это зелье, и когда заснете мы соединим ваш разум с ней. А этот сосуд будет показывать, что будет происходить внутри вашей головы.
— И что я должна сделать внутри ее разума?
— Следить, чтобы она не осталась там навсегда и направлять ее. Если что-то пойдет не так мы вас вытащим.
— Ладно, — расположилась я напротив Гермионы.
Я осушила протянутый флакон с содержимым пурпурного цвета. На вкус зелье было очень даже вкусным. С приятным вкусом мяты и мёда. Эффект от него я почувствовала сразу же. Внезапно меня накрыло дикое желание закрыть глаза.
— Я надеюсь, вы знаете что делать. Иначе, я вам не завидую…
* * *
— Она заснула, — аккуратно положила голову Элейн мадам Помфри.
Доктор взмахнул палочкой вокруг головы Элейн и произнес необходимое заклинание. Вокруг головы девушки появилось яркое свечение. По мере движения палочки от нее к Гермионе пошли тонкие серебряные нити. Время от времени сверяясь с сосудом, колдомедик с хирургической точностью следил за этими нитями, чтобы они не обрывались и плавно соединялись с нитями Гермионы. Что он видел в омуте, было лишь только ему понятное показание.
— Хм… Что-то не так, — заметил аномалию у Элейн Аврелин.
— Что такое, Маркус? — забеспокоилась Помфри.
— Я… я не знаю. Впервые вижу такое, — казалось, что старый доктор сам был в шоке от увиденного.
«Столько линий разума… Откуда?! С ней что-то не так», — не мог понять Аврелин.
— Господин директор, Поппи, кого вы позвали? — на вопрос колдомедика никто из названых не смог ответить.
— Мы знаем только ее имя. А что не так?
— Хорошо. Это сейчас неважно. Пока всё идет хорошо.
* * *
Я появилась из пелены осязаемой темноты. Первые проблески ясности в мыслях возникли вместе с визуальным контактом местности. Несмотря на жестокий темень вокруг, я чувствовала, что вижу. Оглянулась по сторонам, пейзаж Малевича не изменился. Через некоторое время впереди возникла крохотная белая точка. За неимением другого прошагала… Нет, поплыла к ней. По мере приближения, свет становился всё ярче и ярче. Вскоре белоснежная стена накрыла меня с головой.
Открыв глаза, обнаружила себя на безлюдной улице. Вдоль ровной дороги стояли одинаковые дома с заколоченными окнами. Место не было мне знакомым и выглядело слишком неестественным. Подняв глаза к небу, не увидела ничего. Безграничная пустота тянулась до неведомой высоты. От одного только взгляда, меня бросило в дрожь.
Такс… Мне это незнакомо, значит ли это, что я попала в разум Гермионы? Однако никого похожего на нее поблизости не было.
Ну и где хозяйка?
— Гермиона! — крикнула я в пустоту.
Никто не ответил.
Не зная, что делать, просто потопала по дороге. Одинаковые доме менялись друг за другом, пока я не заметила один домик, слишком выделяющийся от остальных. Он в отличие от других зданий был виден четко и ясно, пока всё остальное вокруг было размытым.
Я добралась до почтового ящика этого милого двухэтажного дома — мечты любого семьянина. Белое заграждение и богатый сад с яркими цветами украшали его территорию. Лужайке любой бы позавидовал. Но внутри него никого не было. Отворив калитку, добралась до крыльца. На первой ступеньке уловила чьи-то голоса внутри дома. Я постучалась в дверь и, кажется, голоса в момент стихли. Похоже, они услышали мои стуки. Потом послышались быстрые приближающиеся шаги.
Дверь открыла маленькая девочка с длинными взлохмаченными волосами. Девочка с умными глазами, смотрела куда-то за мной, но точно не на меня.
— Мама, пришла тетя Мэйли, — пропищала она внутрь дома.
— Ох, какая ты стала взрослой, Гермиона, — раздался незнакомый голос. Прямо на моем месте возникла женщина. Мои руки и почти всё тело проскользнули сквозь этой тетки словно я была привидением.
— Доброе утро, Мэйли, заходи, чай будешь? — показалась другая женщина в конце холла за спиной девочки.
— Не откажусь, Джин, — зашла в дом гостья.
— Мама, я пойду к себе, — пропищала девочка и убежала наверх по лестнице.
Дом выглядел не то чтобы роскошно, но вполне себе. Мои созерцания убранства прервал уже знакомый голос.
— Эл? — Гермиона собственной персоной стояла возле арки кухни, где чаевничали взрослые.
— Ага.
— Что ты здесь делаешь?
Хм… Как это?
— Гермиона, ты, кажется, кое-что забыла, — тьфу блин, — Не припоминаешь мадам Помфри, твоя потерянная память, войну?
— Ты о че… Ох! — охнула она. — Похоже, я застряла в собственных воспоминаниях.
— Ага.
— Раз ты здесь, то я сама не смогла.
— Что ж, это не удивительно. Кому не хочется проживать раз разом самые приятные моменты своей жизни как в первый раз.
— Да… Я вспомнила родителей. Вернее, вспомнила лишь некоторую часть, — вдруг раздался визг девочки сверху.
— Мое первое проявление магии… — услышала ее тихий голос.
К девочке быстро поднялись ее родители. А вслед за ними и мы. Маленькая Гермиона сидела у себя в комнате, а вокруг неё всё было разбросано.
— Мама… Прости… Я… Я не смогла это остановить, — всхлипывала она.
Я увидела, как недоуменно обменялись взглядами ее родители. Но они не стали донимать ее вопросами. Женщина подошла к ней и крепко обняла свою дочь.
— Ничего родная, не бойся.
— Да уж… До чего мило. Но нам пора, Гермиона, — было видно, что она с трудом заставила себя попрощаться с этой картиной.
Всё вокруг постепенно исчезло. Спустя секунду мы оказались в классе. По всей видимости шел какой-то урок. Учительница рассказывала детям о правилах умножения.
— Кто может сказать, сколько будет семь умноженная на девять? — обратилась к ученикам низенькая тетя.
Из всех учеников руку поднимала одна бойкая ученица. Она так сильно хотела отвечать, что не могла держать себя в руках.
— Гермиона.
— Шестьдесят три! — уверенно ответила девочка из первого ряда.
— Правильно! Умница, Гермиона! — от похвалы учительницы девочка аж засияла и с довольным видом упала на свое место.
Блин… Мы что, каждое ее воспоминание будем проходить?
— Думаю, да, — ответила Гермиона.
Чего? Я это вслух произнесла?
— Эл, мы внутри разума.
И… Значит, неважно, произнесла я свою мысль или нет. Каждая моя мысль будет услышана?
— Да.
Блеск… Тогда вообще не думать.
Блин, а ничего, что воспоминание — это самое личное, что есть у человека? Чертов доктор… Нахрена я согласилась.
— Эл, ты чего-то боишься?
— Не бери в голову… Тьфу ты, какая нафиг голова внутри эм… головы? Ну, ты поняла, короче. В общем, пошли уже.
Фрагмент школьной жизни Гермионы растаял во тьме.
Долгое время ничего не происходило.
Что за?
— Мне это не нравится… — я была согласна с ней.
Общее ощущение внезапно изменилось. Я почувствовала нечто давящее и сковывающее… Ненависть. Ненависть ко всему.
Тьма постепенно превратилась в образы.
