Несмотря на боль, которая должна была причинять ему немалые страдания, Хоррис со множеством ясных подробностей побеседовал с Каллахэном о существах с Урана, внедрившихся в каждое проявление американской жизни. «Сегодня парень, который заливает вам в бак бензин у Сонни Амоко — просто Джо Блоу из Фолмута, — сказал священнику этот ясноглазый говорящий скелет. — А завтра это уранец, который просто выглядит, как Джо Блоу. Он даже думает и разговаривает, как Джо Блоу, понимаете… потому что уранцы едят альфа-волны: чав, чав, чав!» По мнению Хорриса, он страдал вовсе не раком, а запущенным случаем лазерного отравления. Уранцы, встревоженные тем, что ему известно про их махинации, решили его убрать. Хоррис принял вызов и приготовился погибнуть в борьбе. Каллахэн не пытался разубедить Хорриса, оставив это желающим добра, но туго соображающим родственникам. Каллахэн по собственному опыту знал, что психоз, как и добрый глоток «Катти Сарк», может пойти очень и очень во благо.
Поэтому теперь он просто сложил руки и ждал продолжения.
Мэтт сказал:
— Честно говоря, продолжать трудно. Но, если по-вашему у меня из-за болезни развилось слабоумие, мне будет еще труднее.
Каллахэн, ошарашенный тем, что еще не успел додумать мысль, а Мэтт уже выразил ее словами, с большим трудом сохранил непроницаемое лицо, хотя если бы сквозь эту невозмутимость и пробилось бы какое-то чувство, то не тревога, а восхищение.
— Напротив, мне кажется, вы мыслите чрезвычайно ясно, — сказал он.
Мэтт вздохнул.
— Ясность мысли не предполагает здравого рассудка, что вам прекрасно известно. — Учитель подвинулся на постели, перераспределяя лежащие вокруг книги. — Если Господь существует, Он, должно быть, заставляет меня платить пеню за жизнь, полную осторожного академизма — за отказ интеллектуально ступать на всякую почву, не снабженную примечаниями в трех экземплярах. Сейчас, во второй раз за день, я принужден делать дичайшее заявление, подкрепить которое совершенно нечем — нет ни намека на доказательства. Все, что я могу сказать в защиту собственного здравого рассудка, это что мои заявления не слишком трудно доказать или опровергнуть, и что вы, надеюсь, сочтете их достаточно серьезными для того, чтобы проверить, пока не стало слишком поздно. — Мэтт издал смешок. — Пока не стало слишком поздно. Как звучит, а? Точь-в-точь так писали в тридцатые годы дешевые журналы, верно?
— В жизни мелодрамы хоть отбавляй, — заметил Каллахэн, подумав, что, если оно так, на его долю в последнее время выпадало очень немного.
— Позвольте повторить вопрос: за прошлый уикэнд вы не заметили ничего — странного или необычного?
— Имеющего отношение к вампирам или же…
— Вообще.
Каллахэн подумал.
— Свалка закрыта, — наконец сказал он. — Правда, ворота сломаны, так что я все равно туда проехал.
Он улыбнулся.
— Мне, в общем, нравится самому вывозить свой мусор на свалку. Это столь практично и смиренно, что можно на полную катушку предаться самым высокомерным фантазиям о бедном, но счастливом пролетариате. И Дада Роджерса там тоже не оказалось.
— Что-нибудь еще?
— Ну… сегодня утром не пришли к мессе Крокетты, а миссис Крокетт, по-моему, ни разу не пропускала службу.
— Еще?
— Разумеется, бедная миссис Глик… Мэтт приподнялся на локте.
— Миссис Глик? Что — миссис Глик?
— Умерла.
— От чего?
— Полина Диккенс, похоже, думает, что от сердечного приступа, — с некоторым сомнением ответил Каллахэн.
— Сегодня в Уделе умер еще кто-нибудь?
В обычных обстоятельствах вопрос был бы дурацким. Хотя население таких маленьких городков, как Салимов Удел, в основном состоит из людей по жилых, смерти обычно не следуют одна за другой.
— Нет, — медленно проговорил Каллахэн. — Но смертность в последнее время, конечно же, повысилась, правда? Майк Райерсон… Флойд Тиббитс… малыш Макдугаллов…
Мэтт устало кивнул.
— Странные смерти, — заметил он.
— Да. Но еще немного — и эти происшествия смогут послужить друг другу прикрытием. Еще несколько ночей, и, боюсь… боюсь…
— Давайте перестанем ходить вокруг да около, — предложил Каллахэн.
— Ладно. Вам не кажется, что умерших уже слишком много?
Он принялся от начала до конца рассказывать свою историю, вплетая привнесенные Беном, Сьюзан и Джимми дополнения и ничего не скрывая. К тому времени, как Мэтт замолчал, ночной кошмар для Бена с Джимми кончился. А для Сьюзан Нортон только начинался.
2
Закончив, Мэтт позволил себе минуту помолчать, а потом сказал:
— Вот так. Я сумасшедший?
— Вы определенно решили, что таковым вас сочтут в любом случае, — отозвался Каллахэн, — хотя мистера Мирса и своего врача, кажется, убедили. Нет, по-моему, вы не сумасшедший. В конце концов, кому как не мне заниматься сверхъестественным? Если позволите каламбур, оно — мой хлеб насущный.
— Но…
— Давайте, я расскажу вам одну историю. Не поручусь за ее правдивость, но за личное убеждение, что это правда, ручаюсь. Дело касается моего доброго друга, отца Рэймона Биссоне, который вот уже несколько лет служит в одном из приходов Корнуолла на так называемом Тинкоуст. Слышали о таком?
— Да, читал.
— Лет пять назад он написал мне, что его позвали в отдаленный уголок прихода отпеть девушку, которая просто «угасла». Рэя сразу же поразила одна странность: гроб девушки оказался полон диких роз. Еще более нелепым он счел то, что раскрытый рот покойной был подперт палочкой, а потом забит чесноком и диким тмином.
— Но это же…
— Традиционные средства, не дающие Нежити подняться. Да. Народные средства. На вопрос Рэя отец девушки очень небрежно ответил, что дочь убил инкуб. Знаете, что это такое?
— Сексуальный вампир.
— В свое время девушка была помолвлена с молодым человеком по имени Бэннок, у которого сбоку на шее было большое красное родимое пятно. За две недели до свадьбы он возвращался с работы домой, попал под машину и умер. Два года спустя девушка обручилась с другим. За неделю до второго оглашения она весьма неожиданно расторгла эту помолвку. Родителям и друзьям она объяснила, что ночью к ней явился Джон Бэннокс, с которым она обошлась несправедливо. По словам Рэя, ее нового возлюбленного больше огорчила мысль о том, что невеста может стать неуравновешенной, чем возможность визитов демона. Тем не менее девушка стала чахнуть, умерла и была похоронена по старым церковным обрядам.
Однако написать письмо Рэя заставило другое. Причиной было то, что произошло через два месяца после похорон. Гуляя ранним утром, Рэй украдкой заметил на могиле той девушки молодого человека — молодого человека с красным родимым пятном на шее. Но и на этом история не заканчивается. На Рождество мой друг получил от родителей «поляроид» и забавлялся, снимая сельские виды Корнуолла. Кой-какие я держу дома в альбоме, они весьма недурны. В то утро аппарат висел у Рэя на шее, так что он несколько раз сфотографировал молодого человека. Когда мой друг показал снимки в деревне, реакция оказалась поразительной. Одна женщина упала в обморок, а мать девушки прямо на улице принялась молиться. Но на следующее утро, когда Рэй встал, фигуры молодого человека на фото не было, все, что осталось — несколько видов местного кладбища.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
