— Елизавета?
— О, я с радостью отправлюсь посмотреть, как тебя прибьют… — сложив руки на груди, мрачно произнесла Биквин.
— Значит, все согласны? — спросил я.
Ничего не могу поделать, моё лицо всегда остаётся невозмутимым. Горгон Лок постарался. Но я произнёс последние слова достаточно выразительно. Нейл и Медея охрипли от смеха, а Эмос тихо захихикал.
Даже Елизавета Биквин невольно усмехнулась.
— Как я уже сказал, нам предстоят два дела. После того как прослушаете инструктаж, я разрешаю вам взять с собой нескольких помощников из моего штата. Нейл, если хочешь, выбери пару бойцов, на которых можно положиться. Эмос, найди астропата, услугами которого можно воспользоваться без опаски. Елизавета, возьми пару Дамочек. Одно условие: группа будет состоять максимум из десяти человек. Не больше, слышите? Обсудите это между собой. Выбор на ваше усмотрение. Отправляемся через два дня.
— Так что за задания? — Развалившись в мягком кресле и свесив свои длинные ноги через подлокотник, Медея сделала долгий глоток зеленого вина и добавила: — Ты ведь сказал, что их будет два, верно?
— Два.
Я нажал на кнопку пульта, и на столе возникла дымка гололитического экрана. Мерцающие буквы складывались в слова сообщения, полученного мной в самом начале шумихи на Трациане: «Скальпель быстро режет нетерпеливо высунутые языки. В час третий, на Кадии. Гончая запрашивает Шип. Шип должен быть остёр».
— Вот черт! — вскричал Нейл.
— Это не подделка? — спросила Медея, посмотрев на меня.
— Нет.
— Боже-Император, он же в беде, мы нужны ему… — запричитала Биквин.
— Весьма вероятно. Медея, ты должна подготовить для нас переход на Кадию. Сначала мы отправимся туда.
— А потом? — спросил Эмос.
— Потом?
— Вторая миссия…
Я окинул коллег взглядом:
— Всем нам известно, насколько серьёзная ситуация сложилась на Кадии. Но я кое в чём поклялся Гидеону. Мне надо выяснить, что стоит за случившимся на Трациане. Я должен узнать, кто это сделал, выследить его и покарать.
Знаете, даже забавно размышлять о том, как все сложилось в итоге.
Было уже поздно. Мы уселись за великолепный ужин, приготовленный Джарат. Нейл рассказывал Эмосу и Медее чрезмерно пошлые анекдоты, а я объяснял Биквин суть перестановок в рядах Дамочек и задачи предстоящих миссий.
Кажется, она пришла в возбуждение. Так же, как и я, она слишком долго держалась в стороне.
На террасе появился Киршер.
— Сэр, к вам гость.
— В такое время? И кто же это?
— Говорит, что его зовут Иншабель, сэр. Дознаватель Натан Иншабель.
Он дожидался меня в библиотеке.
— Дознаватель. Надеюсь, вам предложили прохладительные напитки?
— Не стоит беспокоиться, сэр.
— Что ж… Так чем я обязан вашему визиту?
Иншабель, которому было не более двадцати пяти, откинул со лба прядь густых светлых волос и в отчаянии поднял на меня глаза.
— Я… остался без наставника. Ведь Робан погиб…
— Да дарует ему покой Бог-Император. Мы будем помнить его.
— Сэр, вы когда-нибудь думали, что произойдёт, если вы умрёте?
Его слова сбили меня с толку. Честно говоря, я никогда об этом не задумывался.
— Нет, Иншабель.
— Это ужасно, сэр. Как старший помощник Робана, я обязан расплатиться с его прислугой, привести в порядок его имущество и документы. Я должен сделать большую уборку, систематизировать архив Робана.
— В чем я уверен, дознаватель, так это в том, что вы справитесь с этой задачей.
Он вяло улыбнулся:
— Спасибо, сэр. Я… хотел просить вас взять меня к себе. Я очень хочу стать инквизитором. Мой наставник мёртв, и я знаю, что ваш… ваш дознаватель…
— Это так. Однако я сам решаю, кого брать в свой штат. Я…
— Инквизитор Эйзенхорн, я пришёл сюда не только для того, чтобы умолять вас принять на службу студента. Как я уже говорил, на меня легла обязанность закрыть поместье Робана. Это подразумевает регистрацию и подтверждение патологоанатомического свидетельства о его смерти. Инквизитор Робан был убит погрузочным сервитором, управляемым преступником-псайкером.
— И что с того?
— Чтобы до конца оформить бумаги, я должен включить в отчёт и уведомление о смерти Эзархаддона.
— Стандартная процедура, — кивнул я.
— Это уведомление оказалось очень кратким. Труп Эзархаддона обгорел от икр до головы и практически неопознаваем. Как и в случаях самовозгорания людей, после воздействия лазерного оружия не остаётся практически ничего, кроме плоти и костей лодыжек. Только останки.
— И?
— На его лодыжках не было клейма Маллеуса.
— То есть как?..
— Я не знаю, кого инквизитор Лико сжёг на лужайке возле дома Ланж, но это был не еретик Эзархаддон.
Глава девятая
ИИЧАН, ШЕСТЬ НЕДЕЛЬ СПУСТЯ
РАЗГОВОР С ФАНТОМ
КИНЖАЛЫ В НОЧИ
Одна из завшивленных голов вышибалы-бицефала, охранявшего грязные двери бара для твистов,[8] одарила нас пренебрежительным взглядом. В это время вторая затянулась обскурой из трубки и остекленело уставилась куда-то вдаль.
— Здесь нечего делать таким, как вы. Уходите.
Крупные вязкие капли падали на наши головы. От дождя не спасал даже прогнивший тент. У меня не было желания долго стоять на улице. Кивнув, я взглянул на своего компаньона. Тот откинул капюшон и продемонстрировал вышибале множество деформированных, мигающих глаз, пятнавших его щеку и шею. Я распахнул свой дождевик и показал узел чахлых щупалец, торчавших из дополнительного рукава под моей правой подмышкой.
Вышибала поднялся со стула и вяло покачал одной головой. Он был плечистым, широкогрудым и высоким, словно огрин, его грязную кожу сплошь покрывали татуировки.
— Кхм… — бормотал он, обходя вокруг и оценивая нас. — Ну, раз так. Вы не пахли как твисты. Ладно…
Мы спустились по тёмной лестнице в ночной клуб. Помещение было затянуто дымом обскуры. Стены содрогались от незабываемо резкой, неблагозвучной музыки, называемой «пунд». Красный свет делал заведение похожим на адское болото, словно сошедшее с чёртовых картин безумного гения Омарметтии.
Здесь общались, пили, играли и танцевали уроды, калеки, полукровки и выродки. На сцене вертелась обнажённая большегрудая, безглазая девушка. На том месте, где у нормального человека должен располагаться пупок, у стриптизерши ухмылялся широкий рот.
Мы подошли к грязной деревянной стойке, освещённой чередой ярких белых ламп. Бармен оказался обрюзгшей тварью с налитыми кровью глазами и чёрным змеиным языком, метавшимся во влажном разрезе губ между гнилых зубов.
— Эй, твист. Чего будешь?
— Пару тех, — сказал я, указывая на стаканы с прозрачной зерновой выпивкой, которые проносила мимо официантка. Девушка была бы красива, если бы не жёлтые иглы, покрывающие её кожу.
Твисты. Все мы здесь были твистами. «Мутант» — грязное слово, если ты сам мутант. Они общаются друг с другом на самом свободном и самом порочном сленге Империума и носят своё прозвище как знак доблести. Подобная заносчивость свойственна всем люмпенам. Лишённые псионических способностей называют себя «затупленными». Высокие, стройные люди, обитающие в условиях низкой гравитации на Сильване, зовут себя «палками». Прозвище перестаёт быть оскорбительным, если вы сами им себя наделяете.
Трудовое законодательство Иичана разрешает твистам работать в качестве наёмных чернорабочих на фермо-фабриках и заводах по дистилляции при условии, что они соблюдают местные правила и не высовываются из выделенных им трущоб, скрытых в глубинах грязной окраины главного улья Иичана.
Бармен поставил на стойку два тяжёлых стакана и небрежно наполнил их до краёв зерновой выпивкой.
Я бросил ему несколько монет и потянулся за своей порцией. На меня косо посмотрели налитые кровью глаза.
— Это ещё что? Монеты эм-перцев? Да ты че, твист, не знаешь, что нам запрещено их принимать?
Я посмотрел вдоль стойки. Остальные клиенты расплачивались купонами с заводскими печатями или самородками обычного железа. Теперь все они хмуро уставились на нас. Типичная ошибка, и притом в самом начале дела.
Мой спутник подался вперёд и отхлебнул из стакана:
— Неужто ты станешь наезжать на двух измученных жаждой твистов, которым просто свезло ухватить немного чёрным налом?
Бармен сгрёб монеты и улыбнулся, дёрнув чёрным языком:
— Без проблем, твисты. Вы их срубили, я возьму. Я просто базарю о том, что не стоит ими сверкать.
Мы взяли свою выпивку и стали искать столик. На то, чтобы добраться до Иичана, ушло шесть недель, и теперь мне не терпелось приступить к делу.
Ритм музыки изменился. Из встроенных в пол динамиков загремела новая пунд-композиция. По мне — всего лишь вариация, единственной целью которой было оглушить публику.
