прислушивался к каждому шороху в коридоре, к обрывкам разговоров, к малейшему звуку. Он был в страшном напряжении и наконец услышал, как отдают швартовы, убирают трап. Алек так хорошо знал эти команды, топот ног по палубе, отрывистые приказания боцмана у трап-талей. Тут уж его нельзя было обмануть. Он принялся бешено колотить ногами в железную дверь, кричал, посылая проклятия на головы тюремщиков, но никто не обращал на него внимания.
Пароход начало покачивать. Они вышли в океан. Все было кончено. Он в изнеможении упал на койку, вцепился зубами в подушку, Слезы текли по его щекам. Может быть, он никогда больше не увидит Айны. Никогда! Эта мысль была невыносимой.
Так он и не увидел в последний раз Айны. Не смог утешить ее, вселить надежду в измученное сердце. Ничего не сумел он сделать. Будь они прокляты, лжецы и фарисеи! Он чувствовал себя бесконечно одиноким. К чему такая жестокость? Что случилось бы, если они побыли бы вдвоем полчаса? Чего они боялись?
Он не думал о своем будущем, только об Айне. Незадолго до его выступления в Виктория-холл она, ласкаясь к нему, сказала, что ожидает ребенка.
Лучше бы она этого не говорила, лучше бы не было ребенка в это тяжелое для них время.
Алек лежал с открытыми глазами. Судно продолжало покачивать. В иллюминаторе то показывалась, то исчезала яркая звезда, рядом храпел Мерфи, из кочегарки доносился скрежет лопат… Все было кончено.
Английский пароход «Сити оф Лондон» бесстрастно разрезал своим острым штевнем ночные воды Индийского океана, на мостике нес вахту второй штурман, капитан пил кофе со старшим стюардом, механики болтали в кают-компании. Никому не было дела до арестанта из носовой каюты, до его переживаний…
Утром Алек услышал, как в замке повернули ключ. Вошел Мерфи. Чисто выбритый, в отглаженной форме, он выглядел празднично.
— Пойдемте завтракать, Лонг, — сказал солдат, улыбаясь. — Путешествие началось. Поедим на палубе. Сегодня чудесный день. Думаю, что вам будет приятнее, чем сидеть в каюте. Потом погуляем, полюбуемся на океан.
Мерфи так и лучился добродушием и хорошим настроением. Он был в восторге от миссии, которая совсем неожиданно выпала на его долю. Подумать только, он побывает в Индии, в Африке, в Турции! Будет, что рассказать дома, когда он вернется.
Алек глядел на него с неприязнью:
— Скажите, Мерфи, почему мне не дали свидания с женой?
— Свидания? Понятия не имею.
— Врете, Мерфи. Я целый час дубасил ногами в дверь, когда мы уходили, и кричал. Вы не могли не слышать.
— Я слышал, что вы ведете себя беспокойно, и думал, что так и должно быть. Мне сказали, что вы нервный, при отправлении, наверное, будете бушевать. Предупредили, чтобы я ни в коем случае не отпирал каюту. О вашей жене я ничего не знаю.
Алек понял, что солдат искренен и говорить с ним бесполезно. На самом деле он ничего не знает. Его тоже обманули.
— Ладно, Мерфи. Снимите с меня наручники. Они мне натирают запястья. Я же просил вас.
На лице солдата появился испуг.
— Нет, Лонг, я этого не сделаю. У меня есть строгий приказ — держать вас все время в наручниках.
— Для чего?
— Чтобы не убежали.
— Экий вы все же… Ну посмотрите, куда я могу убежать?
— Так-то оно так… Но приказ?
— Плюньте вы на приказ. Ведь теперь надо мной самый главный начальник — вы. А над вами нет никого. Вы вроде бога.
Мерфи растянул рот в улыбку:
— Скажете тоже! Вроде бога!
— Нет, на самом деле, Мерфи. Вы же неглупый парень. Кругом океан, а я не собираюсь прыгать за борт. Хочу еще пожить. Ну?
— Хорошо. Я сниму с вас наручники, если вы дадите честное слово джентльмена не пытаться бежать и не употреблять мою доброту во вред, — сказал солдат.
— Не сомневайтесь. Слово джентльмена, Мерфи.
— Смотрите. Я верю вам. А теперь пошли завтракать.
Они устроились на залитом солнцем трюме. Небольшие волны со снежными гребешками катились по синему океану от бортов до самого горизонта. По небу плыли похожие на ватные комочки легкие облака. Напоенный запахами океана воздух был чист. Ветер обдувал лицо. Несмотря на утро, на палубе уже становилось жарко.
Все напоминало Алеку прошлое. На какую-то минуту он почувствовал себя матросом парохода «Анни Мёрск». Вот так же они завтракали и обедали на трюмах в Средиземном море, когда в кубрике становилось невмоготу от духоты.
Мерфи сходил на камбуз, принес овсяную кашу, кофе, по куску пирога, и они принялись есть. Мимо проходили матросы, с любопытством поглядывали на Алека. В конце концов один из моряков не выдержал, бросил на трюм пачку сигарет и спросил:
— Кто этот человек, солдат?
Мерфи важно ответил:
— Проходи, проходи. С ним запрещено разговаривать. Государственный преступник.
— Убийца?
— Нет. Говорят тебе — государственный преступник. Политический. Проходи!
— Ой как страшно! — Матрос показал Мерфи рога, сложенные из двух пальцев. — Бери сигареты, парень, — обернулся он к Алеку. — Если у тебя туго с куревом, я соберу еще у ребят. Можно, Томми?
— Спасибо, — поблагодарил Алек. — Сигареты не помешают. Притащи, если сможешь.
Мерфи рассердился.
— Прекратить разговоры! — заорал побагровевший солдат. — Я сказал — запрещено. Или я сейчас же запру вас в каюте, Лонг, а на тебя пожалуюсь капитану. Узнаешь тогда, что будет.
— Слушаюсь, сэр, — с деланным послушанием сказал Алек и замолчал. Ему не хотелось уходить с палубы в душную каюту.
— Ну ты и служака, Томми! Только в деревнях есть такие законченные ослы, — засмеялся матрос. — Ты такой дурак на самом деле или только делаешь вид?
— Но, но! Ты поговори у меня. Не забудь, что я при исполнении служебных обязанностей.
Алек молча курил, наблюдая за нахохлившимся солдатом. Вид у него был очень смешной.
— Не сердитесь на меня, Мерфи, — примирительно проговорил Алек. — Право, я не виноват.
— Вы не должны разговаривать с командой. У меня на этот счет тоже есть приказ.
— Вы сами себе здесь приказ, Мерфи. Я же говорил вам. Ничего не случится, если мы перекинемся парой слов с парнями. Вы знаете, ведь я тоже моряк…
— Разве? — удивился Мерфи. — А ну, расскажите. Давайте пройдемся.
Они встали с трюма и, как два добрых приятеля, принялись шагать по палубе от полубака до средней надстройки. Алек охотно рассказывал солдату о себе, о своих плаваниях. Мерфи слушал его с открытым ртом.
— Сколько вы повидали! — воскликнул он, когда Алек дошел до своих скитаний по Южным морям. — Только в книжке и можно прочитать такое. За что же вас арестовали?
— А вам разве не сказали в тюрьме?
— Нет. Только
