– Ты что, занимался этим? – спросил Корби.
– Кому-то нужно этим заниматься.
– Я бы не стал беспокоиться о злаках, – продолжал Уильямс – Вулканы, может, и выглядят ужасно, но удобряют почву. В пемзе полно фосфатов, кальция и калия. Добавьте соответствующие нитраты, и пища сразу поднимется из земли.
– Есть, к сожалению, трудности, – сказала де Шанс – Доктор, вы нашли хоть какие-то признаки жизни?
– Нет, – ответил Уильямс. – А это так важно?
– Что неудивительно, – меланхолично сообщил Корби.
– Не обращайте на него внимания, – заявил Линдхольм. – Он считает, что все его преследуют. Будь я туземцем, у которого первая встреча как раз с Корби, я бы тоже подумал, что на меня охотятся.
– Странно, что капитан еще не говорил с нами, – осторожно произнес Уильямс – Кажется, он должен был бы гореть желанием объявить о вступлении в новые владения. В конце концов, военные именно такие. Или наш капитан не любит пачкать руки?
Линдхольм нахмурился и сказал:
– На вид он парень крепкий.
– И может делать все, что хочет, пока на свежем воздухе. Мне так кажется, – добавил Корби. – Кому нужны офицеры с их приказами? Что хорошо – в Адских группах нет никаких дурацких законов и правил.
– Но капитан отвечает за группу, – возразил Уильямс. – Он все же командует.
– Ну. Но есть разница, – сказал Корби. – Я говорю, не надо отдавать честь и ждать нештатной проверки. Стоять на посту под дождем, потому что не начищены ботинки. Или весь день горбатиться, лишь бы личный состав не валял дурака. Я уж этого наелся по горло. А потом… Допустим – только допустим, – я не выполнил приказ. Что сделает Хантер? Ни охраны, ни военной полиции тут нет, чтобы ему помочь. Он один…
– Ошибка, – заметила разведчица Кристел.
Все обернулись и увидели, что рядом со входом в шлюзовую камеру стоят Кристел и капитан Хантер. Корби пришлось учесть, что они готовы вытащить дисраптеры. Он натянуто улыбнулся и не рискнул поменять позу.
– Здесь командует капитан, – сообщила Кристел. – И вы выполните любой его приказ, господин космодесантник. Или вами займусь я, а это будет больно. Мы еще подданные Империи – с вытекающей отсюда ответственностью.
– Конечно, – немедленно согласился Корби. – Как скажете, разведчица.
– Мне показалось, что вас интересуют права на недра, – не спеша произнес Хантер. – Камни, драгметаллы… На вашем месте я бы учел, что из колонистов разбогатели единицы. Все обычно увлечены тем, чтобы не сдохнуть каждую минуту, еще отпущенную Богом. Нет, ребята, очень похоже, что вы умрете, сделав какую-то глупость, потому что среди белого дня грезите о золотых копях. А думать надо о работе. На некоторое время просто сосредоточьтесь на том, чтобы выжить: и лично, и всей командой. Теперь, раз вы слегка передохнули, мне кажется, пора заняться физкультурой. Примерно в пятнадцати милях – пустой город. Пойдем и посмотрим, что там и как. Пешком, в полном полевом снаряжении и со штатным вещмешком. Выход через тридцать минут.
– Пешком? – переспросил Уильямс. – А почему не на катере? В аккумуляторах еще достаточно мощности.
– Верно, хватает, – согласился Хантер. – И они останутся неприкосновенными, пока не произойдет беды, которая все оправдает. На ознакомительную экскурсию я их, во всяком случае, тратить не буду. К тому же, думаю, нам полезно пройтись до города. Этот мир для нас новый, нам предстоит наделать в нем ошибок, и лучше наделать их заранее, когда это не очень важно. Да, ребята: смотрите во все глаза, но не стреляйте на шорох. Задача – разведка, а не удар.
– А как же с катером? – не унимался Уильямс. – Разумно ли просто уйти и оставить его без охраны? Пока нас нет, с ним может произойти что угодно. А если что-нибудь случится с оборудованием, которое имеется на борту…
– Доктор Уильямс, – вежливо сказал Хантер, – довольно. Я капитан и не обязан отчитываться перед вами. И я плохо отношусь к тому, что мои приказы все время обсуждаются. И вам, доктор, придется научиться доверять мне, а команды выполнять беспрекословно. В противном случае я отдам вас разведчице. Катер в наше отсутствие останется в целости и сохранности. Разведчица, подтвердите.
– Несомненно, – равнодушно согласилась Кристел, увлеченная своей сигаркой. Она несколько раз выдохнула дым, чтобы удостовериться, что все в порядке, а потом уперлась взглядом в Уильямса: – Перед выходом мы включим силовой экран, и компьютеры до нашего возвращения останутся в боевой готовности. Короче говоря, корабль будет в большей безопасности, чем мы.
– Это ваше право, – дал знать о себе Корби. – Но если мы идем к чужим, нужно платить как за боевую задачу.
– Говоря по-научному, их нельзя назвать чужими, – вмешался доктор Уильямс. – Это же их мир. Если кто-то здесь и чужой, так это мы.
Разведчица тихо засмеялась:
– Ошибка, доктор. Чужие всегда чужие, где бы мы их ни нашли. Только так.
– А хороший чужой – мертвый чужой, – дополнил Корби. – Разведчица, я прав?
Кристел улыбнулась:
– Точно, господин космодесантник.
– Как вы можете это оправдывать? – гневно воскликнула де Шанс. – Все живое имеет что-то общее. У нас те же мысли, чувства, надежды и потребности…
– Вы когда-нибудь встречали чужого? – спросила Кристел.
– Нет, но…
– С ними не многие встречались. – Кристел затянулась сигаркой, выпустила изо рта идеальный круг дыма и долго смотрела на него. – Экстрасенс, чужой – это не неизвестная луна. Чужой – имя прилагательное. Чужой – необычный, отличающийся от нас, нечеловеческий. Неестественный. Для чужого нет места в границах Империи, а эта планета – часть Империи с той минуты, когда ее открыл имперский корабль. Это Имперский закон.
– Но здесь может быть и по-другому, – с трудом выдавил из себя Линдхольм. – Если мы мирно войдем в контакт с туземцами и образуем какой-то союз…
– То Империя потом это обнаружит, – заключил Хантер. – И положит всему конец.
– Но почему? – не могла успокоиться де Шанс. – Какое им дело?
– Все чужие представляют неизвестность, – сообщил Корби. – А Империя боится неизвестного. Только и всего. Да что тут удивительного? Неизвестное всегда может подорвать существующую власть.
– Иногда у них есть основания бояться, – заметила Кристел. – Я была на Гренделе, когда Спящие проснулись.
Воцарилось молчание. Наконец Линдхольм сказал:
– Я думал, там никто не выжил. Радости в улыбке Кристел не было:
– Мне повезло.
– Полагаю, – вмешался Хантер, – для одного дня болтовни больше нем достаточно. Собирайтесь, ребята. Возьмите только самое необходимое, самый минимум. Не забывайте, все придется тащить на себе – и, может быть, на бегу. Через тридцать минут все докладывают о готовности убыть. Не опаздывать, или рискуете остаться. Время пошло.
Один за другим члены группы скрылись в катере. Корби, замыкавший череду, поглядел на Линдхольма.
– Чужой город, – мягко сказал он. – Свен, ты когда-нибудь видел чужого?
– Думаю, нет, – ответил Линдхольм. – Для этого есть разведчики. На Голгофе я встретил однажды Упыря, но он был не совсем чужой. А ты? Чужого видел?
– Пока нет. – И Корби погрустнел. – Надеюсь, у разведчицы хватит ума не принимать решения за нас. Потому что помощи мы не дождемся.
2. В лесу, где царствует ночь
Серебряное солнце высоко стояло в бледно-зеленом небе. Под яркими лучами лежал застывший и пустой мир, ни один звук не нарушал тишину. Туман исчез, рассеявшись на солнце, но день не стал теплее. Адская группа осторожно продвигалась в утреннем покое, гуськом, готовая каждую секунду выхватить оружие. Вокруг не было зверей, в небе – птиц, отсутствовали и насекомые. Неизменное молчание начинало раздражать и тревожить. Тишина сразу поглощала мягкие шаги группы, не шелестел даже ветер.
Хантер поправил вещмешок и попытался забыть о расстоянии, отделявшем его от чужого города. Ноги болели, отказывалась служить спина, а до города оставалось еще девять или десять миль. Но хуже всего было то, что к нему вернулось прежнее ощущение наблюдаемого. На краткое время оно покинуло капитана, но едва они спустились с катера, возвратилось – более сильное, чем прежде. Хантер нахмурился. Раньше он не испытывал такого беспокойства даже идя в бой. Даже в самых паршивых ситуациях, когда его охватывал беспричинный страх. Капитан с трудом сглотнул. В голове звенела отвратительная пустота, тряслись руки. Он почувствовал, что страх снова берет над ним верх.
Только не сейчас. Ради бога, только не сейчас!
Хантер яростно боролся со страхом, отказывался уступать, и постепенно тот пошел на убыль. Капитан вздохнул с некоторым облегчением, но не стал обманываться относительно полной победы. Он знал: страх готов вернуться, как только человек ослабеет. Волосы на затылке еще стояли дыбом. Не проходило и чувство, что за ними наблюдают. Постоянно хотелось остановиться и оглядеться, но Хантер продолжал движение. Капитан не желал демонстрировать остальным свою нервозность.
