Эйнар сложил на перилах руки и со скучающим видом посмотрел на далекий корабль, к боку которому роботы примеряли бежевые пластины маскировочной обшивки.
— Ты хочешь приобрести вилоров для клонирования и выращивания? — предложила Лариса, завертевшись на подушках.
Свет в конце тоннеля возник на горизонте. Будь у нее хвост как у пушистого короля Аии, она виляла бы им от захлестнувшей радости.
Эйнар заинтересовался вилорами потому что хочет перейти на привычное нелианское питание. Оставить в покое велян, их фауну, флору… всю планету в целом. Война закончится.
— Да. Ты знаешь, что вилорье мясо полезно для правильного развития потомства. Я не уверен, что вилоров можно заменить телминами. Не хочу проводить экспериментов на нашем с тобой потомстве.
Нелианец перемахнул через балконное ограждение, прыгнул вниз и оказался прямо перед Ларисой. Мягко опустившись на ноги, тут же выпрямился и шагнул к дивану.
— Ты построил инкубатор? — девушка постаралась скрыть испуг.
— Пока идет подготовка к строительству, — Эйнар положил руки на спинку дивана. — Ты изучила переданную мной информацию, Лара… Жду ответ.
— Эйнар, — девушка прикоснулась к его щеке, легонько тронула за нос. — Ты красивый парень. Не верь тому, что говорили те… глупые… в Элнитойме. Для меня ты очень привлекательный.
— Потому что ты сама не подобна идеальному образцу женской особи, — нелианец дернул головой, не позволяя себя трогать.
— Я не думаю об идеальных образцах. Поверь мне, как просил поверить тебе, — Лариса осмелилась прикоснуться к его шее и тут же отдернула руку. — Ты мне нравишься, Эйнар.
“Внешне ты хорош, а над внутренним миром еще надо поработать”.
— Я разрешаю тебе оставить часть вещей из другой галактики, — нелианец сделал одолжение. — Сама выбирай, какие из них оставить.
Тонко запищал передатчик на его руке.
— Пррредседатель Гусеница, — недовольно прорычал Эйнар. — Занимайся распределением вещей, Лара. Я скоро вернусь.
Он ушел во дворец.
Лариса не понимала, что ей делать.
Она почувствовала, что Эйнар не хочет лететь к Председателю на космическую станцию. Боится быть узнанным.
Возможно, если бы нелианец узнал, кем она является на самом деле, то смог бы ее понять. У них, оказывается, много общего. Эйнар так же одинок в чужом мире, как и она. Он так же пережил боль потери. Ему нужна ее любовь, а что нужно ей… И кто нужен?
* * *
— Красивая вещь! — воскликнула Лариса, увидев роботов, несущих большой журнальный стол в зеленый зал.
Подбежав, она погладила толстое стекло, под которым сквозь отражение света проступала резьба по дереву: слоны в бахромчатых попонах, нагруженные плетеными баулами ступали по изогнутому дугой тонкому мосту и трубили, вскидывая ко лбу морщинистые хоботы; рядом со слонами шли тайцы с высокими корзинами на головах, в длинных многослойных одеждах и с длинными волосами, уложенными в витые пучки, так что трудно было отличить мужчин от женщин. Это был стол из тика, самой прочной древесины на Земле. О существовании тиковой мебели Лариса узнала в из познавательной телепередачи. Она усомнилась, что ее отец относится к счастливым обладателям коллекционного журнального стола. Должно быть, его подарили генералу Вепреву, который хотел присвоить марсианский корабль.
Встреча с незнакомыми, но от этого не менее родными земными предметами вызывала у девушки до крайности противоречивые чувства: от горькой тоски до радостной эйфории.
Почувствовав легкий ветерок дыхания, Лариса осторожно выпрямилась, не оборачиваясь. Оборачиваться, если кто-то стоит за спиной, не рекомендуется по древнему нелианскому этикету.
Лариса знала, если Эйнар так ощутимо дышит, он принюхивается. Она чувствовала запах древесной смолы, но нелианец чуял что-то другое, возможно, следы потных рук генерала или тайского мастера. Не исключено также, он хотел выяснить, что вынудило подругу почти что улечься на стол, поэтому и сам въехал в него носом.
Девушка едва сдержала смех, глядя, как Эйнар, опираясь локтями о стекло, сосредоточенно его обнюхивает. Еще она сочла, что в кожаном наряде он выглядит сногсшибательно. Прервав лирическое отступление, она спросила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тебе нравится?
— Понравится, если роботы смогут его вычистить, — ответил невеселый Эйнар, выпрямившись.
Стол ему не нравился и понравиться не мог. Нелианец не видел смысла в размещении во дворце очередной бесполезной вещи.
Лариса присела на стол, погладила стекло, проведя пальцами по лбу и ноге слонихи, за которой, придерживая хоботом ее украшенный ленточкой хвост, бежал маленький слоненок.
Эйнар удивленно посмотрел на нее.
“Какой он все-таки красивый!”
Выплыв из романтических волн, Лариса заметила, что в зале скопилось нагромождение картонных коробок.
Не заостряя взгляда на карандашных надписях, чтобы нелианец не заметил ее способности читать на земном языке, Лариса подвинула одну из верхних коробок, в ней загремела мелкая утварь, но так не открыла ее. Из коробки могло выскочить кое-что пострашнее шута в красном колпаке — ее горькие воспоминания.
Обходя картонные ряды мерной походкой складского сторожа, Лариса обнаружила завернутую в бумагу вазу. Вместо того, чтобы аккуратно раскрутить обертку, она порвала бумагу когтями, извлекла вазу из розовых клочков и подняла ее над головой с видом археолога, нашедшего среди камней разрушенной пирамиды бесценный артефакт.
Ваза была большая, сделанная из тонкого фарфора. На ней изображалась сценка чаепития. На коленях за низеньким столиком расположился толстый самурай, напудренный и нарумяненный, узенькие глазки были подведены черной полосой, накрашенные губы ярко-красного цвета вытянулись к краю золотого блюдца, которое он держал на ладони. Стройная хрупкая девушка в розовом кимоно одной рукой ставила на стол тарелку с рисом, а другой придерживала ветку цветущей сакуры, наклонившуюся к столу, ее лицо было тщательно выбелено, тонкие красные губы и черные глаза резко выделялись.
Косметика на лице японки вызвала жгучую зависть.
Вот бы сейчас покрыть лицо стойким тонированным кремом, нанести тушь на ресницы, подкручивая их щеточкой; слегка затенить веки светло-голубым с блестками; накрасить губы увлажняющей ароматной помадой в сочный цвет спелой черешни, а в качестве последнего штриха использовать духи — и вновь почувствовать себя человеком.
Лариса поставила вазу на декоративный выступ между колоннами и, вернулась к дивану, чтобы со стороны оценить интерьер.
— Где лучше разместить эту вещь: здесь или там? — спросила Лариса, указывая на другую половину зала, где настенная роспись была значительно темнее.
— Не нахожу разницы, — уныло пробормотал Эйнар.
— Тогда объясню. Между колоннами на фоне белого цветка вещь смотрится лучше, рисунок четче, и в какую бы дверь ты не вошел, ее всегда видно.
— Согласен, — равнодушно сказал Эйнар.
Лариса подбежала к полюбившемуся дивану, уселась на него.
Эйнар направился к ней, но шагов за пять до дивана остановился, понюхал воздух, подняв голову, прошел вдоль невидимой черты, не решаясь пересечь ее и снова остановился.
Поймав его взгляд, Лариса полностью развернулась и подобрала под себя ноги, как будто под диваном прятался крокодил, готовый в любой момент схватить ее за пятку.
Игра затягивала. Крепла уверенность в способности управлять прирученным рыжим хищником, больше не представляющим для нее угрозы. В пылу азарта Лариса решила немного подразнить нелианца.
Вскочила с дивана, подняла первую попавшуюся маленькую коробку. От встряски активизировался лежавший в коробке прыгающий брелок — изобретение Веника. Реактивным снарядом он пробил картон на пути вверх. Ларисе чудом удалось перехватить его левой рукой на лету.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
“Спасибо Вове за бросание ластика с последней парты”.
Девушка переложила мягкий шарик в правую руку и, стоя в спортивной готовности, задумчиво пожимала его. Подумывала, если бросить брелок в сторону Эйнара, прыгнет ли тот за ним, как прыгает пес, ловя запущенную в воздух палку.
