– Ты ведь еще помнишь, что Вилдайр приказал тебя похитить?
– Помню, – Джойана расстроенно вздохнула, бросив мимолетный взгляд в зеркало. – Представляю, как он будет разочарован. Экое чучело – имперская графиня.
– Не прибедняйся. Я постараюсь не оставлять вас наедине, – пообещал Эск.
Но, конечно, его мнения никто на «Княгине Лэнсилэйн» учитывать не собирался. Адмирал Рэйс эрн– Сэйлит с нетерпением дожидался гостей, чтобы выгулять Аластара по палубам гордости ролфийского флота. И едва позволили обстоятельства и приличия, впился в диллайн, словно борзая в кролика, и повел знакомиться с флагманом. Отказаться было равносильно смертельному оскорблению.
А Джона смело шагнула в капитанский салон на встречу с человеком, столь круто изменившим ее судьбу. Ролфийская роскошь граничила с аскетизмом и оттого казалась вызывающей. Так тщательно спрятанное от посторонних глаз за множеством одежд тело будит больше страстных фантазий, чем абсолютная нагота. Мореное темное дерево панелей, толстый ворс одноцветного ковра, инкрустация на столе, и мужчина, расслабленно сидящий в кресле и только кажущийся спокойным и доброжелательным. Спокойный ураган, доброжелательный шторм – да, да. Затянутый в черный мундир, он казался высеченным из камня. Гора, в недрах которой пламя.
«Аластар, вернись немедленно! Он меня съест. Или надкусит, или…»
Не слишком ли много князей в жизни одной смертной женщины? Один крылат, другой зубаст, и оба опасны. Она забыла и про простецкое платьишко, и про самодельные ленты, удерживающие в повиновении тяжелые пряди волос, и про то, что руки без перчаток. Присела в реверансе, чувствуя на себе его взгляд. Такой же взгляд был у Аластара, когда на балу или на приеме они оказывались рядом.
«Не шути так, Вилдайр Эмрис!» – возмутилась Джона.
Стюард подал черный горячий ролфийский эль с пряностями, раскланялся и вышел, оставив их наедине…
Запах влажной земли и яблок. Вот оно.
Ах, Глэнна, ты воистину мать всех змей!
Иногда ролфийский нюх – это напасть страшнее любого проклятия. Вилдайр едва сдержался, чтоб не зарычать от жгучей, раздирающей нутро досады. Что стоило включить в договор с Эском еще одно условие?! Но теперь уже поздно, поздно… значит, и рычать не следует. Толку-то. Разве что еще больше напугать и отвратить женщину-яблоню, чей запах вползает в ноздри и заполняет каюту. Но, может быть, все-таки – ошибка? Может, не Она, не богиня-змея, а просто женщина?
«Когда это к тебе приходили просто женщины, глупый волк, – с иронией подумал Князь, поднимаясь и приветствуя свою несостоявшуюся пленницу кивком гораздо более четким, чем тот, которым он удостоил Эска. – Глупый и недальновидный волк. Невозможно получить сразу все. Не будь щенком. Хоть она и сосуд Глэнны, но все равно женщина».
Чуть прищурившись, Князь наконец-то увидел саму леди Джоэйн, а не только отсвет лика недостижимой – пока! – Глэнны. И заинтересованно выгнул бровь, маскируя любопытство любезностью:
– Счастлив наконец-то увидеть вас, миледи.
Не то проворковал, не то прорычал, не поймешь, но каждая волосинка на ее обнаженных до локтей руках поднялась дыбом, как от ледяного сквозняка.
Какая же она… маленькая! Тоненькая, хрупкая, тощенькая – того и гляди согнется под слишком сильным порывом ветра. И выпрямится вновь. Хор-рошая женщина. Некрасивая, на ролфийский взгляд? Возможно. Но какая разница, дурна она лицом или хороша, если из ее глаз на землю смотрит богиня? Тем более – и ролфи оценивающе прошелся откровенно хищным взглядом по изящной, будто статуэтка, фигуре шуриа – тощая она не везде. Грудь, сумевшая вскормить двоих сыновей, определенно неплоха и так, но если бы еще и налилась молоком, тогда… Но облизываться не стоит, можно напугать. И в этой тонкой, беззащитно открытой, смуглой шейке с выступающими позвонками точно что-то такое есть! Ведь одним укусом можно перегрызть, а поди ж ты…
Дамских перчаток для беглой графини в закромах форта Сигрейн, конечно, не нашлось, но так было даже лучше. Вилдайр незамедлительно стянул с рук собственные перчатки и не удержался от того, чтоб не воспользоваться моментом и не цапнуть как можно бережней хрупкую шурианскую ручку, чтобы вежливо проводить даму в кресло.
По контрасту с ее прохладной кожей ладонь ролфи казалась раскаленной.
– Взаимно, сир, – безмятежно мурлыкнула Джона, изо всех сил стараясь сдержать волнение. В конце концов, она – бывшая придворная дама, светская женщина, которую сложно смутить всякими-разными взглядами.
Вилдайр улыбнулся такой знакомой ролфийской улыбочкой, которую не спутаешь ни с чем иным. У Грэйн зубастая гримаска получалась ничуть не хуже.
– Право же, графиня, оставим церемонии. Вы, к сожалению, не являетесь подданной ролфийской короны… – он по-щенячьи ласково прижмурился. – И я не могу вам приказать называть меня по имени. Но могу попросить. Не откажите мне в этой маленькой просьбе.
Мысли метнулись в разные стороны, словно вспугнутые внезапным выстрелом чайки. Всполошились, бросились врассыпную и закружились по салону белыми перышками.
«Просьба? Это просьба?! С волчьей зеленью во взоре, с блеском зубов? О! Ой! Двенадцать… Двенадцать против одного… Эскадра против фрегата… И мы с Аластаром вдвоем на ролфийском линейном корабле… А зубы у него отличные».
– Вилдайр – прекрасное старинное имя. Ничего против не имею. Тогда и вы называйте меня… – Джона непроизвольно облизнула пересохшие губы. – А как вам больше хочется… Вилдайр?
«Подразнить меня решила, хитрюга? – оценил графинино кокетство Священный Князь. – Сказал бы я тебе, как мне хочется тебя… хе… называть, да Эску не понравится!» Впрочем, даму можно понять. Кто откажется подергать за уши волка с накрепко перевязанной пастью?
«Маленькая хитрая змейка! Хочешь поиграть? Ладно. А ну как не увернешься?» – весело подумал он и сказал без единой рычащей нотки в голосе:
– Если вы позволите называть вас по имени, Джойана, я буду весьма признателен, – и сел напротив, не сводя с нее глаз. Уж кто-кто, а Вилдайр отлично знал, как такие откровенно жадные и жаркие взоры действуют на самых холодных женщин. Главное – не скатиться до похотливости и сохранять дистанцию, которую дама считает безопасной. То есть – быть искренним, а это как раз совсем не сложно. – Не откажитесь отведать настоящего ролфийского черного эля.
– С удовольствием, это так любезно. Сегодня как-то прохладно, – смущения она не выказала, да и беспокойству, и страху, который отчетливо чуял ролфи, не позволила вырваться наружу из-под покрова светской любезности. Но пульс у нее участился так, что это было даже слышно, и Князь довольно ухмыльнулся и подумал почти с нежностью: «Прохладно, а? Змейке холодно – змейку согреть?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
