выходили парами.
Первыми номер покинули охранник Гришина и Элизабет. Правда, полковнику пришлось потратить время на профилактическую беседу с помощником, чтобы тот не вздумал сводить с Богдановым счёты. После чего, сняв с француженки наручники, подал знак, и Григорий, взяв Элизабет под руку, подтолкнул ту к выходу.
Спустя минуту номер покинули Богданов с Гришиным.
Мерседес был припаркован на стоянке для автомобилей руководства отеля.
Григорий и Элизабет к тому времени успели расположиться на заднем сиденье. Илья, увидев, понял, что его место рядом с водителем.
Подойдя к автомобилю, он хотел было направиться к правой стороне, но, не проделав и двух шагов, остановился.
Окрик Гришина: — Илья Николаевич, вы куда? — заставил, развернувшись, уставиться на полковника с немым вопросом на устах.
На что тот, открыв дверцу водителя, произнёс:
— Сегодня ваша очередь вести автомобиль.
— С чего бы это? — удивился Богданов.
— С того, что руки ваши должны быть на виду.
— Но у меня нет с собой прав.
— Не беда. Маячок на крышу, и весь транспорт Москвы будет уступать вам дорогу. При таком сервисе, сами понимаете, можно забыть и про права, и про навыки.
Полковник оказался прав, дорога и Мерседес с первых метров вступили в согласие, что отражалось на скорости движения, а значит, и на время пребывания в пути. При виде проблесковых огней автомобили спешили перестроиться в крайний правый ряд, чтобы, освободив дорогу, не наводить гнев хранителей закона, тем более что закон этот с недавнего времени стал исчисляться тысячами.
В посёлок въезжали, когда за окном было темно. И хотя на всех трёх улицах были установлены столбы освещения, картина виделась скорее удручающей, чем располагающей к надеждам на гостеприимный приём.
Подъезжая к дому, Богданов успел отметить: «Окна не освещены. По всей видимости, Гришин отдал команду сидеть тихо, чтобы не привлекать внимание проходивших мимо людей».
Подъехав, Илья вопросительно глянул на Гришина.
— Дальше что?
— Выходим. Направляемся к дому. Входим, включаем свет. Я звоню Григорию. Тот выводит Элизабет.
— И мы все вместе идём в гараж?
— Где вы откроете тайник, вынесете необходимые нам бумаги. Специалист просмотрит. Если всё в порядке, я звоню Лемье.
— В идеале. А на самом деле?
— То есть?
— Я выношу бумаги. Григорий наносит мне удар по голове. Вы входите в сейф, забираете архив.
— Такой ход возможен?
— Нет. Сейф оснащён механизмом, при выключении которого содержимое в течение определённого таймером времени превратится в прах.
Побагровев, Гришин издал то ли вздох, то ли стон, понять было трудно. Единственное, что могло дать доподлинные объяснения, это взгляд. Если бы тот обладал даром воспламенять огонь, от Богданова не осталось бы и следа.
— Не в ваших, Илья Николаевич, интересах торговаться. Достаточно одного моего слова, и тогда вам несдобровать.
— Нет, господин полковник, — не дал закончить Богданов. — Вы забыли, что находитесь на чужой территории. Я требую выполнения условий договора. Таков закон бизнеса.
— Бизнес — игра на деньги, во время которой случается, что игроки проигрывают, теряя при этом всё, в том числе и близких им людей.
— Угрожаете? — вынув из кармана ключи, Илья демонстративно положил на панель автомобиля. — В таком случае, идите, берите сами.
Минуту назад Богданов знать не знал, как поступить в ситуации, из которой не было выхода. И вдруг такая прыть! Откуда? Что заставило пойти ва-банк, когда на карту поставлена жизнь матери, тётки, Элизабет? Ответа не могло быть, потому как посыл исходил не от ума, а от сердца. Причём это не было блефом, так как само собой пришло решение.
Глянув на ключи, Гришин поморщился.
— Детский сад какой-то.
Тем не менее ключи брать не стал.
Глянув в окно, что-то прикинул, после чего, развернувшись к Богданову лицом, произнёс: «Чего вы добиваетесь?»
— Гарантий, что вы меня не кинете.
— Я ведь сказал, расчёт согласно договору.
— На словах. А на деле?
— На деле вы отдадите архив тогда, когда получите подтверждение, что деньги поступили на указанные вами счета.
— Для этого потребуется время?
— Максимум двадцать минут. Техника перевода из банка в банк отработана настолько, что ожидания покажутся не столь долгими. Вопрос в том, насколько быстро поступление смогут подтвердить ваши люди?
— Они готовы.
— В таком случае почему бы не перейти к делу?
— Одну минуту.
Обернувшись, Богданов попытался поймать взгляд Элизабет, чтобы увидеть поддержку. Но та то ли сознательно, то ли по неведомой ему причине отвела глаза в сторону. Факт этот не столько удивил Илью, сколько насторожил, ни радости, ни страха и уж тем более отчаяния он не заметил.
— Я могу задать вопрос госпоже Лемье?
Обратившись к полковнику, Богданов не надеялся, что тот разрешит обменяться хотя бы парой слов.
Но Гришин разрешил, произнеся: «Да хоть два».
Согласие полковника повергло Илью в состояние недоумения. Секунды шли, а он не мог сформулировать вопрос, в котором надеялся отразить то, что творилось на душе.
— Ну же, — сверкнул глазами Гришин. — О чём вы хотели спросить Элизабет?
— Я хотел спросить, как госпожа Лемье относится к происходящему? Стоит сказать «нет», и я не покину автомобиля, даже если сидящий позади меня громила накинет мне на шею удавку.
— Можете не продолжать, — не дала договорить Элизабет. — Архив должен быть передан господину Гришину.
Голос француженки показался Илье настолько чужим, что тот не поверил своим ушам.
Вглядываясь в лицо Элизабет, Богданов подумал: «Что, если эта другая Элизабет? Не настоящая? Копия той, с которой я познакомился в Ялте, с которой гулял по улочкам Петербурга».
Но разве может человек не верить собственным глазам, которые только и говорили: «Да она это! Она».
Илья молча сгрёб лежащие на панели ключи, молча потянул ручку дверцы на себя. Струя прохладного, насыщенного влагой воздуха, ударив в лицо, должна была остудить не в меру разыгравшийся пыл, но Богданов этого даже не заметил.
— Идёмте, господин полковник. Сегодня судьба благоволит вам.
— Идёмте, — произнёс в ответ тот, при этом не забыв подать знак то ли Григорию, то ли Элизабет.
На тот момент жесты, звуки, слова Богданова интересовали мало.
Куда больше занимал вопрос: «Откуда у француженки столько безразличия к судьбе архива? Столько лет искать и так бездарно сдаться?! Страх за жизнь? Не похоже. Уловка? В чём? О том, что архив находится в Никольском, Элизабет узнала только сегодня. Нет, здесь что-то другое. Но что?»
Входя в дом, Илья был уверен, что обнаружить присутствие чужих не составит труда. Каково же было удивление, когда он не ощутил ничего такого, что должно было заставить занервничать. Включив свет, прислушался. Никаких признаков жизни.
— Где ваши люди, и куда они
