То, что увидели развеселившиеся было коллеги, обдало их холодным потом. Зверек, в своей безрассудной и бессмысленной ярости, продолжал рвать плоть на самом интимном мужском месте, и из раны уже фонтаном хлестала кровь. Длинное, красное теперь, тельце крысы, словно порождение кошмарного сна свисало каким-то дьявольским сгустком зла. Морж оторвал крысу от себя с куском своей плоти и отбросил далеко в сторону. Все-же оглушенный здоровенными кулаками жертвы, странный враг хрипло, уже похоже на рык, зашипел, и покачиваясь, вновь двинулся к Моржу. Тот, уже оседая от потери крови, выхватил своего " Макара" и расстрелял всю обойму в безумца. Когда все стихло и оба участника поединка замерли в неподвижности, стало слышно, как требовательно завывают сотовики у командиров. Первый ответил боссу Родя.
– Нет босс. Не он. Если только не превратился в крысу. Стрельба? Я же говорю - крыса. Какие шуточки, босс? Да разве я когда… Крыса кинулась на Моржа и начисто отгрызла ему… ну это. Да, это он орал. Кто? Мы? Сейчас принесу к Вам на перевязку, убедитесь. Никто бы не посмел колоться в такое время. Куда? Но там никого. Что? Так… Принято.
– Крыс бить подручными средствами. Стрельбу прекратить. Лихой, бери троих и Моржа в подвал. Окажете там помощь. ТАК СКАЗАНО ШЕФОМ - выделил он каждое слово, увидев недоумение в глазах братвы. Все знали, что такое " оказать помощь" раненому. Но Моржа? Правда, мозгов для раздумывания не хватало, и, теперь уже бывшего, шефова любимца поволокли в буквальном смысле в последний путь. И эта картина не прибавила оптимизма защитникам.
– Я думаю, шеф, может, они перебесились? Нормальные крысы на людей не нападают. Особенно днем. Но если что, будем отбиваться без стрельбы. Нет, во дворе тихо. Почему не отвечают? Пойти проверить? Понял. Заметано, - Родя запихнул мобильник в карман куртки и кинулся к выходу.
– Вон, еще одна выцеливает. И еще… И вон - шепталась охрана, глядя под мебель. Действительно, то тут, то там выглядывали ощерившиеся крысиные морды.
– Да какими там "подручными средствами"? - вслух высказал сомнение один из быков. Да еще, как сказал Родя, бешенных. Пока я ее задушу, она меня сколько раз цапнет? Или как Моржу в штаны влезет. Какими там " подручными"? Бросится, - буду стрелять, - и тут же пальнул в действительно кинувшуюся на него крысищу. - Вот так, - довольно прокомментировал он свое попадание.
– Следующего, кто бабахнет в крысу, пристрелю лично - выскочил из кабинета еще один царедворец - Осип. Кончай базар! Дело есть дело.
Зная безграничную и неуправляемую жестокость этого клеврета, возражать никто не посмел.
Максим вдруг почувствовал, что устал натравливать серую братию на защитников Ржавого. В конце концов, для крысиного племени это было противоестественно. Да и не сделали эти громилы крысам ничего такого, чтобы те превратились в камикадзе. Максим понял, что неправ, что ужастик получается впечатляющий, но какой-то несправедливый в отношении ни в чем не повинных животных. К этому времени он уже настроился на мыслительные волны Ржавого воинства. Инстинкты голода, размножения, удовольствий, а сейчас - и страха были более выражены, чем инстинкты крыс, у которых все- таки превалировали любовь к детенышам, братство стаи, какое-то самопожертвование и даже отвага. Да и многие из особей оказывались просто развитее этих человекоподобных примитивов с пистолетами-пулеметами разных калибров. И тогда, вспомнив недавний эпизод с псинами и уже давний - с Прохором, Макс полыхнул по глазам бычил пожирающим пламенем. Казалось, дом просто чудом не развалился от дикого рева и грохота выстрелов. Стрельба, правда, вскоре стихла. В первый момент, ощутив вспышку и ослепляющую боль в глазах, почти каждый из незадачливых охранников тотчас нажал на спуск - в сторону пламени - то есть прямо перед собой. Потом наступила жуткая боль в глазах и темнота. Куда уж тут стрелять? И тридцать луженых глоток, привыкших ржать, жрать, храпеть и гоготать, вдруг заверещали, захныкали, завыли, взывая к помощи. Максим выбрался из своего убежища и все-таки кривясь от раздирающих дом криков, вошел в кабинет к Ржавому.
– Ну, милости просим, юноша - хватило все-таки духу рыжему хозяину поприветствовать гостя. - Хотя, в таком виде… Нет, просто непривычно… - добавил он, во все глаза таращась на Максима. Гость действительно выглядел несолидно для мстителя - абсолютно голый, но с массивным золотым крестом.
– Моя одежда осталась там, с твоими нукерами. Да ты не смущайся, Ржавый. Ты же нормальной ориентации, а? - Максим устроился в кресле напротив Ржавого, но все- же, содрав с соседнего какую-то дорогую шкуру, прикрылся.
– Что ты сделал с моими ребятами?
– Они никогда не смогут больше убивать.
– Жаль. Они больше ничего не умеют.
– Сердобольный. О себе -то подумал?
– Чего ты хочешь? Кто ты? Чего привязался?
– Смерти твоей хочу, Ржавый. И все. Мелочи вот такой.
– Но почему?
– Жила одно девчонка. А четверо подонков ее изнасиловали и задушила. Двое уже сдохли. два осталось.
– Вот оно что… Надо было допетрить… Но…
В разгар беседы сидевший все это время неподвижно Ларик - последний из приблатненных Ржавого выхватил, наконец, свою "пушку" и разрядил ее всю в непрошенного гостя. Яркая вспышка на месте сидящего юноши на миг ослепила стрелявшего и его шефа. А затем - ничего. Гость осмотрел шкуру, которой укрывался, затем - спинку кресла, пожал плечами и попросил шефа продолжать.
– Да, надо было допетрить, - враз осипшим голосом продолжил Ржавый, глядя, как катается по полу, затихая, его последний из телохранителей. - А Ларик всегда был лохом. Ничего, козел так и не понял… Не моя идея с этой девкой. Меня с ней познакомил один киношник. Мне она не показалась. Другое дело мамаша. Но, не о ней базар, да? А глаз на нее положил Сам.
– Сам кто?
– Сам САМ. Тебе, юноша, еще многое неизвестно. А я бы мог быть полезным, - начал вербоваться Ржавый. - У меня же соображалка варит. Не моя карта… Но я могу быть полезен. И на Сама выход есть и на многих - многих. Мы бы… То есть вы бы со мной… С моими сведениями…
– Что со Светланой? - перебил его Максим. Перспектива разборок со "многими- многими" его не прельщала.
– С этой… Ну, в общем на югах представил я ее Саму. Она ему и показалась. У него вроде гарема. Хотел и ее туда. Она по дуроте вначале не понимала. Он тоже каким-то из этих, ну, киношных, прикидывался. Потом в какой-то тусовке от нее по морде получил. Не знаю, толи раскололся по дури - у него бывает при "приступах страстей" - это он сам так выражается, толи события форсировал… Ну, в общем, плюха была принародная. Вот принародно надо было и ммм наказать. Да так, чтобы и в прессе помелькало. Чтобы другим неповадно было. А так как я сосватал, то с меня был и спрос. А мне Игнат подсуетил. Так что и он… Ну… и… Но ничего личного. Вот такой расклад… Ну так как, я тебе Сама, ты мне - амнистию. А за ммм моральный вред, я готов - лихорадочно зашептал Ржавый. У меня только здесь наличными - пять. Потом, если выпустишь - еще пять. Там тебе, ее родне, решай сам, а? - уже снизу вверх заглядывал в глаза юноше Ржавый.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
