начну приступать к заключительной части плана. Разумеется, даже если меня освободили, то слежка какая-то точно будет. А это значит, что ни бомбы, ни ружья мне не видать. Но разве это проблема? Ничто не мешает мне сделать самодельный цестус и купить туристическое мачете. Ага, туристическое. Ну а дальше дело снова за малым — сделать то, что уже делал, но теперь с более эстетической точки зрения. Дождаться своего дня рождения и прийти к соседям, с которыми сдружусь. Показать в глазок торт и дождаться открытия двери. И вот она открывается, и мой левый кулак с железными пластинами летит в челюсть открывшего. Стоит ли описывать то, что будет дальше? Смерть. Всех в квартире. Конечно же будут крики, и соседи вызовут полицию. Оставаться в доме небезопасно, поэтому я выскачу на улицу. Люди. Много людей. То, что надо, чтобы совершить ещё несколько киллов. Не знаю, сколько удастся убить, я ведь буду уже немолодой, бегать прям резво не смогу. К слову в тюрьме я буду очень усиленно качаться. Короче говоря, буду надеяться на нерасторопность людишек и желающих погеройствовать и броситься на вооружённого человека. Времени у меня будет опять же немного, поэтому надеюсь хотя бы на пять трупов. Приезжают мусора. И знаешь, вот в этот момент очень большой соблазн покончить с собой. Взять мачете, занести руки за спину и словно гильотиной отрубить себе голову. Эффектно. Красиво. Или можно сдаться. Что я и сделаю. Но на сей раз я буду вести себя совершенно иначе. Помнишь я рассказывал о том, что в тюрьме буду писать две книги? Так вот, во второй книге я опишу всё как есть. Что я сам искал кураторов, что я сам хотел всех убить и раскаяние, и прочая чушь — часть моего плана по освобождению. А если вы это сейчас читаете, значит меня выпустили и прямо сейчас я убиваю людей. Да, книгу я выложу в интернет как раз перед самым выходом из своей квартиры перед резнёй. Ты прикинь как у всех бомбанёт! Всё будет охреневать, а я буду просто ржать со скамейки подсудимых в суде, и говорить, что буду и дальше жить за их счёт. Я буду смеяться им в лицо, говоря, что оставил им незабываемое наследие в виде дилогии книг, которые станут культовыми. Я буду смеяться над жертвами и над слезами близких погибших. Меня осудят и отправят в тюрьму, где я проживу до конца жизни. И ты представляешь, как буча поднимется по поводу возвращения смертной казни? Какие общественные волнения будут? Как много будет ненависти!
— Это весь твой план? Стать самым известным психопатом-маньяком и погрузить мир в ненависть?
— Да, я хочу открыть им истинное «Я», полное страха и гнева. Ты ведь понимаешь, что они перестанут доверять всем раскаявшимся преступникам? Не будет никакой пощады и милости, никакого добра. Изменится и взгляд на потенциальных рецидивистов, с бывшими зэками, даже самыми добрыми на первый взгляд и исправившимися, они будут бояться находиться рядом. Да, погрузить мир в хаос — вот моя цель.
— Если честно — охуенный план, но мне кажется в нём кое-чего не хватает.
— И чего же?
— Оттраханной меня.
— Что же, это можно быстро исправить, — сказал я поцеловал Варю.
Глава 18
Это был мой мир. Мой идеальный мир. Но меня там не было. Я не знакомился с Варей. Существует ли она? Чёрт его знает. Вряд ли. Мне кажется это был образ какой-то случайной девушки из тиндера, которую я свайпнул влево. Да, что-то припоминаю. Розовые волосы, красивая, вся в пирсинге и татуировках, завсегдатай тусовок, вписок. И явно частый гость на Думской. Ширево? Не знаю. В конце концов это был лишь образ, в который я вдохнул жизнь. Как в детстве. В раннем подростковом возрасте. Я придумывал различные миры, где становился центром мироздания. Это были мои истории, а я был героем. Хотя нет, не всегда героем. Но всегда протагонистом. А что мне приходилось делать в этих мирах? Всё. Спасать. Убивать. Любить. Ненавидеть. Вырос ли я? Отчасти, потому что этот мир и впрямь оказался реалистичнее предыдущих. Здесь и девушка со мной знакомится первая, и случайная встреча с таинственным незнакомцем, который меняет жизнь. Откуда взялся он? Наверное, это был Я-идеальный. Красивый, богатый, успешный. Человек у власти. Не зря же у нас одинаковые имена. Я хотел убивать и видеть страдания людей. И я видел их. Этот теракт в метро… Десятки погибших… А затем и я устраиваю нечто подобное. Или всего лишь планирую? Эх, с этими таблетками порой теряешь нить своих мыслей.
Да, таблетки. Таблетки, будь они не ладны. Подходить два раза в день на раздачу. Стоять в очереди из людей в белой пижаме. Такие же как я. Неудачники. Отбросы общества. Помои.
Я не успел. Вернее, меня раскусил Миша. Он нашёл мой ежедневник, который на протяжении последней недели был моим единственным другом, которому я изливал все свои мысли. Который стал предсмертным трактатом. Не знаю, почему Миша решил залезть в мой отдел в столе. Дневник ведь и не сверху лежал, а под грудой тетрадей и книг. По итогу он последние пару дней опаздывал на пары, потому что возвращался проверить меня. Пары у него ведь утром, ближе к полудню, а я, сбивший режим сна, в это время крепко спал. Поэтому он возвращался, видел меня спящего и шёл на учёбу, пропуская первую пару. В этот день он решил проверить меня в последний раз. И попал. Я был уже практически в бессознательном состоянии, когда он ворвался в квартиру. Как мне рассказывали, когда он вытащил меня из петли, я уже потерял сознание. Жаль, что сознание. А не жизнь. Хрен его знает, сколько меня откачивали. Наверное, рассказывали, но разве суициднику интересно слушать про то, как его спасали? И, к сожалению, спасли.
Ха, помню в детстве почти каждый год ездил в лагеря. Классный отдых на три недели. Вот и теперь я «отдохнул» три недели. В больнице. Психиатрической. Нет, никаких мягких жёлтых стен не было. Как и смирительных рубашек. По крайней мере я их не видел. Но может быть дело в том, что я попал в крыло для «спокойных», если можно так выразиться в отношении пациентов психиатрической больницы. Как жилось? Не как овощ точно. Как я уже говорил, таблетки два раза в день. Ежедневные беседы с психиатром. Вот тут я не знаю, действительно ли он хотел помочь мне,
