11:45—57 Последствия чуда
Согласно повествованию Иоанна, знамение было воспринято по–разному. Одни уверовали (45), другие сообщили о происшествии властям (46); фарисеи обсудили этот вопрос в синедрионе и решили убить Иисуса (47—53), а сам Иисус удалился в пустыню. Даже такое поразительное знамение не убедило тех, кто упорствовал в неверии. Обсуждение в синедрионе было посвящено чудесным знамениям. Первосвященники и фарисеи не сомневались, что Иисус способен творить чудеса; их опасения были связаны с тем, что все (кроме них) уверуют в Иисуса. Что нам делать?(47) — риторический вопрос, ответом на который могло быть только «ничего». Но они слишком боялись римлян (48). Перспектива признания Иисуса народом виделась им сквозь призму политических соображений. Под местом подразумевается либо храм, либо город, а понятие народ означает не что иное, как рычаги управления, часть которых по–прежнему находилась в руках иудеев. Иоанн придает большое значение тому обстоятельству, что первосвященником в тот год был Каиафа, так как упоминает об этом дважды (49,51). Подобное внимание объясняется важностью заявления Каиафы в ст. 50. То, что смерть одного человека предпочтительней, чем гибель всего народа, звучит как благоразумный совет. Но для Иоанна это прежде всего принцип замещения целого народа одним человеком, лежащий в основе новозаветного учения об искуплении. Тем более знаменательно, что он был высказан религиозным деятелем, способствовавшим его проведению в жизнь. Из замечания Иоанна (51) следует, что для него это заявление намного значительнее ограниченного понимания Каиафы, ибо этому принципу было суждено иметь универсальное применение. Иоанн видит высшую цель смерти Христа в собирании чад Божьих, то есть всех, кто уверует в Иисуса (52).
Коварные планы иудеев зрели в атмосфере приготовлений к Пасхе, состоявших в совершении обрядов очищения. Слухи о знамениях Иисуса и заговоре фарисеев передавались из уст в уста. Все строили предположения о возможных передвижениях Иисуса. Иоанн упоминает о замыслах властей убить Иисуса, чтобы перейти к рассказу о помазании и въезде в Иерусалим.
12:1—50 Завершение публичного служения в Иерусалиме
12:1—8 Преданность Марии
Значение эпизода помазания в Вифании обусловлено его связью с чудом воскрешения Лазаря. Существенная для Иоанна конкретизация времени (за шесть дней до Пасхи; 1) сопоставима с описанием шести первых дней служения Иисуса. Фунт нардового чистого мира, представлявшего собой жидкое благовоние, — это очень большое количество, стоившее, судя по подсчетам Иуды, немалые деньги. Хотя обычно миром мазали голову (Мф. 26:7; Мк. 14:3), описанное Иоанном помазание ног Иисуса представляется знаменательным в свете сопоставления с рассказом об омовении ног в следующей главе. В соответствующем эпизоде Евангелия от Луки также рассказывается о помазании ног (Лк. 7:38). Тем не менее, несмотря на некоторое сходство, между этими эпизодами достаточно различий, которые не позволяют считать их описаниями одного и того же случая. В рассказе Луки изображена раскаивающаяся грешница, тогда как Мария из Вифании предстает как преданная последовательница Иисуса, и ее портрет, нарисованный Иоанном, полностью совпадает с портретом той же женщины, нарисованным Лукой. В обоих случаях женщина вытирает ноги Иисуса своими волосами. Появление женщины с распущенными волосами в обществе мужчин было нарушением еврейских обычаев, но в случае с Марией любовь оказалась сильнее условностей. Упомянутое Иоанном благоухание, наполнившее дом, — выразительная подробность, подмеченная очевидцем.
Сетования Иуды по поводу напрасной траты драгоценного мира (5) согласуются с характеристикой этого ученика в синоптических Евангелиях. Он был поражен не только смертным грехом алчности, но и грехом лживости. Чтобы подкрепить свою мысль, Иоанн опережает события, намекая на предательство Иуды. Слова Иисуса Оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего (7) означают не то, что у Марии осталось немного благовония, а то, что Иисус рассматривал ее поступок как Свое погребение. Иуда был озабочен не оставшимся, а использованным благовонием. Слова а Меня — не всегда [имеете] (Ъ) могли быть произнесены только человеком, сознающим свою уникальность, и не имеют ничего общего с высокомерием.
12:9—11 Отношение к пребыванию Иисуса в Вифании
Любопытство народа являло собой полную противоположность враждебности властей. Если для толпы Лазарь был приманкой, то для первосвященников он представлял угрозу. Обращение множества людей в веру послужило причиной того, что первосвященники решили убить не только Иисуса, но и Лазаря (11).
12:12–19 Въезд в Иерусалим
Во время празднования Пасхи в Иерусалим стекалось огромное количество людей. И снова стремление народа приветствовать Иисуса резко контрастирует с позицией властей. Обычай использовать пальмовые ветви ведет свое происхождение от Праздника кущей, но к тому времени он стал ассоциироваться с другими праздниками (13). Размахивание пальмовыми ветвями было знаком почтения к победителю. Возглас осанна/взят из Пс. 117 — одного из псалмов, которые распевали на подходе к Иерусалиму. Титул Царь Израилевясно показывает мессианский смысл этого песнопения. В ст. 14,15 Иоанн, обосновывая въезд Иисуса в Иерусалим на осле, а не на боевом коне, цитирует Зах. 9:9. Но ученики этого не поняли. И только после воскресения, о котором здесь говорится как о прославлении Иисуса, они соотнесли написанное с происшедшим.
В ст. 17,18, по–видимому, описаны две группы людей. Одни видели чудо воскрешения Лазаря собственными глазами, а другие только слышали об этом. Все эти события приводят фарисеев в отчаяние, так как им не удается осуществить свой план. В словах весь мир идет за Ним (см.: ст. 42,43) звучит преувеличение, продиктованное безысходностью. Пример подобного отчаяния представлен в 11:48.
12:20—26 Греки в поисках Иисуса
Вероятно, эти Еллины были из числа новообращенных и потому имели возможность присутствовать на храмовом богослужении вместе с иудеями. Во всяком случае, они искали религиозную истину, раз пришли на поклонение. Иудаизм привлекал многих язычников высокими моральными принципами, положенными в его основу. Скорее всего, эти греки пришли из Десятиградия и, возможно, были знакомы с Филиппом, выходцем из соседней Вифсаиды. Можно предположить, что на поиски Иисуса их побудило не простое любопытство, а желание учиться у Него. Очевидно, Иоанн рассматривает их как прообраз «мира», идущего за Иисусом.
Трудно сказать, как греки истолковали первые слова Иисуса. Вряд ли о значении часа они были информированы так же хорошо, как читатели Иоанна. Возможно, они подумали, что речь идет о торжественном въезде победителя. Но из контекста следует, что Иисус подразумевает под Своим «часом» близящиеся смертные испытания. Об этом свидетельствуют тема прославления и образ пшеничного зерна. Формула истинно говорю вам (24) подчеркивает важность этого высказывания. Иисус применяет к себе закон природы, по которому смерть является необходимым условием продолжения жизни. Его смерть принесет жизнь многим. Противопоставление любви и ненависти (25) подчеркивает значение выбора, сопряженного с индивидуальным отношением к Иисусу. Здесь «любовь» и «ненависть» — условные понятия, противоположные друг другу.
12:27—36 Свидетельство и уход
Именно в этот момент Иоанн отмечает, что Иисус почувствовал наступление часа, к которому были устремлены все события этого Евангелия. Описание душевного состояния Иисуса (27) перекликается с описанием Его смертельной скорби в синоптических Евангелиях (Мф. 26:38; Мк. 14:34). Вопрос Что мне сказать? предполагает два варианта ответа — мольбу об избавлении от «часа сего» (естественную, но немыслимую в свете миссии Иисуса) и молитву о прославлении Отца. Предпочтение второго варианта полностью согласуется с темой прославления, которая в Евангелии от Иоанна предназначена для демонстрации победного итога миссии Иисуса на кресте. Молитва Иисуса столь действенна, что ей отвечает небесный глас. Божественное послание относится и к прошлому, и к настоящему, ибо прославление — это сущность поручения Бога Иисусу (28). Глас с неба был воспринят по–разному. Одни услышали только шум, напоминающий гром (29). Таким людям недоступно никакое откровение. Другие уловили некое сверхъестественное сообщение, но истолковали его как голос ангела. И только Иисус понял, что этот голос прозвучал для народа. Но из–за того, что народ не услышал послания, Иисус объяснил его смысл (31,32).
Ныне в ст. 31, указывающее на наступление «часа», определяется как время суда над миром. По–видимому, суд, о котором идет речь, — это общее осуждение существующего порядка вещей посредством креста. Для тех, кого крест привел к вере, суд уже состоялся на кресте, через который они обрели спасение. Различие последствий проявляется в изгнании князя мира сего и в привлечении людей к Иисусу. Орудие, с помощью которого сатана намеревался победить Иисуса, стало средством уничтожения его собственной власти. В каком смысле употреблен в ст. 32 глагол «привлекать»? Мы уже встречались с этим словом в 6:44, где говорилось о привлечении людей к Иисусу Отцом. А здесь в роли «магнита» выступает Сам Христос, Которому суждено быть распятым. Вопрос о последствиях «привлечения» остается открытым. Возможно, это намек на привлечение к суду, но основное значение заключается в том, что вера приближает людей к Христу.
