проделанной после конференции в Алжире, и подумать о том, что делать дальше. Нельзя больше терпеть на Средиземном море присутствия ядерных сил НАТО!
Теплым словом повсюду вспоминали Всемирный конгресс сторонников мира, прошедший минувшим летом в Хельсинки. На этом конгрессе побывали многие из наших собеседников. Они говорили мне, что их воодушевило то единогласие, с которым были приняты решения конгресса в итоге откровенных, нелицеприятных и глубоко принципиальных дискуссий. Сейчас деятели движения в арабских странах раздумывают над тем, как подготовить и провести региональную встречу сторонников мира этих стран.
По-прежнему большую озабоченность повсюду вызывает положение на Кипре. Наших туристов немало поразили рассуждения гида кипрской туристской фирмы — дряхлеющей дамы родом из Екатеринослава, но говорившей с сильным американским акцентом. Сообщив, что осмотреть «замок Отелло» нам не удастся, так как «он находится на земле турецкой общины и туда никого не пускают войска Объединенных Штатов», она добавила:
— Объединенные Штаты взяли, слава богу, порядок на острове, и теперь тут есть молчание. Но вчера террористы зажгли баки компании «Шелл»...
«Объединенные Штаты» на языке этой дамы означали «Организация Объединенных Наций». Действительно, мы видели повсюду патрули солдат в голубых касках и баррикады из бочек и мешков с песком, перегораживавшие улицы. Но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться в том, что присутствие «Объединенных Штатов» отнюдь не обеспечило наведения порядка. Нам рассказывали, что реакционная агентура США усилила свои опасные интриги, цель которых — ликвидация национальной независимости Кипра и превращение его в военную базу НАТО.
Тем горячее были наши встречи с киприотами в обществе дружбы «Кипр — СССР». Они приходили на теплоход, потом нас принимали в культурном центре общества. Просили передать советскому народу благодарность за помощь Кипру в борьбе за сохранение и укрепление независимости острова. Необычайно теплой была и встреча советских туристов с президентом республики Макариосом, который пригласил нас всех в свою резиденцию...
Запомнилась встреча с национальным героем греческого народа Манолисом Глезосом — это он совершил в дни гитлеровской оккупации безумно смелый поступок: вскарабкался на каменный портик Парфенона, сорвал осквернявший его фашистский флаг со свастикой и заменил его национальным флагом. Этот подвиг воодушевил народ на борьбу с оккупантами. Глезоса бросили в тюрьму, хотели расстрелять, но он чудом остался в живых. После разгрома гитлеровцев его чествовали, но скоро он снова оказался в тюрьме — на этот раз за борьбу против фашизма в собственной стране, реставрированного с помощью английских и американских покровителей реакции.
Греческие патриоты продолжали свою освободительную борьбу. Они добились некоторой демократизации режима, и вот Манолис Глезос опять на свободе. Он радушно принимает меня в редакции газеты, которой сейчас руководит. Он черноволос, в его живых карих глазах сверкают теплые искорки, когда он рассказывает о борьбе своих соотечественников против ига, наложенного на Грецию Атлантическим блоком.
Глезос считает, что политическая обстановка в стране сейчас складывается благоприятно, влияние демократических сил растет. На ближайших выборах они могут добиться большой победы. Он просит передать сердечный привет своим московским друзьям и особенно коллегам из редакции «Правды»[6].
Велико Море Среди Земель, иной раз от порта к порту нам доводилось плыть по двое суток. Очень, очень пестра картина политической и экономической жизни на его берегах. И хотя в наш век техника сократила расстояния, воочию убеждаешься, как много еще нужно сделать для того, чтобы люди Средиземноморья и смыкающегося с ним Черноморья лучше узнали друг друга. Нас буквально атаковали повсюду расспросами о Советской стране, требовали дать хоть какую-нибудь книжечку, хоть какую-нибудь фотографию.
Опять вспоминаются Сиракузы. Наш пароход стоял там всего один день — с утра до одиннадцати часов вечера. И все это время у борта «Литвы» шел большой, стихийно возникший митинг. Разбившись на две группы, люди толковали между собой на удивительной смеси всех языков и наречий.
Один пожилой человек на ломаном английском языке объяснил мне, что он бывший летчик, одиннадцать месяцев провел в 1942 году на Восточном фронте. Его заставляли бомбить Сталинград, но он сбрасывал бомбы на пустое место. А вот сейчас он коммунист и борется, чтобы войны больше не было, потому что знает хорошо, что такое агрессия и фашизм. Он изобразил на пальцах, что у него семеро детей; засучив штанину, показал на ноге следы четырех ранений, сказал с отвращением: «Муссолини!» — плюнул в сторону и в заключение крепко, порывисто пожал руку всем окружавшим его советским людям: «Сиракузы — Москва! Дружба!»
Потом была долгая беседа с бухгалтером, который привел к теплоходу всех своих четырех сыновей. Старший из них окончил химический институт, но до сих пор не работал по специальности, выступал в роли переводчика — он говорил немного по-английски и по-французски. Вопросов было столько, что получился целый вечер вопросов и ответов. Вначале бухгалтер с некоторой настороженностью спросил: верно ли, что все триста туристов — лауреаты Ленинской премии и коммунисты, — ведь в газетах писали, что других из Советского Союза не выпускают! Но под конец он прямо-таки расцвел, и в глазах у него затеплилось доверие.
Бухгалтер повел нас в близлежащее кафе, заказал по чашечке крепкого черного кофе и долго, со всеми подробностями, рассказывал нам о своей жизни, о семье, о Сиракузах, потом начал расспрашивать нас о Советском Союзе, о международном положении. В глазах у него горели огоньки, убедительно свидетельствовавшие о живейшем интересе к советским людям, которых он видел впервые в жизни.
А вечером наши друзья из Сиракуз устроили для нас в изумительно красивом парке среди фантастических скал, покрытых роскошной субтропической растительностью, интересный концерт самодеятельности. Звучали высокие чистые голоса певцов, — нигде в мире не поют так красиво, как в Италии, — лихо плясали одетые в национальные костюмы черноглазые и черноволосые юноши и девушки, нам показывали забавные комические сценки, — вечер удался на славу.
Старик бухгалтер всюду сопровождал нас. Когда же «Литва» наконец подала свой басистый голос, напоминая об отходе, он вместе со всеми запел дребезжащим тенорком «Подмосковные вечера» — этой песней нас встречали и провожали повсюду.
И таких бесед — сотни!
Так увлекательная туристская поездка по лазурному Морю Среди Земель подчас оборачивалась иной стороной, сближая нас не только с глубокой древностью, но и со жгучей актуальностью сегодняшнего дня. И я не покривлю душой, если скажу, что именно эта сторона путешествия оставила самое сильное впечатление у его участников.
В шуточной пародийной песенке участников нашей туристской поездки, сочиненной веселым инженером из Череповца П. И. Пандером, говорится о том, что на пыльных камнях трех континентов «останутся
