За эрой научных исследований последовала эра коммерческой экспансии. В секторе начали появляться торговцы. На Парадокс они внимания не обратили — доходов там не предвиделось, — но населенную планету соседней системы исследовали. На языке самой развитой из местных цивилизаций планета называлась «Триллия», что и стало ее названием на латыни Лиги. После прилета людей туземцы, чья техника находилась на уровне первой промышленной революции, прямо загорелись желанием приобщиться к чудесам современности.
К сожалению, очень немногие их товары могли найти спрос на других планетах; кроме того, даже по меркам Торгово-технической Лиги они. жили у черта на рогах. Из-за очаровательных произведений искусства на Триллию изредка заезжали, но лишь тогда, когда крюк получался не очень большим. Заодно это позволяло послеживать за туземцами. Не имея средств, чтобы покупать у Технической цивилизации необходимые устройства, они начали изобретать все сами.
Наружной двери не было, ее заменяли раздвинутые Брайсом Харкером и вновь сошедшиеся за его спиной цветущие, пряно пахнущие лианы. Комнату заливал золотистый солнечный свет, косо проникающий сквозь прорезанные в округлой стене стрельчатые окна; мебели на деревянном полу было совсем немного, только несколько стульев да низкий столик с кристаллом горного хрусталя причудливой формы. По триллианским стандартам потолки считались высокими, но Харкеру, с его средним для человека ростом, приходилось пригибаться.
Витвит выбежал из соседней комнаты, отложил в сторону томик стихов, который только что читал, и пропищал:
— О, добро пожаловать, милый человек, — О-ооо!
На него смотрел ствол бластера.
— Стой на месте, — осклабился Брайс. Висевший на его груди вокалайзер превратил эти слова в высокие, певучие звуки ленидельского языка. Однако ни словаря, ни грамматики устройство не меняло. Харкер точно знал: опустив без извинений все витиевато-вежливые формулы общения, он наносит собеседнику смертельное оскорбление.
Этого он и хотел.
— Мой… мой… мой дорогой друг из почитаемого Солнечного Содружества, — запинаясь, начал Витвит, — наверное, это… это, наверное, шутка, которую мне, простому пилоту, не понять. Я с радостью посмеюсь, если ты этого хочешь, а потом — мы… мы выпьем чаю с пирожными. У меня есть настоящий «лапсан сучон» с Земли, и совсем недавно я нашел изумительный рецепт пирожных…
— Тихо! — рявкнул Харкер. Его взгляд скользнул по окнам. Всю землю между красноватыми стволами деревьев устилал фейерверочной яркости ковер из цветов, в воздухе трепетали маленькие, пестрые крылья; вдали слышался шум Водопада, Звенящего Подобно Стеклянным Колокольчикам. Аннанна, как и большинство городов Ленидела, основного государства Триллии, раскинулась в зелени лесов и парков. Несмотря на это, здесь жило порядка двух миллионов триллианцев, и все они были при деле. По небу летело три самолета. В любой момент какой-либо прохожий или велосипедист, появившийся на Тропинке Прекрасных Цветов И Моста, Изгибающегося, Словно Музыкальная Нота, мог задаться вопросом, с чего бы эти двое застыли в таком напряжении дома 1337.
Витвит окинул взглядом комбинезон и обувь Брайса, сверток за его плечами, резкие черты худого лица, черный глазок ствола. Слезы затуманили его большие синие глаза.
— Я чувствую, что вы ввязались в какое-то отчаянное предприятие, которое наносит ущерб вашей внутренней, все еще, по моему мнению, существующей доброте, — дрожащим голосом произнес триллианец. — Могу ли я просить о чести получить милостивое соизволение помочь вам в вашей беде?
Харкер зло сощурился, глядя на триллианца. «Интересно, а все-таки что мы знаем об этой породе? Паршивый нечеловек — хотя до сих пор я не имел ничего против его существования». В ушах у него стучало, тело покрылось потом, в пересохшем рту стоял противный, какой-то ватный привкус.
Хотя чего, собственно, было бояться? Пленник выглядел совершенно беспомощным. Витвит был двуногим прямоходящим, но в его неуклюжем теле от разлапистых ступней до больших, похожих на раковины ушей едва ли набирался метр. На каждой из двух тонких, как палки, рук — по четыре жалких, напоминающих соломинки пальца. Шарообразная голова, короткая, тупая морда с влажным черным носом, крошечным ртом, дрожащими усами и мохнатыми, косо посаженными бровями. Подобная внешность, вкупе с хвостом и покрывающим все тело серебристо-серым мехом, дали Олафсону повод заметить, что единственная опасность, исходящая от данной расы, — они такие хорошенькие, что от этого может вытошнить.
На Витвите не было ничего, кроме прихотливо расшитого кимоно с розовым кушаком, завязанным бантиком. Оружие отсутствовало — да и знал ли он вообще, что с тем оружием делают. Триллианцы всеядны, но, казалось, не проходили через стадию охоты в своей эволюции. Войн у них не бывало, а насилие против личности ограничивалось нечастыми драками.
«Но тем не менее, — думал Харкер, — у них хватило мозгов, чтобы выбраться в глубокий космос. Осмелюсь заметить, что даже невооруженный полицейский — Блюститель Вежливости — может использовать свою машину против нас как таран. Торопись!»
— Слушай, — сказал он. — Слушай внимательно. Ты, конечно, слышал, что у большинства разумных существ встречаются представители, которые ничуть не гнушаются использовать грубую силу и убийство не только для самообороны.
Витвит утвердительно махнул хвостом:
— Я до глубины души поражен этим фактом, учитывая, что он затрагивает расы, чьи достижения превосходят все возможные похвалы. Однако не только я со своими скромными умственными способностями, но и самые выдающиеся наши мыслители тщетно пытались понять…
— Заткни хайло! — Вокалайзер издал бессмысленные звуки; сообразив, что закричал по-английски, Харкер снова перешел на ленидельский. — Предлагаю не терять временив Мои партнеры и я только притворяемся, что прилетели сюда для торговли; на самом деле мы хотим получить триллианский космический корабль. Проект настолько важен, что при необходимости мы будем убивать. Только попробуй помешать, мгновенно превратишься в кучку липкого пепла, за мной не заржавеет. Ты — не единственный, через кого мы можем действовать, есть и другие пилоты, так что не воображай, будто, пожертвовав собой, ты сможешь нас остановить. С другой стороны, ты — самый удобный вариант. Слушайся — и будешь жить. Нам ни к чему тебя убивать. — Он помедлил. — Мы даже можем отправить тебя домой с приличной суммой денег. Нам это будет по карману.
Вставшая дыбом шерсть Витвита произвела бы потрясающее впечатление на другого триллианца, на взгляд же Харкера, он просто превратился в пушистый шарик, обтянутый кимоно, размахивающий хвостом и испускающий негодующие рулады:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
