Входная дверь хлопнула. Я испугался – не столько чужого вторжения, сколько того, что забыл запереть дверь. Думал – был совершенно уверен! – что запер. На ключ, на щеколду и еще на крючок. А на самом деле оставил нараспашку, старый дурак. Плохо, когда человеку не на кого положиться, кроме себя, но когда и на себя нельзя – все, пиши пропало. На свалку.
– Эй, – раздался снизу звонкий женский голос. – Ты где? Наверху?
По деревянному полу зацокали коготки какого-то зверя; несколько секунд спустя у лестницы появился черный кудлатый пес, похожий на нестриженого пуделя. Принюхался к разлитому кофе, лизнул его и сердито фыркнул, обманутый в лучших ожиданиях.
– Тихо, тихо, – сказала ему долговязая тощая девица в черном бесформенном балахоне. Волосы ее были выкрашены во все цвета радуги, а лица я не мог разглядеть. Вот если бы она поближе подошла… Хотя какое мне дело до ее лица? Не знаю, зачем она пришла, но явно не для того, чтобы со мной целоваться.
И откуда она взялась на мою голову? – обреченно подумал я. Какая-то чужая девица; впрочем, мне все чужие… Хотя такую разноцветную прическу я уже однажды видел. Где, когда? Не могу вспомнить. Наверное, очень давно. Теперь молодежь так не красится. Или уже снова красится? За чем, за чем, а за модой я уже давным-давно не слежу.
– Хочешь сказать, ты меня не узнал? – возмутилась крашеная. – Ну, знаешь, это уже слишком. Просрать свою единственную и неповторимую жизнь – дело житейское, почти все так делают. Но забыть ее – это перебор. Зачем тогда было жить, если даже памяти не осталось?
Я понимал, что сейчас самое время рассердиться, – ишь какая, вошла в чужой дом без спроса, «тычет» старому человеку, оскорбляет, я сейчас полицию… Но почему-то стал отвечать – торопливо, взахлеб, словно это был мой единственный шанс выговориться:
– Не знаю зачем. Сколько себя помню, всегда спрашивал: зачем? И не нашел ответа… Помню, однажды, давно, я тогда был еще очень молодой, мне сказали, что все будет, как я захочу. Один человек сказал, а я поверил. Не помню почему, но поверил, как дурак. И стал думать, чего же я на самом деле хочу. Даже решил записать. И записал: «Я хочу, чтобы все исполнилось смысла». Но оно все равно не исполнилось. Наверное, тот человек просто надо мной посмеялся. Или я что-то сделал не так…
– Совершенно верно, – мрачно сказала девица. – Что-то ты точно сделал не так. Угадай что.
И тут я ее наконец узнал. Наверное, потому, что видел ее в те самые дни, которые только что вспоминал. Художница из Праги. Марина, что ли. Или не Марина? Она еще такие дурацкие матерные стихи сочиняла, когда рисовала… Но почему она такая молодая, когда я старый? Так не должно быть. Это… это нечестно.
– Ма… Нет, Мирра, – сказал я. И сразу успокоился – и насчет ее возраста, и по поводу якобы незапертой двери, и разбитой кружки заодно. Ясно же: я еще сплю, и мне снится, что я разбил кружку и не запер дверь, и в дом вошла девушка, которую я знал много лет назад. А когда я проснусь, все будет в порядке, даже младенец, чьи вопли я слышал сквозь сон, к тому времени благополучно заткнется. И шея не заболит, и поясница, и даже колени. Я встану, проверю дверь, и она будет заперта. А потом я сварю кофе, понесу его наверх и не уроню кружку, и сам не упаду. У меня будет очень хорошее утро, когда я наконец проснусь.
– Ага, меня ты все-таки вспомнил, – усмехнулась крашеная девица. – Осталось вспомнить все остальное. Зачем ты тогда ездил в Прагу? Что с тобой там происходило? Чем все закончилось? Давай, давай, вспоминай. А я, так и быть, наведу порядок. И сварю тебе кофе.
– Лучше принеси мне сигареты, – попросил я. – Они на кухне, на столе.
Даже теперь, когда стало ясно, что все это – просто сон, курить хотелось, как наяву. И я решил воспользоваться тем обстоятельством, что мне приснилась помощница. Можно самому лишний раз не ходить по лестнице. Почему-то в этом сне двигаться даже трудней, чем в бодрствующем состоянии. А ведь обычно мне снится, что я молодой и все опять легко и просто… Ладно, ничего, будут и другие сны.
Она кивнула, убежала и через несколько секунд вернулась с сигаретой, зажигалкой и тряпкой. Протянула мне сигарету, помогла прикурить, быстро вытерла пол и снова ушла на кухню, приказав собаке: «Охраняй!» Как будто я мог сбежать. Смешно. Но собака поднялась ко мне, дружески ткнулась головой в плечо, лизнула руку, а потом улеглась, пристроив мне на колени косматую башку. Я почти машинально опустил руку на черную шерсть, погладил пса. И вдруг во всех подробностях вспомнил свою давнюю поездку в Прагу за ключом от двери в нашем подвале. С ним в итоге такая свистопляска вышла – мама не горюй! Столько всего случилось, что я потом, когда все закончилось, никак не мог понять, что мне приснилось, а что случилось наяву, поэтому в конце концов махнул рукой на попытки разобраться. Забыть проще. И я действительно успешно выкинул эту историю из головы. А теперь вспомнил, да так ясно, как будто вчера все было. Надо же.
– Кофе готов, – сказала Мирра. – Давай-ка поднимайся на ноги, дедушка Фил. Пошли в кухню. Я тебе помогу.
Я благоразумно не стал отказываться от помощи, позволил ей меня поднять и потом шел, опираясь на нее. Это, чего греха таить, было очень приятно. Девица оказалась на диво сильная, управлялась со мной, как с младенцем; впрочем, нетрудно быть сильным, когда кому-то снится, что тебе двадцать с небольшим лет, я бы на ее месте и сам…
– Ты вспомнил, – не спросила, а утвердительно сказала Мирра, наливая мне кофе. – Очень хорошо. А теперь все-таки попробуй угадать, где ты слажал. В чем была ошибка?
– Ошибка? – переспросил я. – А разве была ошибка?
– Тебе виднее, – сердито отрезала Мирра. И уже более благожелательно добавила: – Подумай хорошо. Не расслабляйся. Я тебе кофе не для баловства варила, а чтобы соображал лучше.
– А по-моему, я тогда все сделал правильно, – сказал я, прикуривая новую сигарету. – Ключ в итоге достался Карлу, как он и хотел. И Лев был доволен, он еще потом…
– «Лев был доволен»! – кривляясь, повторила Мирра. Лев, видите ли, был доволен. Еще бы он не был доволен! Любой на его месте был бы доволен. Наврал с три короба, заговорил тебе зубы, хапнул чужой шанс и живет теперь припеваючи, пока ты… и вообще все… Ай, ладно.
Она в сердцах швырнула на пол чайную ложку, которую держала в руках, и отвернулась к окну. Было видно, что она совершенно вне себя от досады.
– А что, не надо было? – растерянно спросил я. – В смысле, Льва к двери подпускать? Но это был его ключ. И его дела с богиней Гекатой, в которых я ничего не понимаю. А я был просто посредником между ним и Карлом. И вроде так все хорошо уладил: и Лев свое получил, и Карлу ключ в конце концов достался… Нет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
