Карл XII и его блистательные генералы были вне себя. Еще бы, доселе неизвестный царский полковник не давал спокойно даже спать им. А ведь они держал в страхе весь европейский север. Король приказал ускорить осадные работы, довести их до конца, чтобы надежно обложить русскую крепость.
Однако 3 мая полтавские батареи с большой меткостью обстреляли работающих шведов. Тем пришлось спешно искать укрытий от свистящих ядер. После огневого налета на вражеские позиции осажденные совершили вылазку, выбив королевских пехотинцев из апрошей. Неприятельская инфантерия не сразу пришла в себя от такого потрясения. Русские же удачно отошли к городским воротам.
Петра I в те дни еще не было во главе действующей русской армии. Ею командовал А. Д. Меншиков, который понимал: Полтаве надо помочь, хотя не все полки подошли к месту боевых действий. Светлейший князь созывает военный совет, который единодушно решает «сильную какую подвесть под неприятелем диверсию и оной крепости отдых учинить».
Генерал от кавалерии показал себя действительно правой рукой отсутствующего царя. Он умело создал ударную группировку для скорой «диверсии» против шведов, хотя сил набиралось маловато. В ночь на 7 мая последовал успешный натиск на обсервационный отряд генерала Росса. Отбивая наступление русских, Карл XII, однако, не увел от Полтавы основную часть своей армии. Король поостерегся.
Смелыми и удачными действиями Меншиков добился отважного результата — бо́льшая часть правого берега Ворсклы теперь находилась в руках русских войск. Но освободить Полтаву от блокады не удалось. Осажденные не получили облегчения.
Через местных жителей полковник Келин постоянна сносился с Меншиковым. Отважные курьеры из числа полтавчан с донесениями коменданта разными путями пробирались через шведские позиции. Местными жителями велась и разведка воинских сил противника.
Меншиков доносил царю: «Мы постоянно чиним здесь неприятелю диверсии» — и просил Петра I побыстрее прибыть под Полтаву, так как ясно виделось, что именно здесь должна произойти решающая баталия двух армий. Тот, зная из регулярных донесений Келина о тяжелом положении гарнизона, распорядился изыскать возможность для его усиления. То была задача не из простых — подать помощь блокированной крепости.
Генерал от кавалерии А. Д. Меншиков, заранее предупредив полтавского коменданта о своих действиях, немедля провел удачную операцию. В ночь на 15 мая русские войска были подтянуты к самому берегу Ворсклы. О скрытности особой заботы не проявляли. В два часа ночи на одной из береговых позиций загремели пушечные залпы. Они являли собой только одно — артиллерийскую подготовку перед началом наступательных действий. И шведы стали ожидать ночной атаки именно от речной черты. Но их ожидание затянулось до самого утра. Там, где гремели орудийные залпы, русские не пошли вперед.
Совсем на другом участке бригада под командованием полковника Алексея Головина в 1200 штыков поротно, в полном молчании, легко оказалась на противоположном берегу реки. Ее перешли по мосту, который ночью почему-то никем не охранялся. Скорее всего, неприятель и в мыслях не держал возможности перехода через него московитов.
Русские солдаты и офицеры предусмотрительно были переодеты в трофейное шведское обмундирование. Благо после сражения у Лесной его имелось в избытке. Бригаду в ночи сопровождали местные жители, они без плутаний провели ее по заболоченной местности и кратчайшим путем прямо к крепостным воротам. Там уже ожидали своих.
Темная ночь служила надежным укрытием для смельчаков, которые шли на большой риск. Как ни тщательно избирался маршрут, миновать шведские окопы, разумеется, оказалось делом просто невозможным. Там все зависело от выдержки и самообладания подчиненных бригадного командира.
Головин и его солдаты понимали, что рано или поздно хитрость с переодеванием раскроется и тогда придется пробивать дорогу в крепость через вражеский лагерь штыками. Так оно и вышло. Шведы поначалу приняли спокойно идущие роты за своих. И лишь когда русские подошли вплотную к осадным траншеям, прозвучал окрик часового:
— Кто идет?
В ответ идущий впереди полковник Алексей Головин уверенно ответил по-немецки (а германских наемников в армии Карла XII насчитывалось немало), что ведет он команду в апроши для проведения осадных работ. По приказу, разумеется, короля. Часовой поверил, и тревоги не произошло.
Однако когда шведы все же поняли допущенную ошибку, было уже поздно. Русские воины с криком «Братцы! Ура!» ударили в штыки. В окопах стадо твориться что-то невообразимое. Большинство людей в осадном лагере так и не успели понять, почему одни шведы колют штыками других шведов. Бригада Головина прорвалась в осажденную Полтаву. За ее спиной осталась лежать около двухсот вражеских солдат и офицеров.
Комендант Келин, встречавший долгожданное подкрепление у городских ворот, выказывал несказанную радость. Впрочем, как и все защитники города. Солдаты бригады Алексея Головина отличались хорошей выучкой и не раз участвовали в боях. Народ был испытанный и закаленный войной. К тому же каждый солдат принес в крепость по мешку пороха. У осажденных тот подходил к концу.
Когда король узнал о смелом прорыве более тысячи русских в окруженную его армией Полтаву, он в присутствии своих генералов сказал:
— Вижу, что мы научили московитов военному искусству…
Что ж, у лучшей европейской армии того времени можно было научиться многому. Здесь следует заметить следующее — регулярная армия России воевала своим умом, благо традиции боевые у русского воинства имелись богатейшие. Их корни уходили в глубь веков.
В сказанном у походной палатки Карл XII явно преувеличивал собственные заслуги. Не он и его армия закалили петровскую. Ту, впитавшую все лучшее со времен Ледового побоища и Куликовской битвы, сражения на реке Ведроши и боев Смутного времени, обучила сама Северная война, длившаяся уже десятый год. Каждый из которых явился строгим экзаменом на зрелость, «современность» регулярной армии Российского государства.
…Шведы продолжали все так же настойчиво штурмовать крепость. Гарнизон и горожане стойко, героически отбивали все приступы. К середине мая общие потери осажденных достигали уже двух тысяч. Ряды их заметно поредели.
Тем не менее комендант Алексей Келин продолжал осуществлять смелые вылазки, держа шведов в постоянном напряжении, изматывая их. Активность обороняющихся вводила противника в заблуждение относительно численности гарнизона. У осаждавших создавалось впечатление, что в крепости значительно больше войск, чем сообщил гетман Мазепа шведскому королю.
