перекупленный сахарным королем Лобо, что значит по-испански Волк, один бойкий на язык рабочий в форме ополченца, с револьвером у пояса, весело сказал нам: «У этого волка не осталось на Кубе ни шерстинки». Некоторые специалисты вслед за Лобо сбежали с Кубы. Ну что ж, рабочие, взявшие завод в свои руки, научились им управлять и делают это неплохо. «Мы учились у вашего Максима, который был слесарем, а после революции стал управлять банком, мы видали это в кино», — сказал нам рабочий, вспомнивший увиденный им советский фильм. И теперь завод дает в полтора раза больше сахара, чем до революции. Кому же захочется вернуть промышленность капиталистам и снова стать эксплуатируемым рабом?
Факт №3. В районе Лос Пинос мы посетили новенький поселок, где живут крестьяне, работающие в народном имении. Они жили и работали батраками на этой земле еще до революции. Но вот сыну диктатора Батисты вздумалось для забавы завести ферму. Крестьян согнали с земли, а их дома разрушили. Они ушли в болота, построили там хижины из тростника с земляным полом и страшно бедствовали. Революция сделала их хозяевами своей судьбы, и вот сияющая от радости Магдальена Гонсалес показывает нам новый дом, сообщает, что ее муж сейчас обеспечен работой, что живут они безбедно и что обе их дочери, Арасели и Ападелия, и сын Роландо учатся в школе. В доме горит электрический свет, играет радио, на стене красуется почетный диплом, выданный за трудовые успехи Гонсалесу. С чисто кубинской пылкостью диплом назван «Поцелуй родины». Кому же захочется отказаться от всего этого, вернуть землю помещику и снова стать нищим батраком?..
Американские журналисты выслушали нас молча, с каменными физиономиями, ничего не записывая. И только корреспондентка журнала «Лук» ехидно спросила, не может ли получиться так, что Куба пойдет по иному пути строительства социализма, нежели Советский Союз? Ей было популярно разъяснено, что пути строительства социализма могут быть разными, что их избирает каждый народ в зависимости от своих национальных условий — видимо, и трудящиеся США найдут свой путь, когда совершат революцию, — но цель у всех одна; построение социализма, который неизбежно приходит на смену капитализму, как день приходит на смену ночи. Мы порекомендовали этой любознательной американке, коль скоро ее так интересуют перспективы строительства социализма, изучить работы Ленина, заявления Совещаний коммунистических партий и Программу КПСС. Она побагровела, но промолчала.
В один из вечеров мы побывали на организационном собрании партийной ячейки завода пористого бетона в предместье Гаваны. Это очень интересное предприятие, выпускающее замечательный строительный материал: он необычайно легок, прочен и пластичен — его можно резать пилой. Из плит, изготовленных таким путем, сооружаются и небоскребы, и легкие крестьянские хижины. Завод полностью механизирован, и на нем работают всего сто двадцать девять рабочих. Так вот, здесь создавалась ячейка Единой партии социалистической революции. Из двадцати шести «образцовых рабочих», чьи кандидатуры были выдвинуты общим собранием, после длительной и многократной проверки организационная комиссия отобрала для вступления в партию четырнадцать, а двенадцать пока останутся кандидатами.
На собрании царила торжественная, приподнятая атмосфера. И в то же время шел острый деловой разговор. Выяснилось, что уже сейчас из четырнадцати четверо должны будут уйти с завода в порядке выдвижения: Кармона уже избран руководителем районного профсоюзного комитета, Эстевец уходит на курсы руководящих административных кадров, а Систаче и Анхело станут партийными работниками. Директор завода Леопольдо д’Эспаус, бывший аптекарь, громко протестует: он не согласен — это же отличные рабочие, они уйдут, с кем же план выполнять? Пусть эти ребята останутся на заводе! Представители районного руководства его урезонивают: нельзя на все смотреть только со своей колокольни, трудовой народ берет в свои руки управление всем государством, — значит, надо послать лучших, наиболее толковых рабочих на руководящую деятельность, а из молодежи подготовить новые кадры!
Я слушаю этот горячий спор и думаю о том, как рабочий сахарного завода вспоминал историю Максима, рабочего парня с Путиловского завода, которого революция назначила управлять банком. Вот передо мной кубинский Максим — плечистый, смуглый Анхело в зеленой куртке ополченца, со смущенной улыбкой слушающий спор о своей судьбе. Он отличный дозификатор, обеспечивает высокое качество пористого бетона, и вроде бы его действительно некем заменить. Но партия требует, чтобы он пошел на руководящую работу. Значит, надо идти, хотя это непривычно и, по правде сказать, немного боязно...
Так с низов выдвигаются новые кадры, которые завтра станут к рулю государства. Мы по своему собственному опыту двадцатых годов помним — непростое, сложное это дело, и немало еще трудностей придется преодолеть нашим кубинским друзьям, пока вставший на месте разбитой вдребезги государственной машины диктатора Батисты новый механизм управления начнет работать, что называется, без сучка и без задоринки. Тем более что и партия, призванная стать руководящей силой новой Кубы, пока что находится лишь в процессе формирования.
1963 год кубинские товарищи назвали годом организации. Они рассказывали нам, что пока еще многое у них не упорядочено, многое находится в хаотичном состоянии, не хватает точности в работе, проверки исполнения, страдают планирование, учет, распределение. Жить приходится по карточной системе. Но не будем забывать: только что начался всего лишь пятый год революции. И в каких условиях приходится жить Кубе! Один из кубинских деятелей с улыбкой сказал нам: «Конечно, мы предпочли бы отодвинуть наш остров хотя бы на тысячу километров от Флориды, но это пока не в нашей власти». Кубе приходится по-прежнему сохранять высокую революционную бдительность — ее чудесные пляжи изрезаны зигзагами окопов, вооруженные силы республики находятся в боевой готовности, и каждый кубинец готов в любую минуту занять свое место в строю.
И все-таки Куба строится, Куба собирает и перерабатывает сахарный тростник — в эти дни объявлен массовый поход добровольцев на рубку тростника. Куба развивает новые отрасли промышленности и сельского хозяйства, Куба учится, Куба создает свою новую, социалистическую культуру, Куба уже видит на горизонте контуры своего яркого будущего. И вполне понятен тот огромный, всепоглощающий интерес, который здесь проявляется буквально ко всему, чем мы живем и дышим в Советском Союзе, начиная с успехов передовиков производства и кончая новинками литературы и искусства.
Далека Гавана от Москвы, но могучее течение душ и сердец, подобное Гольфстриму, доносит до нас теплое дыхание самого молодого брата великой семьи, о которой сказал второго января Фидель Кастро.
Октябрь 1965 года
МОРЕ СРЕДИ ЗЕМЕЛЬ
Долгих три недели плаваем мы по этому поразительному морю, самому синему на свете, такому теплому и удивительно
