— Я не жалею о своей просьбе. Надоело задыхаться в дыму.
— Тогда подожди, пока я уничтожу их лидера, Кэма Таркешу.
— Ах, Кэм… Несчастный рыцарь светлого образа! — Лариса рассмеялась. — Ты не поверишь, он ухаживал за мной. Был в меня влюблен до беспамятства. Так нечестно с моей стороны, но я разрешаю тебе его скушать.
— Благодарен за щедрость!
— Да, жадной меня не назовешь. Не нужен мне глупый избалованный Кэм. Я предпочитаю таких, как ты, сладенький мой зубастик: спортивных, целеустремленных.
— Твоего приятеля нелегко найти.
— Я подскажу, где его искать, — шепнула Лариса, наклонившись к уху Эйнара. — Штаб повстанческого войска расположен в бункере под центром Номинобина. Вход в один из тоннелей бункера открывается из мусоропровода дворцового сада.
Ее шепот становился все тише и неразборчивей, перетекая в мерное шуршание листвы…
Кэм проснулся. Скинув с себя огромный сухой лист, он вскочил, задыхаясь. Его трясло. По лбу текли холодные капли пота.
Кэму потребовалось некоторое время, чтобы определить, где он находится. Его окружала сплошная чернота, которая состояла, как он понял, приглядевшись, из древесных стволов, гигантских травянистых стеблей с полосатыми сочленениями и волнистых кустиков.
Высоко вверху просвечивали лучи Мокрокуса, преломленные гранями осевшего инея. Небо прояснялось, и Мокрокус светил уже не так ярко, как ночью, но сияние утренней зари пока не заглядывало в лес. Трудно было отличить настоящие растения от их теней.
Ноги спотыкались о кочки мокрой яцчолы. Ветер забросал очищенную прогалину оторванными сухими ветками, клочками коры, листвой и расслоившимися кусочками плетей лианы сжошелы.
Кэм, переведя дух, приноровился дышать замерзшим носом. Заморозок сделал видимым пар его дыхания. Кэм удивился, что спал, высунув незащищенное термомаской лицо на мороз из-под теплого покрывала листа. Он потрогал волосы, мокрые от растаявшего на голове инея. Приглаживать их не имело смысла, торчком они высохнут быстрей. Вытерев ладонью текущую с макушки на лоб воду, Кэм взглянул на покинутое ложе из стеганого одеяла и листа дюветеда как на агрегат для пыток. Ориентируясь отчасти на слабый свет, отчасти на ощупь, парень углубился в лес, чтобы немного развеяться на прогулке. Кэм понимал, если не сумеет отвлечь разум, нашпигованный мрачной начинкой, будет заново испытывать муки сна. Мерзкое ночное видение сведет его дневную работоспособность к нулю.
“Попрошу Крошку Нив заблокировать мне возможность сновидений”, — подумал Кэм, — “чтобы никогда больше не видеть этих кошмаров”.
Осторожно проходил рыцарь мимо сморенных сном друзей. Привыкший к холоду Воклит устроился, свернувшись калачиком под пгевом и закопавшись лицом в моховые кочки на воздушных корнях. Ювек спал на боку возле ощипанного кустика кфошена, из-под заиндевевшего одеяла виднелся завиток его волос. Шадпи лежала на спине, наполовину раскрывшись. Запрокинув голову, она посылала сонную улыбку небу. Ее распущенные русые волосы ветер разметал по травяному бархату. Изящная выпрямленная кисть правой руки придерживала зубчатый край подсохшего листа. Темнота ускользающей ночи высвечивала кожу девушки белой, как окутавшая траву изморозь.
Залюбовавшийся Кэм поспешил избавиться от впечатления, произведенного ранее как будто бы сокрытой красотой. Он заставил себя прекратить смотреть на спящую девушку и прошел к кустам. Скользкое ощущение свершившегося предательства мучило его.
Вдруг на шее что-то заскреблось, цепляясь острыми лапками. Кэм испуганно подскочил, от крика его удержала забота о спящих друзьях. Поймав двумя пальцами щитковую многоножку, он бросил ее в кусты, а после с брезгливостью стал отряхивать одежду, воображая полчища атакующих насекомых. Случайно задел ногой поставленную под куст клетку для дапатитий и тут же, испугавшись за питомицу, поднял клетку с ледяной травы.
Пати, увидев хозяина, ткнулась мордой в прутья и издала жалобный писк, напомнивший Кэму детский плач. Сжалившись над наказанной питомицей, он освободил ее из клетки и прижал к груди, поглаживая хохолок. Пати беспокойно извивалась, вертела головой, не переставая пищать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Успокойся, маленькое чудовище, — прошептал Кэм, перекладывая дапатитию с руки на руку, — Ты по справедливости заслужила наказание. Зачем напугала моего друга? — он поднес морду Пати к лицу, — Запомни, не все любят дапатитий. Некоторые их боятся. Наверное, ты почувствовала страх Воклита и решила подшутить над ним. Запрещаю тебе общественно вредные игры. Запомни. Воклит — наш друг.
Кэм вернулся к постели Воклита и, крепко удерживая дапатитию, поднес ее морду к его голове. Он соблюдал достаточное расстояние для подстраховки, страшась пробуждения трусливого друга. А еще боялся, что Пати разбудит его воинственным криком.
Умная Пати поняла, что от нее требуется. Она равнодушно понюхала плечо Воклита и обернулась к хозяину за похвалой. Тем не менее, ее хохолок остался поднятым. Изогнувшись, чтобы коснуться носом руки хозяина, Пати словно хотела его предупредить.
Ее поведение насторожило Кэма. Парень начал подозревать, что нападение на Воклита вызвано серьезной причиной, что Пати почувствовала угрозу с его стороны. Призадумался и не смог поверить подозрениям. Уложив Пати себе на плечи, отправился навстречу рассвету.
Кэм шел сквозь густые заросли, пригнувшись, защищая глаза от веток. Он жалел, что его движение по лесу вызывает много шума. Трухлявые ветки хрустели под ногами, гудели и цокали ночные жуки, садившиеся на волосы, спутав их со светло-желтыми лепестками цветка.
Впереди промелькнула тень среди кустарника у ручья.
Подойдя к журчащему ручью, переливавшемуся в глубокой канавке по торфяным перекатам, Кэм приметил на пне у берега пурпурные шляпки грибов, и вспомнил рассказы “лесных” детей. Маленькие беженцы знали, как отличать “плохие” грибы от “хороших”; как сорвать шишку амдобора, “не рассердив дерево”, чтобы не пораниться шипами коры; как влезать на пгевы за орехами; как передвигаться по колючкам лахлетии; как скрывать следы; какой травы надо опасаться; как правильно скручивать лист дюветеда; как выстилать сухим мхом постель; как запомнить свой путь и не заблудиться; как найти растения, отпугивающие насекомых. Много полезных советов ему рассказали малыши, которым в их возрасте полагалось думать об играх, а не о способах выживания.
Кэм тогда решил поиграть с ними в одну из любимых веселых игр. Но игра получилась грустной. Детская фантазия превратила ожившие камешки в боевых роботов, а его самого детвора назначила Эйнаром. Кэм не стал гоняться за детьми по лесу, пугая их, и они рассерженно обвинили его в неумении играть. Дети ошиблись. В жестокие игры он играть научился, просто не хотел без надобности возвращаться к ним.
— Кто здесь? Повернись, я держу тебя на прицеле, — позади Кэма раздался громкий голос.
Не испугавшись, но решив сохранить грибы на будущее, он обернулся и увидел Тотила, вооруженного новым отполированным изжелом.
— Твоя предосторожность излишняя. Здесь все свои, — подтрунил Кэм.
— Я не считаю своими ваш сброд, — ухмыльнулся жаждущий продолжения конфронтации лесной инженер.
Кэм пожалел о своей безоружности. Пати выгнулась, собравшись его защитить. Он придержал ее рукой.
— Ты напугал нас. — заявила Виала, вылезая из кустов. — Мы с Тотилом сидели на берегу ручья, и вдруг услышали страшный шум.
— Не слишком ли пугливый у тебя жених? — отказался уступать Кэм.
— Послушай, братец, прекрати шпионить за мной. Не мешай моему счастью, — Виала перешла на русский язык. — Я имею право на ночную жизнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я не следил за тобой. Так, прогуливался. — Кэму пригодилось умение быстро избавляться от гнева. — Если бы я шпионил за вами, вы не услышали бы шума.
— Гуляй в другом месте. Что тебе не спится?
— Сны не позволяют.
— Какие еще сны? — Виала выглядела забавно, когда ее злость переходила в недоумение.
Она, вытянув губы, таращила в темноту глаза.
