– Месть? Ты перепутала меня с Кором.
Минуту мы смотрели друг на друга, как дуэлянты.
– Ладно, послушай, – сдался я. – Я не хотел ничего говорить, потому что, собственно, и нечего говорить. Катетер – для инъекций силентиума, который в малых дозах гасит остаточные реакции. Меня достали чужие воспоминания и чувства, а у Альцедо только-только сошла с конвейера пробная партия…
– Пробная партия?
– Да.
– Какого черта ты сел на экспериментальный препарат?
Я загрузил в кофеварку лошадиную дозу молотого кофе.
– Потому что других аналогичных препаратов нет.
– Крис, я не шучу! – завопила Дио. – Мне уже ясно, что никаких других нет! Мне интересно, почему ты вообще начал его принимать. Остаточные настолько сильны?
– Кофе хочешь? – спросил я, пытаясь съехать с темы и наблюдая за тем, как ее лицо багровеет от злости. Надо же, а ведь совсем недавно мы исполняли прямо противоположные роли.
– Как долго ты его колешь?
– Два месяца.
– Побочные есть?
Я выразительно посмотрел на нее и сделал глоток кофе.
– Понятно. Сонливость, – проворчала она.
– Браво.
– И судя по тому, что я пять минут назад наблюдала в спальне, – реалистичные сны.
– Брависсимо, sor!
– И хреновый аппетит.
– С чего ты взяла?
– Элементарно. В этом доме нет ничего, кроме кофе, алкоголя и сухого протеина. Холодильник тут – исключительно предмет интерьера.
– М-м-м… Э-э-э… Я питаюсь в ресторане, – попытался отвертеться я.
– Да? А чтобы съесть бутерброд перед сном или тост на завтрак – тоже бежишь в ресторан? – насмешливо выдала она и решительно зашагала к холодильнику, из которого, – святое дерьмо, когда же она успела все это купить? – вытащила хлеб, йогурт, яйца, кусок бекона, джем, кукурузные хлопья, молоко… Последней на стол приземляется огромная упаковка свежей выпечки.
– О, тогда, возрадуйся, сегодня тебе не придется идти в ресторан, потому что я сейчас все это приготовлю и – ты все это съешь!
«Да чтоб мет…»
– Ты шутишь?!
Она отпилила кусок хлеба и начала старательно намазывать его джемом.
– Шутки закончились. Так что рассказывай, или… приступай к еде.
– И что же ты хочешь знать? – поинтересовался я, наблюдая, с каким усердием Дио взялась за мою кормежку.
– Все, Крис. Твоя любимая сестра желает знать все, – она придвинула ко мне миску хлопьев и плеснула в нее молока. – Почему ты выглядишь в десять раз хуже, чем два месяца назад. Так, будто тебя сбросили с крыши, потом кое-как собрали по кускам и при помощи магии заставили снова ходить. И не поверю, что дело только в силентиуме и его побочках. – Дио села напротив. – Это тело точно здорово? Что за остаточные реакции тебя донимают? Почему ты просто не обратился в реабилитацию, составил бы мне компанию в конце концов. Есть что сказать?
– Я выбираю завтрак, – отрезал я и, игнорируя взбешенный взгляд Дио и превозмогая подкатывающую тошноту, взялся за еду.
* * *
Пока я приканчивал невыносимо огромную тарелку гранолы с йогуртом, Дио исчезла в своей комнате и спустя десять минут явилась в смелом коктейльном платье кроваво-багряного цвета. Ни дать ни взять суккуб[38] на последнем курсе факультета Греха и Соблазна, не слишком опытный, но от того еще более опасный.
– Как тебе платье? Не слишком открытое? Мама пустит меня в нем на порог своего ресторана?
– К этому платью должна идти в комплекте пара телохранителей. Ты просто божество в юбке…
– Спасибо, – Дио подбежала и повисла на моей шее.
Любимая soror…
– Как я рад, что ты наконец в порядке.
– Мне бы хотелось, чтобы в порядке был и ты, – выдохнула она мне в ухо, но, не желая возвращаться к этой теме, вскочила и защебетала:
– Одевайся! Я погладила тебе рубашку! Надеюсь, ты одобришь мой выбор. Даю тебе ровно десять минут, соня.
– Соня?
– Если не уложишься в десять минут, то будешь еще и копуша.
– Кажется, мне стоит пересмотреть список своих любимых сестер.
– Давно пора. Наконец-то я потесню малышку Альцедо с пьедестала, – хихикает Дио, и ее заразительный смех бодрит меня лучше любого кофе.
* * *
«Гнездо ангелов», заведение, принадлежащее моей матери, было выстроено на обрывистом склоне горы. Казалось, здание просто вросло в горную породу, хотя воплотить эту иллюзию в жизнь стоило целого состояния. Внутреннее убранство тоже порядком облегчило кошелек моего отца: отделка из натурального камня от Антолини, дизайнерская мебель от Джио Понти, скатерти из египетского хлопка, раковины в уборных, вырубленные из цельных кусков кварца. Но моей матери хватило вкуса не превратить это место в нагромождение стекла, камня и бездушной роскоши: тут же была каминная кладка от пола до потолка, барная стойка из грубо отесанного дерева, мягкие стулья с обивкой цвета топленого молока, вазы с полевыми цветами и аромат свежей выпечки, витающий в воздухе. Удивительно, но здесь можно было не только принимать породистых гостей и чопорно стучать вилками по фарфору, но и незатейливо глушить виски из стакана, чем я и собирался заняться в ближайшие несколько часов.
VIP-парковка сплошь забита знакомыми машинами: кабриолет матери, чуть поодаль – спортивное купе Никтеи, а рядом с ним, бок о бок, – угольно-черный седан Неофрона. Вот с кем я буду рад посудачить.
– Врезать сегодня Неофрону за тебя? Только скажи, и домой на этой машине он поедет с водителем.
«Я тоже потом поеду с водителем, но это моей радости не убавит…»
Диомедея так и застыла – с одной ногой, торчащей из открытой двери машины.
– Не сегодня, Крис. На правах виновницы торжества могу я просить тебя об этом? Я хочу безупречный вечер в компании друзей, хочу, чтобы на этой фреске были только теплые краски.
– Договорились, – сказал я, промолчав о том, что цвет крови – тоже вполне себе теплый цвет.
* * *
– Крис, Диомедея, – хостес зала, красивая пятидесятилетняя брюнетка в белой рубашке, узкой юбке и безупречно завязанном галстуке, протягивает мне руку. – Добро пожаловать! Все как обычно?
– Да, как обычно, спасибо, Тиана.
– А мне ничего не надо, Тиа, буду пить что под руку попадется, – хихикает Диомедея, подхватывает бокал шампанского с подноса официанта и исчезает в полумраке зала.
Пространство наполнено оранжевыми бликами камина, звоном стекла и приятным лаунжем. Совсем скоро сюда слетятся, как птицы, десульторы со всей Европы, выпьют за здоровье наследницы Уайдбека (перешептываясь у нее за спиной, как тяжко пришлось бедняжке), справятся о внезапном прыжке дона Анджело (в перерыве между ризотто и запеченным окунем), обсудят с матерью график взаимных визитов на год вперед и так же легко разлетятся утром. Еще одна безупречная зарисовка из жизни заколдованного клана, члены которого могут позволить себе все, ну или… почти все. Все, кроме звезд с неба и счастья умирать от любви.
