Вот и прибили его по пьянке, утром очухались и заявили сами.
* * *
Людка сидела у зеркала, красилась. Сначала ресницы, потом подвела глаза, наложила тени и в последний момент румяна на щеки. Критически осматривала себя, кое-где поправляя штрихи. Румяна не понравились своим оттенком, знала, что у Надьки есть подходящие, спросила подруг:
— А Надька где?
— Директорша позвала. Что-то долго ходит…
— Тройку сегодня по химии схлопотала. Ее же на медаль тянут, вот, наверное, директорша и вызвала, пропесочит и отпустит, — пояснила другая подружка.
В спальню вошла Пыхтина.
— Где Надежда, почему я должна ее ждать?
— К вам же ушла, — пояснила недоуменно одна из воспитанниц. — Я ей сказала, и она ушла сразу же.
— И что, полчаса ходит где-то? Так, быстро найти и ко мне.
— Быстро найти и ко мне, — передразнила директоршу одна из воспитанниц. — Ладно, девчонки, пойдем, поищем.
Через час одноклассницы все вместе зашли к директорше.
— Людмила Юрьевна, Надьки нигде нет. Все осмотрели — нет нигде.
— Так, что это еще за новости — нет нигде. Сейчас узнаем, — Пыхтина набрала номер телефона проходной. — Степаныч, кто за ворота в последние пару часов выходил? Так… понятно, — она положила трубку, объявила девчонкам: — Никто не выходил, значит здесь она, ищите и через час все у меня в кабинете. Все, — подчеркнула она, — идите.
Но и через час, два и три, и через день Надежда не нашлась.
Пыхтина возмущалась, ее детский дом считался лучшим в области, а тут такой подарочек…
Опрос подружек ничего не дал, в милиции завели розыскное дело, расклеили фотографии, объявили по телевизору и стали ждать.
* * *
Вовка Салацкий сидел расслабившись, потягивал с утра пиво, наворачивал красную икру ложкой, любил именно так поесть, и ни о чем не заботился. Жизнь прекрасна! Трехкомнатная квартира в центре города, дорогая импортная мебель, метровый плоский телевизор в зале и по небольшому в каждой комнате, музыкальный центр, машина… Все было у Вовки в его 25 лет. Квартира от родителей досталась, а мебель и все остальное он приобрел сам. В принципе, он нигде не работал, числился у знакомого в частной фирме, что бы, если понадобится, взять соответствующую справку. Вольный парень на вольных хлебах.
Вчера он дал объявление в газету и ждал звонков. Всегда был уверен, что на его объявление откликнутся, в городе квартирный вопрос стоял остро, а он предлагал жилье. Он не сдавал в аренду комнаты, он пускал на квартиру одиноких молодых женщин, желательно студенток.
Телефон звонил и довольно часто, «грубый» отбор он проводил прямо по телефону, остальных приглашал на дом в разное время. Оставалось потом выбрать кандидатку из имеющихся, и вопрос решен, денежки в кармане.
Первый звонок в дверь застал его врасплох — Вовка думал о бывшей девчонке, которая жила у него прежде, и даже вздрогнул. Подскочил, схватил пиво с икрой, унося на кухню, и пошел открывать. Глянул в глазок — две девушки. Почему две? Спросил:
— Кто?
— Мы насчет квартиры, — ответила одна из них.
Вовка открыл дверь.
— А почему вас двое? Я же одну комнату сдаю.
— Но, может, мы вдвоем как-нибудь уместимся? Но, если нет, то нет.
Вовка подумал немного.
— Ладно, заходите — чего в дверях разговаривать.
Девушки зашли, Вовка пододвинул им тапочки, подождал, пока снимут туфли, и провел в комнату.
— Вот эту я сдаю. Раньше это была спальня родителей, поэтому кровать большая. Шкаф, тумбочки, светильник, телевизор — все сами видите. Обедать можно на кухне, — он провел их туда, — пользоваться холодильником, электроплитой, микроволновкой. А условия пойдемте обсуждать в зал.
Вовка усадил их в кресла, сам устроился на диване, убавил звук телевизора.
— Хотелось бы, что бы вы немного о себе рассказали. Кто, откуда, почему без жилья и так далее. Может чай, кофе? — предложил он.
— Нет, спасибо, — застеснялись девчонки.
— Тогда рассказывайте…
Они еще немного «помялись», видимо первый раз в такой ситуации и не знали с чего начать.
— Я Таня, а это Ирина, мы подружки и из одной деревни. Приехали в институт поступать. Поступили, а вот мест в общежитии нет. Хотелось бы вдвоем, вместе снять комнату, так и дешевле и лучше. Вот… и все, собственно.
Вовка пока молчал, откровенно разглядывая их и, приводя, тем самым, в некоторое смущение. Татьяна — высокая девушка, около 180 сантиметров, как раз была ростом с него. Шатенка с карими глазками, длинными ногами и короткой стрижкой. Грудь второго размера, безошибочно определил он. Ирина — напротив, небольшого ростика, что-то около 164 сантиметров, стройная брюнетка с третьим размером груди.
— А откуда вы приехали, где ваши родители? — наконец спросил он.
— Мы из Мироновки, — ответила Татьяна, — это километров триста отсюда. Мама дояркой работает, личное хозяйство есть — корова, свиньи, утки, гуси, куры. Папа год назад умер, вдвоем мы с мамой остались. Вот еще Ирина с нами живет, как сестра родная. Мы ее из детдома взяли еще маленькой. Теперь вот всегда вместе.
— Понятно, — резюмировал Владимир. — Где-то уже подыскивали квартиру, спрашивали?
— Спрашивали, подыскивали, — вздохнула Татьяна.
— Значит, примерно, цены знаете, — констатировал Вовка.
Татьяна покачала головой.
— Знаем… Неподъемные они для нас. Но мы можем что-то по дому делать, полы мыть, убираться, обед варить. Мясо из деревни привезем, картошки на всю зиму, — затараторила Татьяна.
Вовка заулыбался.
— А со здоровьем у вас как?
— Нормально, здоровые, — удивилась такому вопросу Татьяна.
Владимир рассмеялся.
— Да ты не удивляйся, что я про здоровье спросил. Просто подумал, а может Ирина — глухонемая? Молчит все время.
