– Кто-нибудь пострадал?
– Несколько человек получили ожоги, и множество осталось без крова. Дом Гриствудов превратился в кучу пепла. Вдове Гриствуд и ее сыну некуда будет возвращаться.
– Да, ее участь достойна сожаления, – проронил я. – Теперь я видел собственными глазами, на что способен греческий огонь. Ведь все это сотворил он, правда?
– Конечно. Я сразу узнал запах. Эти негодяи наверняка притаились в гостиной. Они выжидали, когда мы поднимемся наверх и окажемся в ловушке. Стены они заранее смазали особым составом, потом подожгли их и выпрыгнули в окно. – Барак уселся на кровать. – Господи, страшно вспомнить, что мы вчера пережили. То же самое я видел на пристани: огонь охватил ко-рабль с невероятной скоростью. И дым был такой же: черный и удушливый. Но почему они решили разделаться с нами именно таким способом? – нахмурившись, спросил Барак. – Они могли захватить нас врасплох и заколоть кинжалами. Ведь именно так они поступили с Бэтшебой и ее братом.
– Думаю, преступники хотели показать лорду Кромвелю, что греческий огонь у них в руках, – предположил я.
– Да, похоже, они могут производить его сколько угодно и использовать когда заблагорассудится.
– И они хотят, чтобы лорд Кромвель понял это и сделал соответствующие выводы, – добавил я и пристально взглянул на Джека. – Барак, я очень вам благодарен. Без вас я ни за что не выбрался бы из горящего дома. В какой-то момент я совершенно оцепенел от страха.
– Я это заметил, – усмехнулся Барак. – И уж думал, придется дать вам хорошего пинка, чтобы заставить спуститься вниз.
– А как вы доставили меня в аптеку?
– Схватил одну из повозок, которые подвозили на пожар воду, и погрузил туда вас и девушку. Сам не знаю, как мне это удалось. Я чертовски боялся, что нас примут за поджигателей и арестуют, а то и вовсе разорвут на месте. Где нам укрыться, я понятия не имел. А потом вспомнил, что ваш друг аптекарь живет поблизости. Через несколько минут мы уже были у него.
Я кивнул. Без сомнения, сообразительность Барака спасла нас от ареста. Он улыбнулся, весьма довольный собой.
– А как девушка? – спросил он.
– Пока жива, но Гай сказал, что спасти ее невозможно. Вы-то как себя чувствуете?
Барак нащупал под рубашкой свой талисман и внезапно поморщился от боли.
– Плечо немного обжег, а так ничего.
В дверь постучали, и в комнату вошел Гай.
– Девушка проснулась, – негромко сообщил он, переводя взгляд с меня на Барака. – Он хочет поговорить с вами. Думаю, ей совсем немного осталось, – добавил он с сокрушенным вздохом.
– Вы можете встать? – обратился ко мне Барак. Я кивнул и, сделав отчаянное усилие, поднялся на ноги, немедленно зайдясь новым приступом кашля. Казалось, каждый мой мускул протестующее заныл. Гай провел нас в маленькую комнату, где лежала Бэтшеба. Глаза девушки были закрыты, дышала она часто и прерывисто. Лицо покрывала смертельная бледность, составлявшая разительный контраст с алыми пятнами крови, проступившими сквозь повязку. Гай обтер ей лицо, но волосы по-прежнему оставались липкими от крови. На мгновение я ощутил, что все плывет у меня перед глазами.
– Я дал ей снадобье, облегчающее боль, – донесся до меня голос Гая. – Она очень слаба.
Он бережно тронул Бэтшебу за плечо, и ресницы умирающей дрогнули.
– Мистрис Грин, я привел их, как вы и просили. Бэтшеба устремила на нас неподвижный взгляд.
Губы ее шевельнулись, но голос был так слаб, что я не разобрал ни слова. Взяв стул, я опустился рядом с кроватью. Бэтшеба по-прежнему неотрывно смотрела на меня.
– Они и вас хотели убить, – прошептала она.
– Да. Но им это не удалось.
– Я хотела рассказать вам… рассказать все и положиться на милосердие лорда Кромвеля. И бедный Джордж хотел того же. Но они нас ждали. Набросились на нас с мечами. Тот, рябой, проткнул мне живот, – лицо Бэтшебы исказила страдальческая гримаса, – а потом они оставили нас умирать. И напоследок сказали… что устроят горбатому крючкотвору и его приспешнику красивую смерть.
Бэтшеба, утомленная разговором, вновь закрыла глаза.
– А откуда убийцы узнали, что вы с братом придете в дом Гриствудов? – мягко спросил я.
– Наверное, им сказала мадам Неллер… Больше некому. Ради денег она готова на все.
– Если это так, она за это поплатится. Бэтшеба поморщилась от боли и заговорила с лихорадочной поспешностью:
– Я хочу рассказать вам то, что узнала от Майкла. Это поможет разыскать убийц.
– Говорите спокойно, не волнуйтесь, – сказал я, растянув губы в ободряющей улыбке. – Теперь вы в полной безопасности.
– Последние недели перед смертью Майкла точно подменили. Я видела, его что-то тревожит. Спросила, что с ним творится, и он сказал, что они с братом затеяли одну рискованную авантюру. Сказал, что скоро у них будет много денег. А еще он упомянул о каких-то важных бумагах, которые хранятся у него дома. Он боялся, что эти бумаги похитят.
– Мадам Неллер сообщила нам, что ваш брат пытался отыскать какие-то бумаги в доме Гриствудов.
– Да. – Лицо Бэтшебы вновь исказилось от боли. – Он думал, если нам удастся найти бумаги, лорд Кромвель отнесется к нам снисходительнее. Но если они там и были, сейчас они превратились в пепел.
– Эти бумаги у меня, Бэтшеба. За исключением лишь одного, самого драгоценного листка. Того, где записана некая формула. Об этом Майкл не упоминал?
– Нет, он говорил лишь, что боится людей, с которыми работает. Боится, что они убьют его. Эти люди что-то замышляли против лорда Кромвеля.
– Но разве… я думал, они работали на лорда Кромвеля. Граф был очень заинтересован в результатах их деятельности.
– Нет, нет. Их замысел был направлен против графа.
Я растерянно посмотрел на Бэтшебу. Слова ее привели меня в полное недоумение. Она закашлялась, и тоненькая струйка крови сбежала по ее подбородку. Поморщившись, Бэтшеба вновь посмотрела на меня.
– Я должна была вскорости родить. Майкл говорил, что мы убежим все вместе – я, он и его брат. Переберемся в Шотландию или во Францию и начнем жить заново. Но Майкла убили. А прошлой ночью моего ребенка проткнули кинжалом. Прямо у меня в животе.
Я наклонился и взял ее за руку. Рука была легкая, тоненькая, как птичья лапка.
– Мне очень жаль.
– Жизни простых людей недорого стоят, – с горечью выдохнула умирающая. – Каждый из нас – это всего лишь пешка в играх богатых и сильных.
Она в отчаянии покачала головой и вновь закашлялась. Гай подошел к кровати и бережно взял другую руку девушки.
– Бэтшеба, – ласково окликнул он, – боюсь, что ваш смертный час недалек. Я удостоен духовного сана и потому могу дать вам последнее напутствие. Готовы ли вы раскаяться в своих грехах и вверить себя милосердию нашего Спасителя?
Умирающая не ответила. Гай крепче сжал ее руку.
– Бэтшеба. Вскоре вы предстанете перед лицом Творца. Готовы ли вы вступить в Царствие Небесное?
Девушка по-прежнему молчала. Барак наклонился и попытался нащупать пульс на ее шее.
– Она умерла, – тихо проронил он.
Гай опустился на колени пред умершей и принялся читать молитву по-латыни. – Что толку в подобном бормотании? – резко спросил Барак.
Я взял его за локоть и потянул к дверям. Когда мы вернулись в мою комнату, я в полном изнеможении опустился на кровать.
– Бедная девчонка, – процедил Барак. – Простите, если я что-то не то сказал. Мне вовсе не хотелось обижать вашего приятеля-мавра.
Он провел рукой по жалким остаткам своих волос.
– Но скажите ради бога, вы поняли, что она там бормотала? Получается, Майкл Гриствуд участвовал в заговоре против лорда Кромвеля?
– Откровенно говоря, я совершенно сбит с толку. До сего времени мы полагали, что кто-то похитил формулу, возможно, намереваясь продать ее врагам Англии за границей.
– Да, именно так. Хотя вы сомневались в существовании этой самой формулы.
– Сомневался, не скрою. Возможно, злоумышленники рассчитывали обмануть Кромвеля. Но в какой-то момент намерения их перестали совпадать, и между ними начались раздоры.
– Но в одном мы можем быть уверены: греческий огонь действительно существует.
Я в досаде сжал кулаки.
– И все же слишком многое до сих пор остается непонятным. Судя по тому, что мы узнали, Токи принимал участие в этом деле с самого начала. Он расспрашивал моряков о польской огненной воде задолго до того, как Гриствуды обратились к лорду Кромвелю. У вас есть этому объяснение? Да и других загадок хватает…
Я осекся, потому что в комнату вошел Гай с тазиком и куском чистой ткани. На несколько мгновений в воздухе повисло неловкое молчание.
– Я должен перевязать вашу руку, Мэтью, – нарушил молчание Гай. – Вам придется провести здесь хотя бы день, прежде чем вы вернетесь к своим обязанностям.
Я вспомнил, что так и не поговорил ни с Билкнэпом, ни с Марчмаунтом.
– Увы, это невозможно. Мы и так потеряли непростительно много времени. В нашем распоряжении осталось всего пять дней. Я должен как можно скорее отправиться в Линкольнс-Инн.
