В отличие от Джорджа, Ричард никогда не боялся заблудиться в тумане. У него была превосходная зрительная память, и он уверенно правил конем, легко угадывая знакомый путь. Сейчас он думал об Анне Невиль. Эта женщина была его врагом, она знала о нем то, что он хотел бы похоронить на дне самой глубокой могилы. Еще год назад, когда он охотился за Анной по всей Англии, он молился только об одном – чтобы она умерла. Именно тогда он сказал своему приближенному Джону Дайтону, что не будет слишком строг, если леди Анна случайно погибнет в перестрелке или ее зарубят, приняв за оруженосца Майсгрейва. Впрочем, олух Дайтон упустил ее буквально из-под носа, позволив сбежать вместе с Майсгрейвом. Тогда Ричард послал за ними лучшие корабли, но страшная буря разметала суда, и из трех каравелл вернулась всего одна. Моряки, пережившие тот шторм, твердили, что беглецам вряд ли удалось спастись. И поначалу все указывало на это. Анна Невиль исчезла. Время шло, а о ней не было ни слуху, ни духу. И вдруг, как гром среди ясного неба, известие, что она прибыла в Париж и уже помолвлена с молодым Эдуардом Ланкастером.
Сейчас Ричард уже мог спокойно ворошить прошлое, но тогда приходил в отчаяние от одной мысли о постигшей его неудаче. Он оказался в опале у короля, был изгнан, Эдуард подозревал его, а главное – со дня на день Ричард ожидал, что Анна, движимая местью, объявит во всеуслышание, что именно он является виновником гибели своего отца и брата Эдмунда. Тогда Ричард сорвал злобу на Джоне Дайтоне, обвинив того во всем и велев убираться с глаз долой, сам же удалился в Глостершир, заперся в своем замке Бристоль, где и пребывал в унылом одиночестве, кипя ненавистью и вынашивая планы.
Однако проходили недели, но никто не обвинял его, никто не слышал о его страшной тайне. И тогда Ричард почувствовал нечто вроде расположения к Анне. Женщина, которая умеет держать язык за зубами, достойна уважения.
Потом пришло время, когда Эдуард стал пленником Уорвика и не мог обойтись без помощи брата. Поначалу Ричард не спешил, полагая, что Уорвик сделает за него всю грязную работу и покончит со старшим из Йорков. В любом случае, даже если права на трон достанутся второму Йорку, Джорджу, он, Ричард, все же приблизится к вожделенной мечте – трону. Ведь что такое Джордж? Смутьян и изменник. И Ричард выжидал. Однако Эдуард, даже будучи пленником коронатора, все еще оставался королем, а Уорвик делал все, чтобы власть вернулась к Ланкастерам. И тогда Ричард пришел к мысли, что уж лучше поддержать трон за Белой Розой. К тому же Глостер знал, что если в трудный момент окажет поддержку Эдуарду, то навсегда завоюет его расположение. Да, Нэд злопамятен, но обладает редким для правителя умением быть благодарным. Ричарду было со всех сторон выгодно заключить союз со старшим братом, а он умел блюсти свою выгоду.
А потом пришла пора не покладая рук трудиться, чтобы собрать силы и вернуться в Англию. Ричард сблизился с Эдуардом, вновь стал пользоваться его доверием. Он знал теперь, что может многого добиться от Нэда, если пожелает, и не сомневался, что старший брат примет его сторону в случае с Анной Невиль.
Да, в планах Ричарда она занимала не последнее место. Если победит Белая Роза, он – третий Йорк – так и останется третьим. Эдуард вернет трон, Кларенс получит огромное состояние Уорвика, почти равное владениям короля, и станет вторым человеком в Англии. А он, Ричард?.. Иное дело, если владения Уорвика разделить пополам. Но это возможно лишь при условии, что наследство Делателя Королей перейдет к его дочерям, Изабелле и Анне… Анне, которая все еще остается супругой Эдуарда Ланкастера, да и Уорвика не так-то легко сбросить со счетов…
Ричарда Глостера не могли остановить такие препятствия, как муж и отец будущей невесты. Они из стана Ланкастеров, а значит – враги. Но сейчас Ричард как никогда был уверен в грядущей победе. И еще – он хотел повидать Анну Невиль…
Замок Хэмбли, куда Роберт Рэтклиф поместил Анну, был небольшой крепостью, стоявшей восточнее Барнета среди пахотных земель и давным-давно не имевшей никакого стратегического значения. Гарнизон его был невелик, строения пришли в упадок, и замком Хэмбли можно было бы назвать лишь из-за старой двухъярусной башни с деревянным навершием. Лежащий в стороне от дорог, затерявшийся среди зеленых холмов, Хэмбли был идеальным местом, чтобы держать Анну в изоляции и не дать совершить очередной побег.
Когда Ричард миновал опустившийся при его приближении мост и оказался в застроенном казармами дворе Хэмбли, он тотчас заметил, что на втором ярусе башни мерцает свет.
– Как наша принцесса, сэр Роберт? – спросил он, отдавая повод поспешившему к нему рыцарю.
– Поначалу шумела и била посуду. Дебора Шенли едва ее успокоила. Потом принцесса целый день спала. Сейчас она спокойна и даже просила позволения посетить пасхальное богослужение в соседней деревне.
– Ни в коем случае! – всполошился Ричард.
– Разумеется! – кивнул Рэтклиф. – Я уже понял, что это за неугомонная леди.
Ричард заметил мелькнувший в окне башни силуэт и улыбнулся. В его улыбке была мстительная радость. Эта девчонка год назад сумела взять над ним верх. Теперь они квиты. Он всегда добивался своего, и неважно, что на этот раз побежденной оказалась совсем юная женщина. Он давно знал: младшая дочь Делателя Королей – достойный противник.
По скрипучей деревянной лестнице, приволакивая ногу, он поднялся в башню и, постучав, отворил тяжелую дверь. Предоставленная дамам комната, была круглой, с грубыми каменными стенами, неровным полом и массивными деревянными балками под потолком. Очаг, примыкавший к стене, был выложен плитами серого сланца, мебель была тяжелой, топорно сработанной. Шедший от дров в очаге смолистый дух не заглушал устоявшегося здесь запаха конского навоза и пыли. Вблизи очага стояла широкая кровать, покрытая одеялом из светлых овчин. Около нее, лицом к двери, сидела привлекательная светловолосая дама. Ричард узнал ее – это была баронесса Шенли. Но взгляд его был устремлен на полулежавшую на кровати девушку. При появлении герцога баронесса встала и присела в реверансе. Ричард словно не заметил приветствия.
В комнате царил полумрак, и он не мог как следует разглядеть лицо Анны, однако тотчас узнал этот чуть раскосый разрез глаз, нежную линию подбородка, горделивую посадку головы на гибкой шее. Волосы принцессы были небрежно заколоты, так что одна прядь падала вдоль щеки. В том, что Анна не поднялась навстречу герцогу, а осталась лежать, откинувшись на высоко взбитые подушки, чувствовался вызов, но Ричард лишь улыбнулся.
– Христос воскрес!
Анна безмолвствовала. Ричард заметил на скамье у кровати широкую чашу с водой, какие-то флаконы, пригоршню корпии.
