так хоть один раз удалось посмотреть на любимую. Боюсь, не получится, но попробовать стоит. В крайнем случае, отвернусь, как делают это юные девицы. Стоп. Или я сам что-то не понимаю, или земные женщины ведут себя в брачных играх так, как принято это делать мужчинам? Не сбегают, увлекая за собой. Напротив, идут в атаку, оголяя прекрасные знамёна.
Не плачут о горькой доли жены, а ярятся. Мой кабинет разгромлен так, будто в него ворвался молодой воин, а не юная особа женского пола.
Выходит, игру нужно вести наоборот, если я желаю как можно скорее увлечь собой любимую женщину? Странный обычай. Дивный. Зря только на колени перед ней падал. Мог бы уже добиться большего, если б разгадал головоломку чуть раньше.
Впрочем, не зря, вдыхать запах ее тела сквозь тонкое платье было блаженством для моего звериного нюха. Как вспомню, так багровею, и за спиной норовят раскрыться крылья. Скорей бы вернуться в свой замок!
Кушанья подали высшего сорта, расстарался Эмиль. Маринованные улитки, тончайшие рулетики мяса, завёрнутые в пышные вафли, супы, жульены, похлёбки, фаршированная и запеченная на углях мелкая дичь. Трюфеля украшают почти каждое блюдо. Кабаны, олени и зайцы запекались в жаровнях целыми тушами. Не пожалел он припасов и своих поваров. Молодец, друг. Не ожидал. Украдкой поглядываю на землян. И тут чудеса. Взрослые с невиданным наслаждением угощаются блюдами. Дети сидят и ковыряют еду с таким видом, будто им в тарелки отсыпали лягушек, причём живых. Не едят вовсе! Удивительно. Может, им запретили? Дочка Марцеллы и та носик воротит. Только Сигизмунд уплетает все, что ему подают. Хоть один сын у Эрлика отличается аппетитом. Мой бы наследник давно все тут съел. На то он и дракон, впрочем, чтоб иметь возможность наслаждаться едой в полной мере.
Марцелла с самым независимым видом гоняет по тарелке кусок черного хлеба и гриб. Я попросил подать мне точно такой же. Надеюсь, не отравлюсь соленой поганкой. Слуга утверждает, что точно такие грибы поданы всем гостям. Якобы у Темнейшей припасены целые бочки соленых груздей в подземельях, и она особенно дорожит этим лакомством. По мне, так настоящая дрянь, но земляне едят. И две другие Темнейшие тоже вкушают с удовольствием это грибное яство. Надо будет стрясти с Эмиля рецепт. Если мой первый план по захвату Надежды провалится, стану подманивать ее на угощения. Черный хлеб испекут, с этим сложностей не возникнет. Что она еще ест?
Кислые сливки подали как заправку к траве? Дикость какая! Нет, такому блюду не бывать в моем замке. Соседи засмеют, если прознают.
Трава, овощи, сухари черного хлеба и кислые сливки — да таким и слуги в моем замке побрезгуют! Ужас какой. Надо чтоб Эмиль записал рецепт, передам своему повару, пусть готовит ночью на кухне, пока все другие слуги спят.
Если Клаус прознает, не страшно. Огр верен семье, не проболтается.
Король Темного леса поднялся из-за стола вместе со всей своей многочисленной свитой. Не слишком-то уверенно произнес подобающую случаю речь. Благодарен за приглашение, — и, неслыханное унижение, хмыкнул про себя я, — желает долгих лет, полных счастья, всем собравшимся за столом, вынужден отбыть. Дела, долг, лес, и далее по списку не терпят долгой отлучки. Того гляди, кланяться начнет зятю своей же великой династии. Серж отправил дорогого тестя восвояси кивком головы. Даже не приподнялся в знак уважения. Только глазами сверкнул. Впрочем, и Марцелла не удостоила короля ничем кроме тени улыбки. Эмиль же поднялся. Ну-ка? Интересно, зачем?
— Да будет прямым ваш путь, отец. Чтобы никогда более не пересечь моей дороги. Отрекшись единожды от подарка богов, второй раз за ним длани не тянут. Это пятнает честь.
Король проглотил и это. Молча шагнул в портал. Чудеса. Я бы на его месте не смог. Любопытно, какая за этой речью стоит великая тайна, да не нужно мне это. Не хочу даже знать. Верю, что мой сын никогда не решится так со мной поступить.
— Уф, — выдохнули синхронно все три Черные ведьмы. Скривился в очередной раз Эрлик, отводя мягкую ручку своей жены.
— Дети, вы можете пойти и разграбить ледник. Берите, все, что найдете. Сосиски, колбаски, газировку, чипсы и прочую гадость. Из приличной еды там только мясо для шашлыка. Располагайтесь прямо на пляже. Мангалы уже принесли. Для родителей сейчас устроят катание на лошадях по нашему саду.
— Своих детей я попрошу ненадолго задержаться здесь, — грохнул Эрлик, зло сверкая глазами, и встал на ноги. Впервые вижу такую кристально чистую ярость у человека. Земных гостей как будто сдуло порывом ветра. Да и не только земных. Всех посторонних для этой семьи, кроме меня. Я затаился. Хочу посмотреть вблизи, как себя ведут девушки из города Санкт-Петербурга. На наших они совсем не похожи. Любая неодаренная на месте Марцеллы давно бы плакала, умоляя мужа о милосердии. Магесса, наоборот, за шиворот вывесила бы мужа за окно проветриться. Тут же непонятно, что происходит. Женщина стоит, выпрямив спину так ровно, будто она и не женщина вовсе, а молодой воин, застывший перед грозным врагом. Смотрит в глаза мужа гордо и прямо, не боится, но и ярости в ней будто нет. Упрямая женская сила.
— Я никогда никому не давал повода считать себя трусом! Как ты посмела спрятать меня за спинами сыновей? И дочери? Ты!
— Я! Мы одарены в полную силу, ты же только пророк, боевого дара у тебя нет! Как я могла тобой рисковать?!
— А детьми? Ты подумала о детях, женщина? Ты, мать, выставила их перед самим королем Темного леса! В их свите были маги! Не дала мне, отцу, возможности…
— Отец, — приподнялся Серж.
— Сядь, где сидишь и молчи! Ручку он рванул жать! Кретин! Балбес! Чему вас только в ваших академиях учат? На судно матросом отправлю! Будете плавать, пока в ум не войдёте! Отца за своими спинами спрятали! Я, что, по-вашему, трус? Не воин? Не имею права показать себя? У нас на островах…
— На северных островах придерживаются особой культуры ведения ближнего боя, отец, — Микаэль лениво отставил от себя блюдце с орешками, — Первыми, если ты помнишь что-то из своей славной молодости, как раз выступают юноши, не достигшие семнадцати лет. Так что я с братьями как раз следовал традициям нашего рода варваров. Что касается Мелиссы, она ещё только девчонка и не может в полной мере отвечать за свои поступки.
— А если… — качнул головой Эрлик.
— А если следовать традициям островов, то обеих ведьм, и мою сестрёнку, и маму, не помешало бы сжечь. Правда, я не
