порядку. По-моему кто-то разбаловался, — голос предательский дрожит. Что обо мне теперь думает Людовик? Даже представить страшно.
— Я просто очень счастлив сегодня, мама. И потом ужин никто не приготовил. Клаус прячется от домовых духов на дереве. Повара тоже все здесь.
— Ошибаешься! Мария Федоровна нарезала тебе два тазика лучшей говядины. И напекла пирогов! Тоже с мясом. Она уже нашла поваренную книгу вашего повара и сейчас варит варенье из фруктов с пупырышками.
— Правда? — моська облизнулась. Сынок со всего маха счастливо толкнул меня головой, еле на ногах удержалась. Джошуа даже этого и не заметил.
— Хочешь, я помогу загнать слуг обратно? — пыхнул он дымом.
— Не хочу. Я заберу домовых на свою половину замка, и тогда слуги смогу вернутся в эту часть здания.
— Ты лучше присыпь домовых своею пыльцой.
— И что тогда будет? Они станут видимыми?
— Нет, полупрозрачными, как привидения. Привидений же никто не боится и домовиков тоже не будут.
— Уверен?
— Почти.
Пришлось поступить, как посоветовал сын. Благо крылья так никуда и не исчезли. Домовые, на мой взгляд, совершенно не изменились. Зато Джошуа стал их теперь видеть. Хоть он не боится теперь домовых. Даже радуется тому, как Федор Игнатьич паяет старую лампу.
— Вот джинн удивится, когда заметит!
— Думаешь, обрадуется?
— Не уверен. На ней была высверлена карта южного неба. Джинн раньше залезал внутрь и смотрел через дыры, воображая, что он у себя дома в пустыне. Ну ничего, проковыряет обратно.
Федр Игнатьич смутился, вздохнул и принялся чинить что-то другое. Вроде бы тёрку. Не знаю. Изначальное предназначение всей этой рухляди, собранной по углам кладовых, понять не так просто.
Слуги постепенно вернулись обратно. Первым в замок вошёл Клаус, — его Джошуа стряхнул с дерева, мощным ударом хвоста по стволу. Потом и все остальные. Ходят, боятся, работают кое-как. Да и какая работа ночью? Ребенка я разбаловала в конец. Еле спать загнала.
И что мне теперь самой со всем этим делать? Спать идти? Все равно не усну. Стыдно.
— Джошуа, а где та пещера?
— Какая?
— Та, в которую папа уполз.
— На склоне. Вы решили его навестить?
— Пока ещё не решила. Спи.
— Туда ведёт тропка, только одной идти очень опасно.
— Из-за привидений? — вздрогнула я.
— Нет, чего их боятся? Они ничего плохого сделать не могут. Камни скользкие, можно в пропасть скатиться.
— У меня крылья есть.
— Боюсь, папа все ещё очень зол на меня.
— Скорее уж, на меня.
— Нет, это ведь я летел от Портального дома в замок. Там опасно, ветер на скалы кидает. Думаю, он из-за этого так рассердился.
Глава 40
Людовик
Я забрался в пещеру впервые за много лет. Раньше она казалась мне больше и шире. Должно быть, я набрал мышцы или растолстел немного. Ну, может, самую малость и то только в этой ипостаси. Что же так тесно-то тут? Надо заняться собой. И пещерой. Под лапами хрустят давно позабытые вещи, солома в углу истлела, пахнет сыростью. Слугам в мою пещеру не спуститься, джиннов порядок наводить не заставишь. Да и, вообще, у меня здесь кладка рубинов припрятана в тайнике.
Ну не самому же мне браться за швабру? Исключено. Поступлю так, как велит драконам традиция — выжгу весь мусор огнем. Заодно и свою шкурку почищу. Говорят, зола хорошо помогает навести блеск.
Я должен нравиться своей избраннице в обеих ипостасях. С двуногой проще. Звериной она может опасаться или, ещё хуже, брезговать мной таким. Все же Наденька фея, не дракониха. И вряд ли скоро рискнёт прикоснуться ко мне в обличии дракона.
Пыхнул огнем так, что дрогнули стены. Идиот! Лапы мои! Когти! Мозоль на правой пятке! Что ж так жарко-то, а? Я же сейчас сам превращусь в запеченного кура! Аа! Ещё и рубины из стены выкатились! Раскаленные! Прямо под мои многострадальные лапы! Кошмар! Хвост бы спасти! Отпадет, как у ящерицы, стыда не оберешься, пока обратно не отрастет! Попробуй, кому объясни, что сам себе подпалил!
Еще и cажа в нос полезла! Чихнул так, что огонь затушил. Всюду теперь кружит пепел и пахнет копчёной змеёй. Вкусная, наверное. И когда только успела сюда заползти? Жрать хочется. Это со страху за сына. Ну, гаденыш! Нет, даже гад! Весь в меня! И куда только все воспитание подевалось? Я-то боялся, что он так и останется ни к чему не пригодным мямлей. А он? Стену разгромил! Двор сжег! Умничка моя! От замка так и несёт погромом и войной! Вот что значит, зверь в сыне проснулся! Пчхи! Сажа опять в нос попала.
Как же фея замечательно повлияла на него! Чуть не убила, но ведь не специально. Зря я столько лет так опекал Джошуа, трясся над ним, как курица-наседка. То ли дело Надя. Ведёт себя с мальчиком, будто не мама, а молодой парень, воин. Уверен, стену замка она сама стесала. Земные женщины любят громить все, что видят, это я уже понял. Или это Джошуа коготочки чесал? Нет, сын ещё на такое не решится. А жаль.
Где та запеченная змейка? Ну ведь пахнет копчёным. Вроде все перерыл. Большую часть золы так и вовсе вытряхнул наружу. Ой, лапа ещё дымится слегка. Так это что, мной так пахнет? Я сам себя закоптил? Неувязочка вышла. Но это просто от счастья. Сын обернулся! Сам долетел сюда! Живой! Всем соседям завтра же сообщу. Нет! Сделаю куда лучше.
Разошлю приглашения на нашу с феей свадьбу и встречу гостей в парадном обличии, а Джошуа рядом с собой посажу. Цепь надо найти на его лапку. Мою юношескую, должна подойти, родовая, с крупным сапфиром по центру. Там ещё наш герб так красиво выполнен, он выточен с обратной стороны камня и кажется живым. Чудо-то какое! И как же мне сейчас хочется жрать!
Может, ну его. Вернусь в замок, прокрадусь на кухню, утащу пару барашков. Или сразу тушу побольше. Съем здесь, в пещере… Угу. Можно подумать, мимо домовых духов удастся прокрасться тайком. Вмиг Наде доложат, что я не скорблю и не обижен. А жру!
Нет уж. Небольшая диета пойдет только на пользу дракону. Пузо подберу. Да и вообще, надо чем-то жертвовать. Я же хочу добиться того же, что имеет Эрлик. Придется пострадать ради своего семейного блага. Утром выползу к замку, свалюсь в голодный обморок на пороге, крылья в стороны растопырю. Думаю, фея ко мне подойдёт. Может быть, даже шкуру погладит. Тихонечко. Ну хоть кончиком пальца. Хоть одну чешуйку. Шипы, конечно, она трогать не станет. Все
