Морган прошептал слова заклинания, взмахнул посохом, и тот засветился ровным холодным светом, каким могут светиться только посохи волшебников и лампы дневного освещения.
Мы вошли в проход.
Длинный темный коридор вывел нас в большой зал, где мы решили заночевать. Лезть в глубь горы на ночь глядя горел желанием один Теффас, и даже Кимли, которому не терпелось взглянуть на прежнее жилище его народа, высказался за остановку и несколько часов отдыха.
На том и порешили.
Кимли развел костер из принесенного с собой валежника и вскипятил чай, Теффас поделился с нами своими припасами. Чуть соленое на вкус эльфийское печенье, которое хорошо было бы употребить с пивом, отменно утоляло голод. Даже такому гиганту, как я, хватило пары галет. Незаменимая штука для космонавтов.
Без обычных разговоров и шуток отряд лег спать. Все чувствовали, что находятся на пороге завершения нашей миссии, и каждый хотел остаться наедине со своими мыслями.
Решено было не расходиться и не терять друг друга из виду. Мы с Дри легли в паре шагов от ее брата. Сэр Реджи отошел дальше других, самое большое расстояние отделяло его от эльфа. Вряд ли он ожидал каких-то сюрпризов со стороны Теффаса, так что это было проявлением обычной вежливости.
Я заснул в объятиях своей любимой.
И снова проснулся в белой палате. Обстановка была та же самая, что и в прошлый раз, в воздухе витал все тот же запах, окно по-прежнему зарешечено, а дверь по-прежнему без ручки.
Только на этот раз в палате был Александр.
– Шеф, – сказал он, как только я открыл глаза. – Вы нужны нам, шеф.
– Зачем? – спросил я.
– У нас проблемы. Леня Подольский активизировался, сжег наш офис вместе с заправкой вчера ночью. Наезжает на другие точки, даже на те, что находятся не в его районе.
– Вы звонили Андрюше?
– Звонил, он говорит, что ничего не предпримет без вашего приказа.
– Странно, – сказал я. – Это на него не похоже.
Поджог офиса был объявлением войны, на такую угрозу Андрюша должен был реагировать автоматически.
– Он не хочет вмешиваться, шеф. Подольские собрали много стволов, больше, чем он предполагал. Он тянет время, зная, что вы… неадекватны. Хочет подождать, пока все само собой рассосется.
– Сколько волка ни корми… – пробормотал я.
Хотя ничего удивительного в поведении Андрюши я не видел. Бандит, он бандит и есть, нельзя ожидать от него вассальной преданности.
– Но если вы с ним поговорите сами… – сказал Александр.
– Дайте мне трубу, – попросил я.
– Его номера не отвечают. Ни сотовые, ни домашние.
– Он вообще жив?
– Вчера был жив, я его видел.
– Прячется, – сказал я. – Значит, сильно его напугали.
– Они – отморозки, а он – нет, – сказал Александр.
– Трубу! – потребовал я.
Он вытащил из кармана свой сотовый телефон и приготовился набрать номер.
– Нет, так не пойдет, – сказал я. – Освободите мне руку.
– Шеф, врачи…
– Александр, – сказал я, – кто тут ваш непосредственный начальник, а?
Он распутал ремни, стягивающие мою правую руку, и вложил в нее телефон. Кусочек пластика тут же выпал из онемевших пальцев, и Александру пришлось подбирать телефон с пола и повторять операцию.
В пальцах кололо от восстанавливающегося нормального кровообращения, я еле смог набрать известный мне одному номер. Трубку на том конце сняли после первого же гудка.
– Алло.
– Здравствуй, Тенгиз. Как дела, дорогой?
– Потихоньку, – сказал Тенгиз с неизжитым даже после двадцати лет жизни в Москве кавказским акцентом. – Как сам, Иван?
– Ты же знаешь, Тенгиз.
– Знаю, знаю, сочувствую. Что я могу для тебя сделать?
– А что ты можешь для меня сделать, Тенгиз?
– Иван, ты же знаешь, для тебя я могу сделать все.
– На меня наезжают, Тенгиз.
– А что твой Андрюша?
– Испугался мой Андрюша.
– Ай, как нехорошо. Я говорил тебе, Иван, Андрюша – шакал. Ты слишком его к себе приблизил.
– Ты всегда был мудрее меня, Тенгиз.
– Ты льстишь старому человеку.
– Я слышал, у подольских сильная бригада.
– Ты же знаешь, Иван, на любую силу всегда найдется другая сила, еще сильнее.
– Ты сделаешь это для меня?
– Считай, уже сделал, Иван.
– Я у тебя в долгу, Тенгиз.
– Какие долги могут быть между нами? – спросил Тенгиз. – Ладно, выздоравливай, ни о чем больше не беспокойся. Тебе нервничать нельзя.
– Спасибо, Тенгиз.
– Увидимся еще, да?
– Непременно, Тенгиз.
Он положил трубку, я нажал на отбой и вернул Александру телефон. Мой зам удивленно на меня смотрел.
– Что вы только что сделали, шеф?
– Задействовал нашу последнюю линию обороны, – сказал я. – Решил все проблемы. Теперь вы сделайте для меня одну вещь.
На лице Александра промелькнула тень испуга. Боится, что я его попрошу освободить меня и раздобыть какие-нибудь носильные вещи. Не хочет быть пособником бегства больного из психушки.
– Что?
– Я сделал достаточно для нашего бизнеса, – сказал я.
На самом деле, даже больше чем достаточно. Минугу назад я подписал смертный приговор своим врагам. Леня Подольский уже покойник, да и Андрюша тоже. Тенгиз не из тех людей, кто бросается словами, и долго объяснять ему тоже не надо.
– Теперь вы ответите на мои вопросы.
– Хорошо, – с видимым облегчением согласился Александр.
– Как давно это со мной произошло? – сказал я. – И что, собственно говоря, это такое?
– Доктор говорит, вас нельзя беспокоить…
– Александр, я уже беспокоюсь. Когда это случилось?
– В день первого наезда подольских, шеф, – сказал он тихо. – Вас нашли на парковке рядом с вашей машиной. Вы лежали на асфальте, и мы подумали, что случилось худшее…
Знаю я, что они подумали. Что шеф задрал ногу и пописал не на то дерево, и мгновенно получил ответку. Но на такую оперативность подольские не способны.
– Как давно?
– Три недели, шеф.
– Какой диагноз?
– Шеф, я не…
– Вы знаете диагноз, Александр, – сказал я. – Не верю, что не знаете. Говорите.
– Э-э-э…
– Я все еще жду.
– Шизофрения, – выпалил он. – Вялотекущая, отягощенная кататоническим кризом или еще чем-то там.
– Бред, – сказал я. – Шизофрения – не ветрянка, ею нельзя заразиться, и она не начинается просто так. Должны быть симптомы.
Он виновато развел руками, как будто и в самом деле посодействовал развитию моего заболевания.
– Так говорят врачи.
– Меня проверяли? – спросил я. – Может, мне вкололи какую-то психотропную гадость?
– Нет, шеф, – сказал он. – Проверили сразу же, как только доставили вас сюда. Все чисто.
– Значит, я сам тронулся, – сказал я.
Александр промолчал. Любой комментарий с его стороны был бы нетактичным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
