Госпожа, не беспокойтесь, - сказал он медведице, - я не дам им повредить вам.
- Не лезь, барин, кому говорят!
Асканио хотел ещё что-то сказать, но движение из коридора не заметил, кажется, никто, кроме меня. Я попыталась заорать, но не вышло, ещё хуже схватило глотку, дышать и то выходило с трудом. А из коридора вышел, пошатываясь и держась левой рукой за стену, Астафьев, а в правой руке у него был пистолет. Он выстрелил Асканио в спину, и тот даже ещё успел обернуться, сделать шаг и швырнуть в подлеца что-то мощное, от чего его скрутило на месте и он повалился обратно в коридор. Асканио рухнул следом.
- Что творите, православные? – прогремел от дверей голос отца Вольдемара.
Господи, ну наконец-то хоть кто-то разумный и умеющий власть употребить. Я ощутила, что снова могу дышать и говорить.
- Отец Вольдемар, гоните их всех. То есть попросите выйти. Медведь не опасен.
- Жива ль, матушка?
- Жива. Всё видела, всё расскажу.
Снова топот в моих уже переполненых сенях.
- Кто тут обижает мою птиченьку весеннюю, мою звЕрюшку могучую? – в кухню вломился, иначе не скажешь, Каданай. – Я ж так не оставлю, дорогу запутаю, пути не будет, погоды не будет, охоты не будет, ни воды не будет, ни хлеба!
Ещё один явился. Дуня у нас сегодня просто нарасхват.
На следующий стук сапог я уже даже и не обратила внимания, и только услышав знакомый голос, встрепенулась. А голос сказал:
- Всем стоять!
Наверное, он применил какое-то убедительное заклинание, потому что все замерли и замолкли. Установилась тишина, и в тишине высказался Васенька, у которого, очевидно, тоже был свой взгляд на все происшедшие события:
- Мя-а-ау! – сказал он проникновенно.
- Анри, - радостно выдохнула я.
Ну, теперь разберёмся.
17. Угрозы, люди, медведи
Анри уже привык ночевать внизу, у Эжени, которую теперь язык не поворачивался называть маркизой, однако было нужно. Ничего, это не самое страшное в жизни, он снова привыкнет. Мало ли в мире дам с таким титулом, наверное, встречаются ещё. Это просто… другая маркиза. Раз уж почему-то не хочет быть принцессой.
Жизнь поворачивалась какой-то незнакомой, немыслимой ранее стороной, и требовала чего-то непонятного. Не только выживать в условиях недостатка ресурсов, но ещё и вмешиваться в какой-то здешний конец света, который даже толком никто предсказать не сподобился, потому что, видите ли, сами не знают. Хотя каждый приличный конец света должен быть предсказан, описан и обмусолен сотни раз за много лет, это всякому известно. Какой конец света без приличного предсказания? Ладно бы, ожидались нормальные враги, из плоти и крови, а тут что? Туман? Однако же, тьму под воротами крепости они видели своими глазами, и приехавший в деревню шаман тоже не лгал – но, может быть, искренне заблуждался. Вырос под сказки о тумане за перевалом, и никак не готов в них усомниться.
Сам-то Анри был готов сомневаться в чём угодно, не только в местных сказках. Например, в полномочиях чиновника, прибывшего, как он говорил, из губернского города Сибирска, а туда – из самой столицы, и добиравшегося из столицы в Сибирск без малого сорок три дня, а потом ещё к ним в Тихую Гавань двадцать восемь. Анри не очень-то верил, что ради сбора податей с малочисленного населения и поимки сомнительных беглых людей кто-то станет тратить столько времени просто на дорогу. Сам он всегда, где только можно было, сокращал путь порталом – если это была деловая поездка, где важен результат. И там, где работали эти чёртовы артефакты портала. Кстати, из дому после Рождества так и не было ни слуху, ни духу, как говаривала Эжени. Ни провизии, ни новых людей, ни просто новостей – что они там, уснули все, что ли? Ага, вечным сном. Не хотелось бы, конечно.
Так вот, приезжий чиновник. Который имел некий зуб на местного уважаемого человека господина Лосева. Причем господина Лосева Анри уже наблюдал некоторое время, беседовал не раз и, можно сказать, знал, а приезжего чиновника – не знал. И был согласен с Эжени, что прежде, чем что-то с людей спрашивать, нужно этим людям что-то дать. Потому что сам видел – в этих негостеприимных краях люди живут только потому, что упрямы, как бараны. И что раз уж притекли сюда, то куда деваться-то? Дальше на север и на восток вряд ли лучше. Конечно, в хорошую погоду здесь благодать, и даже зимой очень красиво. Вода чистейшая, рыба вкусная. Но одной водой и рыбой сыт не будешь, увы.
Анри как раз успел произвести текущую проверку жизнедеятельности крепости – выпил арро со стряпнёй Марсо, пронаблюдал за учениями во дворе крепости, откуда предварительно вычистили нападавший ночью свежий снег, переговорил с Рогатьеном о необходимой глобальной стирке и что там для неё нужно – когда ему в буквальном смысле слова свалился почти что на голову Северин и юная воспитанница Эжени Мелания. Свалились с докладом о самоуправстве того самого столичного чиновника.
По тревоге собрали и магов, и не магов, потому что было в нападении на людей маркизы что-то странное – каким бы хорошим магом не был этот приезжий чиновник, вряд ли он был настолько глуп, что попёр бы против здешних в одиночку. Что там у него припрятано в рукаве?
Уже собрались просто открыть теневой коридор к маркизе и шагнуть в него, когда пришёл вызов от господина Лосева. Что, все здешние приметные люди не дают пришлецу покоя?
- Асканио, иди к господину Лосеву, спасайте там его. Северин, вернёшься – проводишь нас всех.
- А вдруг опоздаем? – пискнула госпожа Мелания.
- Если бы кто-то мог остаться в тенях, не выходя наружу, и понаблюдать – что там происходит, - вздохнул Северин. – Но обычные маги этого не могут.
Это точно, просто сердце остановится, да и всё. Можно храбриться и терпеть, но лучше не надо.
- Я могу, - выдохнула девица.
- Глупости какие, - отмахнулся Асканио.
- Правда могу. У меня сердце не заходится, когда господин Северин меня ведёт. Испытайте меня, господин маг, господин генерал. Я справлюсь!
Анри совершенно не понял, что такого в этой девице, но Северин сказал с изумлением – да, годится, всё верно. Так и вышло, что первым ходом Северин увёл Асканио к Лосеву, а Мелания осталась где-то там, сторожить и прислушиваться. Лосев не маг, сам может не справиться, кто знает,
