ей самой этого хочется. Знаешь, однажды она даже уходила жить в табун, когда ей приглянулся гнедой жеребец, и я очень скучала без нее. Хорошо еще, что тогда со мной оставался Вэбхья. Но потом она вернулась. Уинни будет жить со мной сколько захочет, и Удалец останется при ней, по крайней мере пока не вырастет. Вэбхья ушел от меня, и Удалец тоже со временем может уйти. Дети также покидают материнский очаг, когда вырастают. Хотя трудно сравнивать поведение лошадей и львов, но мне кажется, что если мы с Удальцом подружимся, то он останется с нами, как Уинни.
Джондалар кивнул:
– Ладно, тебе видней, ты знаешь их куда лучше, чем я.
В конце концов, Эйла была единственным знатоком в этом деле, и кому, как не ей, решать, как лучше поступить с лошадьми.
– Тогда, может, пока ты разгружаешь лошадей, я разожгу костер?
Даже не осознавая, насколько он успел привыкнуть к этой пещере за то короткое лето, что они прожили здесь с Эйлой, Джондалар машинально направился к тому месту, где обычно хранились запасы дров и хвороста для растопки. Мысли его были заняты другими вопросами. Он размышлял, как бы ему подружиться с Удальцом. Для него до сих пор оставалось загадкой, как Эйла общается с Уинни и почему кобыла послушно возит ее и никуда не убегает, несмотря на предоставленную ей полную свободу. Возможно, ему не удастся добиться таких же результатов, но попытаться определенно стоит. Однако пока все-таки лучше привязывать Удальца, по крайней мере во время путешествий, где им могут встретиться другие лошади.
Обследование пещеры и ее содержимого дало свои результаты. Росомаха и гиена – Эйла не знала точно, кто именно, поскольку эти хищники побывали в пещере в разное время и их следы перепутались, – добрались до одного из тайников с вяленым мясом и опустошили его. Одна корзина с собранным для Уинни и Удальца зерном, которую они оставили на виду, была изрядно потрепана и прорвана в нескольких местах. Судя по следам, множество маленьких грызунов – полевок, пищух, сусликов, тушканчиков и хомяков – попировало здесь на славу, поскольку в корзине не осталось ни зернышка. Рядом под стожком сена Эйла и Джондалар обнаружили мышиные гнезда, набитые награбленным добром. Но большая часть корзин с зерном, корнеплодами и сушеными фруктами была спрятана в ямы, выкопанные в земляном полу пещеры, или завалена камнями и пострадала значительно меньше.
Эйла порадовалась, что они догадались сложить мягкую кожу и меха, которые она заготовила за все эти годы, в плотную корзину и спрятать ее под каменной пирамидой. Такая большая груда камней оказалась не по зубам диким расхитителям домашнего скарба, однако не убранная в спешке одежда, что Эйла сшила для себя и Джондалара, была разодрана в клочья. Другая каменная пирамида стала объектом более упорных атак – под ней наряду с прочими вещами находился жесткий короб из сыромятной кожи, в котором, словно маленькие колбаски, лежали оленьи кишки, наполненные перетопленным жиром. В итоге, пустив в дело когти и зубы, хищники продрали один угол этого короба и даже прокусили одну из колбасок, но в целом пирамида выстояла.
Вдобавок к урону, нанесенному запасам пищи, животные тщательно обследовали всю пещеру и опрокинули полки с искусно сделанными сосудами и чашами из полированного дерева, разбросали многочисленные корзины и красиво сплетенные циновки, да еще и нагадили в нескольких местах – в общем, испортили все, что смогли найти. Хотя результат ущерба оказался значительно меньше, чем выглядело на первый взгляд, и, к счастью, незваные гости практически не притронулись к зеленой аптеке Эйлы, в которой хранилось большое количество лекарственных трав и снадобий.
К вечеру Эйла почувствовала себя гораздо лучше. За день они успели навести полный порядок в пещере и поняли, что потери совсем невелики, затем приготовили на скорую руку какую-то еду и, подкрепившись, обследовали окрестности, чтобы выяснить, какие изменения произошли в долине за время их отсутствия. Огонь в очаге весело потрескивал, в небольшом углублении, где обычно спала Эйла, на чистом сене лежали меховые шкуры, а Уинни и Удалец уютно устроились на своих привычных местах с другой стороны от входа. Наконец-то Эйла действительно ощутила, что она дома.
– Даже не верится, что мы вернулись сюда, – сказала она, сидя на циновке возле очага рядом с Джондаларом. – Мне кажется, я не была здесь целую вечность, а, в сущности, мы отсутствовали совсем недолго.
– Да, совсем недолго.
– За это время я так много узнала… Может, поэтому мне и показалось, что прошла целая жизнь. Хорошо, что ты, Джондалар, убедил меня отправиться в этот поход. И я рада, что мы встретили Талута и мамутои. Ты даже не представляешь, как я боялась встречи с Другими…
– Я понимал, что это тревожит тебя, но был убежден, что когда ты получше узнаешь людей, то полюбишь их.
– Но это было не просто знакомство с новыми людьми. Это была встреча с Другими. Так их называли в клане, и хотя мне всю жизнь твердили, что я тоже из племени Других, но сама я все-таки считала себя членом клана. Когда меня прокляли и я осознала, что не смогу вернуться в клан, мне было страшно даже подумать о встрече с какими-то племенами Других. После того как мы с Уинни подружились, мне стало еще страшнее. Я не знала, что делать, и боялась, что Другие не позволят мне жить вместе с лошадью – убьют или съедят ее. Я боялась, что они не позволят мне охотиться. Мне не хотелось жить с людьми, которые стали бы запрещать мне ходить на охоту. И я думала также, что они будут заставлять меня делать то, чего мне вовсе не хочется, – сказала Эйла.
Воспоминания о собственных страхах и тревогах неожиданно привели Эйлу в состояние странного нервного возбуждения. Она вскочила и направилась к выходу из пещеры, затем отбросила в сторону тяжелый защитный занавес и, выйдя на широкий каменистый карниз, поднялась по нему к вершине этой высокой скалистой стены. Стояла холодная ночь. Звезды, пронзительно ярко блестевшие в бездонной черноте неба, казались такими же ледяными, как обжигающий ветер. Слегка съежившись, она обхватила себя за плечи и, растирая их ладонями, дошла до конца выступа.
Эйла уже начала дрожать крупной дрожью, когда почувствовала, что мягкий теплый мех опустился на ее плечи. Повернув голову, она увидела Джондалара. Он обнял ее, и она тесно прижалась спиной к его теплой груди.
Джондалар, наклонив голову, поцеловал Эйлу и сказал:
– Здесь такой холод. Давай вернемся к нашему теплому
