поставьте часового. Я покажу где. Место спокойное, практически никто о нем не знает, но мало ли что. А теперь, Михаэль, Волк, идем, я покажу пути отхода.
И показал, хотя я не особо уверен, что в случае необходимости смогу куда-нибудь выбраться. Чертов лабиринт! Что, трудно было бить штольни по общему плану, а не как душе вздумается?
Перед его уходом я попросил связать меня со Штольцем, германским агентом. Пока брел по дерьму, возникла мысль по обмену. Кстати, Волк тоже перемолвился с Топором парой словечек. Наедине.
Распрощавшись с Топором, мы вернулись на склад. Полон уже сидел по клеткам, в мешках на головах, но без кляпов, а хозяйственный Ян что-то стряпал на печурке. Свен гремел ведрами, набирая воду, а Оле самостоятельно стал часовым и теперь, сидя на табуретке, безмятежно дымил трубкой. Одобряю, образцово дисциплинированный народец.
Итак, уже можно сказать, что первый этап операции прошел без сучка и задоринки. Вот только… Вот только моим разбойничкам стало совершенно ясно, что я в сговоре с некой девушкой из особняка. А это большая проблема. Очень большая. Веры им нет совсем. Сдадут в обмен на какие-то милости и даже не поморщатся. А это значит, что надо что-то решать. Не сейчас, но надо обязательно.
– А дальше? – Волк остервенело содрал с себя изгвазданную нечистотами рыбацкую робу.
– Ждем, мистер Степлтон. – Я присел на топчан и не спеша раскурил сигару. – Завтра встречусь с возможным посредником по обмену. В общем, ждем.
– Думаю, ты знаешь, что делаешь, – кивнул Волк. Покопался в ящике с консервами и, выдернув оттуда бутылку шнапса, презрительно хмыкнул. – Гм… германское дерьмо. Впрочем, по глоточку, даже такой дряни, нам явно не повредит. Ян, ну что там?
– Уже, – лаконично ответил китаец, расставляя тарелки на столе. – Прошу кушать. Вот только надо сначала руки помыть. Не так ли?
– Так, так… – Свен брякнул на пол два ведра с водой.
– Сволочи! – взвыла Сесилия в клетке. – Варвары, скоты, ублюдки! Роби, что ты молчишь? Сделай же что-нибудь! Папан!
Робинзон даже не подумал что-либо делать. Он просто сидел, опустив голову, и тихонечко подвывал. У ее папаши призыв дочурки тоже не нашел никакого отклика. Он уже полностью пришел в себя и настороженно слушал, поводя головой на звуки.
– А-а-а!!! – завопила разочарованная Сесилия. – Слюнтяи, тряпки! Я всегда это знала…
– А ну заткнулась! – рыкнул норвежец. – Еще одно слово, и я вырежу тебе язык! Понятно?
Дочь губернатора попробовала ее что-то крикнуть, но ведро ледяной воды, выплеснутой в клетку, заставило ее замолчать.
Пара глотков шнапса под консервированную крольчатину с зеленым горошком прошла на «ура» – и я немного успокоился. Разбойнички, кроме часового, улеглись дрыхнуть, а я, немного поразмыслив, вытащил из клетки Робинзона, отвел в коридор и устроил минутку вопросов и ответов.
– Давай, залпом. – Я приподнял край мешка и влил в него полкружки шнапса. – И не дрожи. Ничего плохого с тобой не случится. Я обещаю.
– Спа… с-спасибо, с-сэр… – Парень судорожно глотнул и сразу зашипел, корчась от боли. – У-у-у…
Н-да… губы-то расквашены. Ну да ладно, переживет: неприятно, но не смертельно. Стараясь не принюхиваться, ибо Роби смердел, как ассенизаторский обоз, я задал первый вопрос:
– Кто такой? Имя, фамилия, титул, должность. Как оказался на вечеринке?
– Робинзон Уильямс, сэр! – Шнапс уже начал действовать, и парень понемногу переставал дрожать. – Личный секретарь генерал-губернатора Арчибальда Колли, сэр. На вечеринку меня взяла Сиси… простите, сэр, Сесилия Колли, дочь генерал-губернатора. Под предлогом музицирования. Я в свободное время даю ей уроки игры на фортепьяно.
– Ага, видел я эти уроки, – не удержался я и подколол пленника.
Робинзон смутился и замолчал, опустив голову.
– Любовь у вас?
– Угу… наверное… не знаю… – замялся Роби. – Она… она такая… Но я ей не ровня. Если сэр Уильямс узнает…
– Ладно, это не важно. Я не собираюсь ему рассказывать о ваших милых шалостях. Конечно, если ты будешь вести себя прилично. Что ты знаешь о задержанных русских? О Максимове и Чичаговой? Это люди из посольства Республик.
– Знаю, знаю! – быстро закивал Робинзон. – Они в городской тюрьме. Ими занимаются люди майора Спенсера Кирпатрика… – Парень понизил голос и таинственно прошептал: – Он из Директората военной разведки. Очень важная персона. Доступа к этим русским никому нет, но я сопровождал сэра Арчибальда во время его визита к этим русским.
– Как они? Состояние здоровья, условия содержания и так далее.
Роби в очередной раз замялся и заговорил только после обещания сдать его с потрохами губернатору.
– В камеру меня не пустили. То есть я их не видел. Но совершенно случайно подслушал разговор сэра Арчибальда с майором Кирпатриком. Два раза… Нет, три раза подслушал! Да, три. Эти русские в порядке. К ним не применяли насилие… – Роби замолчал и дополнил: – Пока не применяли. Их даже кормят едой из ресторана. Мужчину легко ранили при задержании, но все уже в порядке. Его лечит личный врач сэра Арчибальда.
– Что военной разведке от них надо?
– Их в первую очередь интересует некий Игл. Американец Майкл Игл. Он же Майкл Вест. А уже потом – связи буров с правительствами некоторых стран. Ой… – Парень вдруг осекся и задрожал как осиновый лист. – Это… это же вы? Господи спаси…
– Нет, не я… – поспешил я отговориться. – Ну чего ты трясешься? Что, этот Майкл Игл – такое чудовище?
– Хуже! – выдохнул Роби. – Он настоящий изувер с дьявольским умом. На его совести тысячи жизней. Он враг номер один Британской империи.
– М-да… – Я призадумался. Тут поневоле призадумаешься. Впрочем, а чего я хотел?
– Ой, ой… – заныл Робинзон. – Я пропал, все-таки это вы. Иначе зачем вам сэр Арчибальд?.. Не убивайте меня, сэр! Я совсем ни при чем. У меня мать и сестричка… Кто их будет кормить?..
– Не ной, мать твою! – рыкнул я на него. – Будешь умницей – с твоей головы даже волос не упадет. А теперь давай поподробнее от этом Игле, Кирпатрике и вообще обо всем, что знаешь. Живо.
– Как скажете, сэр! – зачастил Роби. – Как скажете!..
