Расиния молча кивнула. И все же в ней, глубоко внутри, зародилось и крепло нечто новое, неведомое раньше. Крохотный островок надежды: когда–нибудь, быть может, для нее отыщется выход. И она снова станет человеком.
— Что ж, ладно, — сказала она вслух. — Пока мне все ясно. Как вы решили связаться с Сот?
— Боюсь, рассказывать особенно нечего, — отозвался Янус. — После того как ваш отец назначил меня министром юстиции, я занялся расследованием беспорядков, происходящих в городе. Мне доставили описания всех вероятных главарей и зачинщиков, и как только я увидел ваше, сложить два и два оказалось не трудно.
Наверняка на самом деле все было не так легко — в конце концов, ее не сумел разоблачить даже всезнающий Конкордат! — но подробности Расинию не волновали.
— А Сот?
— Тут еще проще. В Онлее Сот всегда настолько близка к вам — немыслимо, чтобы она не была замешана во всем этом. Впрочем, насколько глубоко замешана, я понял, лишь когда она сама мне рассказала. А тогда я ей просто отправил записку — намекнул, что мне все известно, и выразил желание помочь.
— Эта записка, — сказала Сот, — ждала меня в Онлее после твоей «гибели». Я была вне себя. Приходилось притворяться, что все в порядке, перехватывать шпионов Орланко — и в то же время ломать голову, как тебя вытащить. Когда я прочитала записку графа…
Она оборвала себя на полуслове и пожала плечами.
— Ты просто решила довериться ему?
Расиния была потрясена до глубины души. Слова «Сот никому не доверяет» при описании ее характера являлись бы весьма серьезным преуменьшением.
— Я отправилась с ним поговорить, потому что он знал нашу тайну. Я подумала: либо он окажется нашим союзником, либо мне придется убить его — а в таком случае с этим надо покончить побыстрее.
По лицу Януса промелькнуло удивление — едва различимое, но все же явственное.
— Что ж, — проговорил он, помедлив, — я рад, что сумел убедить вас.
— И что же теперь? — Расиния потерла глаза.
— Собственно, — ответил он, — дело почти сделано. Уже публично объявлено, что вы согласились созвать Генеральные штаты, и бунтовщики в полном восторге. Когда они предъявят список требований, в нем наверняка будут роспуск Конкордата и назначение нового министра информации. Нам останется только «дать себя уговорить».
— Всего–то? — Расиния покачала головой. — Слишком просто.
— Герцог пользуется зловещей славой, — согласился граф, — но, должен сказать, на самом деле противник из него заурядный. Он серьезно переоценил свои возможности, теперь придется за это заплатить.
— Орланко не сдастся, — возразила Сот. — Он не из таких. Если у него в рукаве осталась хоть одна карта, он ее разыграет, и плевать на последствия.
— Именно это меня и беспокоит, — кивнул Янус. — Последнему Герцогу конец, но теперь, когда ему нечего терять…
Он умолк, сосредоточенно глядя в пространство между Расинией и Сот, а затем решительно тряхнул головой:
— Нам придется соблюдать осторожность.
Маркус
— Вице–капитан явился, — сообщил шестовой Эйзен из–за двери кабинета.
— Пусть войдет, — отозвался Маркус. Его письменный стол был девственно чист — ни одной бумаги. Он заглянул под стол, проверяя, лежит ли там по–прежнему стопка архивных папок — на случай, если понадобится предъявить доказательства.
Как обычно, дверь открылась не сразу, но наконец, поддавшись усилию, распахнулась. Гифорт захлопнул ее за собой, развернулся к Маркусу и откозырял.
— Вице–капитан, — проговорил Маркус.
— Так точно, сэр! — Гифорт позволил себе самую малость расслабиться. — Люди потихоньку возвращаются, сэр. Рук по–прежнему не хватает, но, думаю, к завтрашнему утру у меня будет по меньшей мере…
— Я хочу задать вам вопрос, — сказал Маркус. — И хочу, чтобы вы ответили на него, если сможете.
— Сэр? — Лицо Гифорта окаменело.
«Он знает, — подумал Маркус. — Он знает, что мне все известно». Что ж, пора поговорить начистоту.
Он глубоко вздохнул:
— На чем подловил вас герцог Орланко?
Воцарилась долгая, ничем не нарушаемая тишина. Маркус не сводил глаз с вице–капитана, испытующе вглядываясь в его лицо. Тот владел собой неплохо… но не безупречно.
«Если только он попытается все отрицать…»
Каменное лицо Гифорта вдруг разом обмякло, и он ссутулился, как старик. Обреченно, но при этом с облегчением, словно сбросил с плеч нестерпимо тяжкое бремя.
«Я был прав!»
Маркус едва сдержался, чтобы торжествующе не грохнуть кулаком но столу. Может быть, именно так всегда чувствует себя Янус?
— Я должен был раньше сообразить, что все откроется, — пробормотал Гифорт. — Надо было подать прошение об отставке в тот же день, когда вас назначили сюда.
— Вот уж это оказалось бы сущим бедствием, — покачал головой Маркус. — Так, стало быть, это и впрямь Последний Герцог?
Вице–капитан безропотно кивнул.
— Да… но настоящая причина — моя жена. Вы уже знакомы с моей дочерью. Жена так и не смогла оправиться после родов. Наши местные лекари оказались бессильны и отступились, а потому я написал хамвелтайским докторам — лучшим из лучших. Один из них вызвался помочь, но заломил такую цену… — Гифорт помотал головой. — Я взял заем у ростовщика, да все попусту. Гвендолин, моя Гвендолин скончалась еще до того, как прибыл этот врач, а он наотрез отказался возвращать плату. Я был совершенно сломлен и разорен. Если бы не Абигайль, я бы наложил на себя руки.
— И тогда Орланко предложил вам помочь с уплатой долга, — наугад предположил Маркус.
— Я был в таком бедственном положении, что даже не задумался, чего будет стоить эта помощь. Вскоре от герцога начали поступать… просьбы. Прикрыть расследование, освободить без дальнейших допросов подозреваемого. Гибель ваших родных была… одним из первых дел такого рода.
— Так вы не знали, что их замышляют убить? — быстро спросил Маркус. — Вы не были замешаны в поджоге?
Вице–капитан резко выпрямился.
— Разумеется, нет! Вы… — Он запнулся и вновь бессильно обмяк. Вы, конечно, можете мне не верить, ваше право… но я не убийца. И нипочем не ввязался бы в такое, что бы там ни требовал Орланко. А он хотел только одного… чтобы не было лишних вопросов. — Гифорт помотал головой. — Узнав, что вас назначили к нам, я едва не ударился в панику. Прочие капитаны никогда особо не вникали в расследования, но вы…
Маркус медленно выдохнул и откинулся на спинку ветхого скрипучего кресла.
— Я начал копать.
«Да и это вряд ли сделал бы, если бы не Адам Ионково».
Гифорт снова выпрямился.
— Сэр, — проговорил он, — я готов сию минуту написать прошение об отставке. Если министр юстиции пожелает предъявить обвинения, я понесу любое наказание.
— В этом нет необходимости.
— Сэр?
— Я наводил о вас справки, — признался Маркус. — Все эти годы вы служили безупречно. Никого другого я не могу представить на этой должности.
— Но… — Гифорт судорожно сглотнул. — А как же Орланко? У него мои долговые расписки. Если он потребует что–то, а я не подчинюсь…
— Министр юстиции уладит ваши долги, — сказал Маркус.
Ему никогда не доводилось обсуждать с Янусом подобные темы, но он был уверен, что полковник непременно найдет выход. Этот человек слишком хорош, чтобы его терять.
— Кроме того, полагаю, Последний Герцог больше не станет вас беспокоить. Между нами говоря, новая королева относится к нему без особой приязни.
— Она хочет сместить его? Последнего Герцога? — Гифорт покачал головой. — Это добром не кончится. За тридцать лет он надежно окопался на своем посту.
— Именно поэтому, — сказал Маркус, — мне нужны вы. Нам предстоит возродить жандармерию и обеспечить хоть какой–то порядок в городе. К тому же, подозреваю, министру юстиции может понадобиться моя помощь, так что вам придется работать за двоих. Надеюсь, вы справитесь.
Гифорт медленно, едва сдерживая усмешку, отдал честь:
