ехидную улыбку носатого бога. И не стала сдерживаться, выкрикнув в потолок: «Спасибо!» Впрочем, и очевидный намёк она игнорировать тоже не стала и пробежку по городу начала с почты, отправив письмо Рилль. В котором поздравила ту с золотым драконом, поставила в известность, что её провинциальные подвиги замечены в столице герцогства и попеняла на Сверга, который умудрился вызвать недовольство Многоликой – некогда, видите ли, ему зайти в храм получить награду! И фразу про “третьих-четвёртых” не выдержала и упомянула тоже.
В храме, прячась от жрицы Моры, вдоль стеночки прокралась к алтарю Гнотуса и возложила второй золотой. Тот был мгновенно принят, она подмигнула статуэтке, развернулась, чтобы вприпрыжку помчаться на выход, и едва не воткнулась в старуху.
– Больше не прячься, непутёвая, – хмыкнула та. – Не бойся ни меня, ни мою госпожу. От неё тебя её сестра прикрывает – светлая Амора Многоликая. Спорят они, чем у вас, там, дело кончится, – и опять хмыкнула: – Смотри, не проторгуйся!
Ага, вот, только ей в божественные разборки влезь не хватало! Ну, торговец…
Потом она побывала у артефактора – забрала “язык” – такой же чёрный невесомый куб, как и “ухо”, разве что больше – фута три в ребре, не меньше!
« – Это усилит звук, – объяснили ей. – А чтоб ещё больше – не хватает жёсткости.
Да, хрупкость всей конструкции выглядела настолько же наглядной, как ужас у насмерть перепуганного кота. Внесли его четверо человек – каждый удерживал свой угол, но рюкзак у неё был уже не первого уровня, а обращаться с ним она давно натренировалась – и приняла, и потом выгрузила без проблем.
А когда он включился, наслушалась…
Нет, анекдот, о том, как орк пришёл к артефактору за ментальным щитом, и тот, чтобы снять его профиль, попросил отвечать об его мыслях при взгляде на тот или иной рисунок, – она слышала. (Ответы того были однообразны, тогда маг не выдержал и просто провёл линию: «А тут?»– «О бабах», – всё так же ответил орк. – «Но почему?!» – взвыл бедняга. – «Да я всегда о них думаю», – пожал плечами орк.)
«Уж не знаю, думают ли они, – чертыхалась высокая дроу, – но говорят они о разнообразных самках постоянно!»
Дорогу по озвученном ею адресу новички пробили сразу же. Теперь с девицами они возились в свободное, конечно, от службы время и не на территории посольства, но…
Они и её – «рыжую наглую сисястую», «крикливую белоглазую сисястую», «худосочную наглую сисястую», «черновекую, дерзкую, грудастую» – упоминали неоднократно. Она даже к зеркалу сходила, осмотрела на себя – да, всё что надо – присутствует, лишнего – ничего. Но глаза у неё не белые, а пельно-серые. А веки, да – тёмные… Промухала. Другую некорректность – окраса губ самцы, орко не уловили.
Майя ещё полюбовалась собой, своими выпуклостями и улыбнулась: у двух из спасённых девиц они были ещё более выдающимися, но про них орки молчали. Потому что мало иметь, надо ещё и уметь… носить их, пользоваться ими – как отвлекающим фактором, например, или… И она опять улыбнулась, вспомнив, как она продавливала сквозь одну из них палец Сверга…
Почему же он молчит? Неужели, и в правду, какую-нибудь дуру спас, а та дурой не оказалась? Как же связаться с ним? На почте отправить ему послание опять отказались. Они уже скоро при виде её заранее падать в обморок начнут, но ничего не помогает – письмо к нему они не принимают. Может, какой-нибудь такой артефакт есть, чтоб пробить анонимность? С Глесисом, что ли, об этом поговорить? Нет, с ним нельзя – ему самому Сверг нужен, а если она анонимность торговца сломает для посторонних, это будет ей очень серьёзным минусом. А может, к самим почтарям – “чисто теоретически”! – с этим вопросом подкатиться? Сверкая декольте, вежливо улыбаясь и посулив премию?
Самое неприятное: и тётушка, и Мора Многоликая – обе уверены, что возможность у неё для этого есть! А Анна ничего не может придумать! И добро бы только она – у светлой тоже, судя по всему, ничего не получается! Как же так?!
Джимайя Аркенанна вернулась к приёмнику, но там опять шёл трёп о бабах. Точнее об одной. Орки охраны перемывали косточки своему верховному хану. Тот весь клан пустил на охоту за какой-то изгнанницей.
Как постепенно выяснилось – это была достаточно сложная интрига: всё началось с того, что девица – дочь хана другого независимого клана главному хану отказала. Тогда триккты её подставили и вынудили родных от неё отказаться. Впрочем, было и другое мнение, что орчанка подставилась сама, чтобы избежать самоубийственного для её клана противостояния с трикктами, ушла и затерялась. А говорить о ней триккты начали потому, что её следы обнаружились, и за нею отправили загонщиков.
История, что дочери владык оказываются едва ли не беззащитнее простушек, особой новостью для Майи не являлась. Да чего уж там, она и сама могла вляпаться в подобную же дрянь!Девушку история заинтересовала.
Скоро выяснилось, что орчанка теряться не стала – быстренько подцепила другого мужчину. Орки поначалу плевались – человека! Новичка, слабака! Но слабак на дуэлях победил нескольких орков. А потом парочка ушла. Город окружали степи, орчанку них искать, что мышь в огромном амбаре, но по следу, как стаю диких котов, пустили асов поиска, да и мужчина… Новичок, человек, в чуждых для него равнинах – как ёжик в тех же амбарах.
Орки в посольстве между собой уже ставили, сколько те продержаться – сутки, двое? Не выиграл никто – следопыты обнаружили, что те пошли не за город, а под него. В городские подземелья. Сразу сунуться следом степняки не решились – им пришлось искать проводников-гномов…
Следующая новость – уже назавтра. Гномы привели охотников к завалу, но разбирать его отказались: у вас столько золота нет, сколько здесь вложить надо, чтобы вообще всё не рухнуло.
« – А Кеттара?! – оркскую ханшну звали Кеттара. – Она жива?»
« – Спросите Мору.» – хмыкнули гномы.
Но не на тех нарвались – Мору спросили. Тысячу золотых поднесли в храме, и задали тот же вопрос.И нарвались на ответ:
«– Она ещё вас всех переживёт.»
Орки поначалу поморщились, потом, поняв, что девушка жива и жить будет, вздохнули с облегчением, а потом…
Высокой тёмной Джимайе Аркенанне ехидные объяснения жрицы были не нужны, она
