Своим натиском он пробудил в ней жгучее вожделение, взволновав кровь. Когда Рейн остановился, Мадлен тяжело дышала. Она хотела возмутиться паузой, но он прижал губы к ее волосам и привлек жену к себе вплотную. Мечтательно вздохнув, Мадлен положила голову ему на плечо.
— Я все еще не могу поверить, что ты смог в меня влюбиться, — сказала она минуту спустя. — Как это возможно? Я же совсем не похожа на невест, кандидатуры которых ты рассматривал. Я совсем не красавица.
Она ощутила ласковые прикосновения его руки на своем затылке.
— Вижу, мне придется избавить тебя от этого страшного заблуждения, дорогая. Ты самая красивая, самая желанная, самая особенная женщина из всех, кого я знал. И я очень тебя люблю.
«Я очень тебя люблю». Мадлен закрыла глаза, наслаждаясь самыми прекрасными словами, которые она когда-либо слышала.
— Я не могу ничего с этим поделать, — продолжал Рейн задумчиво. — Кажется, это началось с самой первой нашей встречи, когда ты угрожала мне своим пистолетом.
Нотка шутливости прозвучала в его словах, но Мадлен все равно принялась оспаривать его обвинение.
— Ты хорошо знаешь, что в действительности я тебе тогда не угрожала.
— Да, конечно. Ты приберегла свои угрозы для того случая, когда я собирался стреляться с Эккерби, — хохотнул Рейн. — К счастью, мне нравятся сильные и бесстрашные женщины.
Она откинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Ты считаешь меня бесстрашной?
— Да, среди прочих ценных твоих качеств. Ты добрая, смелая, честная, внимательная, умная, находчивая… Твои здравомыслие, добродушие, сердечность, склонность к авантюризму — все это завоевало мое сердце.
Польщенная его похвалой, Мадлен тихо улыбалась от удовольствия.
— Признаюсь, я никогда не думала, что склонна к авантюризму.
— А следовало бы. За последние две недели я пережил больше приключений, чем за предыдущие два года. Подумать только, мне не пришлось скучать ни минуты с тех пор, как в моей жизни появилась ты. Но это именно то, чего я всегда хотел.
— Ты уверен в этом, Рейн?
Он, должно быть, почувствовал в ее вопросе еще не исчезнувшее полностью сомнение, поэтому взял ее за подбородок и испытующе посмотрел ей в лицо.
— Абсолютно уверен, любовь моя. Ты — намного большее, чем то, чего я ожидал от жены, но именно то, чего я хотел.
Мадлен ничего не ответила, вбирая в себя его успокаивающий взгляд, а Рейн погладил большим пальцем ее нижнюю губу.
— Я тебе еще в самом начале говорил, что ты слишком мало веришь в собственную привлекательность.
— Говорил, но я не думала, что ты это серьезно.
— Надеюсь, теперь-то ты мне веришь?
— Да, но разве это удивительно, что я не могла надеяться на твою любовь, если ты даже не остался со мной в нашу первую брачную ночь.
— Нет, в этом ничего удивительного нет. Это моя непростительная вина, я понимаю.
Мадлен нахмурилась.
— Мы еще вообще не провели ни одну ночь вместе, не говоря уже о нашей первой.
Рейн с видимым раскаянием нежно поцеловал ее в губы.
— Я собираюсь безотлагательно искупить свою вину. Начиная с этой ночи ты будешь спать в моей кровати.
Мадлен одобрительно вздохнула и опять положила голову Рейну на плечо.
— Должен сказать, что ты стала настоящей соблазнительницей, — заметил он, касаясь губами ее волос.
Она улыбнулась.
— Мне помогли. Я решила, что мне нужно больше знать и уметь, чтобы завоевать такого мужчину, как ты. Поэтому я обратилась к Арабелле и Розлин с просьбой рассказать, как они добились любви своих мужей. Они любезно меня проконсультировали, а их знакомая куртизанка преподала мне несколько уроков своего искусства.
— Куртизанка? Правда? Я хочу услышать эту историю.
Лицо Мадлен зарделось.
— Когда-нибудь я тебе все расскажу, но пока не буду разглашать свои новые знания. Ты все равно намного превосходишь меня в умениях.
— Ну ладно. Но я предлагаю стремиться к большей открытости в наших отношениях. Между нами было слишком много недомолвок. Хватит уже секретов, ты согласна, дорогая?
Она опять подняла голову, чтобы взглянуть на него.
— А как же твои шпионские секреты?
— Конечно, некоторые из них должны остаться тайной, — согласился Рейн.
— То есть ты намереваешься продолжать свою карьеру тайного агента?
— Министерство иностранных дел сейчас не нуждается в получении разведданных, но я подумываю о сотрудничестве с Министерством внутренних дел. Пока еще не решил окончательно.
Мне, наверное, и так хватит забот, например, вытаскивать Фредди из всяких неприятностей.
На губах графа заиграла добрая улыбка.
— Полагаю, мы обязаны ему нашей семьей, в конце концов. Если бы не он, я бы тогда не встретил тебя на том постоялом дворе.
Усмешка в его глазах наполнила ее сердце радостью.
— Мы обязаны также и барону Эккерби, — заметила Мадлен. — Хотя лучше его не упоминать.
Лицо Рейна стало мрачным.
— Я все еще считаю, что ты зря не дала мне пристрелить его на той дуэли. Я бы это точно сделал, если бы знал, что он тебя шантажирует.
Мадлен сдавленно хохотнула.
— Очень хорошо, что ты не знал.
— Да, меня удивляет, что у него хватило наглости конфликтовать с тобой. Ты должна была сразу прийти ко мне, когда узнала о проблемах своего брата.
— Так и нужно было сделать, теперь я это понимаю. Обещаю, что в будущем буду делать, как ты говоришь.
— Я надеюсь на это. Ты слишком уж независима. Себе во вред, милая моя Мадлен.
Поднеся ее ладонь к губам, он слегка коснулся ими ее пальцев.
— Как видишь, меня не все восхищает в твоем характере. Наряду с достоинствами у тебя немало и недостатков… как и у меня. Да еще и моя бабушка.
Веселость Рейна мгновенно исчезла без следа.
— Я должен еще раз просить у тебя прощения за ее отвратительное предложение. Думаю, ты никогда ее не простишь.
— Это будет нелегко, но я постараюсь. Я не хочу стать причиной вашей ссоры.
— Причина ссоры — в поведении бабушки, и она хорошо знает, как можно исправить положение. Если она этого не сделает, я прерву с ней всякие отношения.
— Она — твоя семья, Рейн. И она в таком возрасте, когда нелегко менять свои принципы.
Граф покачал головой, восхищаясь ее великодушием.
— Ты продолжаешь удивлять меня.
Эта похвала вызвала в Мадлен волнение и радость, но Рейн не дал ей возможности долго наслаждаться этим чувством.
— Говоря о семье… — Он указал рукой в сторону своего массивного письменного стола. — Видишь там шкатулку? В ней фамильные драгоценности рода Хэвилендов. И теперь они по праву принадлежат тебе.
