доставкой бабули к крыльцу пекарни.
— А бесплатно оказать помощь брату по магии? — тоном «я сейчас геройски сдохну» протянул Джером.
— Скажи, это традиция у темных такая: даже умирая — торговаться? — полюбопытствовала я, добравшись до лихачей и помогая охающей бабульке встать с насиженного места.
— Конечно! Особенно за любовь. Ведь она дороже денег. А ее порой ну о-о-очень хочется. И желательно — по сходной цене, — важно заявил смуглый, вставая на четвереньки.
— Я смотрю, ты уже доторговался, — насмешливо фыркнула я, глянув на отряхивающегося темного, а потом на неторопливо приближающуюся к нему Мажету.
Крон, поднимая из снега шляпу, позволил себе усмешку. Бабулька, уже пару вздохов как отвернулась от остальных и делала вид, что уходит, а на деле грела уши, аж застыла. Даже ее спина стала напоминать вопросительный знак.
— А… — махнул рукой Джером, когда я указала на кожух, — с этой девицей даже не сделка была, а всего-то демонстрация товара.
— Как так? — Мне стало любопытно.
— Ну… вчера я решил воспользоваться одним из способов восстановления сил, раз уж еда и амулеты не действуют, и пошел искать борде… бродить по улицам, — тут же поправился темный. — И представляешь, на меня напали и чуть не изнасиловали.
Старушка при этих словах начала незаметно пятиться, приближаясь спиной обратно к попутчикам.
— Но ты сумел скрыться от нападавших? — Я пыталась быть серьезной. Честно.
— Зачем? Я поддался! — тоном «я благородный лэр и не бегу с поля боя» возвестил Джером.
— Судя по всему, даже несколько раз. — Крон произнес это с удивительно серьезной миной, которая отлично подошла бы для скоропортящихся продуктов.
— Ну да, лучше этой жизнью гореть, чем быть замороженной воблой, — широко улыбаясь, ответил Джером.
Увидев Мажету и оценив ее скорость, сцепление с дорогой и решительный настрой, как ни в чем не бывало схватил меня за локоть и потащил в сторону площади со словами:
— Магда, ты обязана помочь. Эрриан собрался на кладбище!
— Все так плохо? — не поняла я.
— Сплюнь. Просто он решил проверить то место, где демон вселился в служку. Но у него магия заблокирована. А у меня… В общем, ты из нас сейчас самая магически сильная и…
Договорить он не успел. Вслед нам понеслось:
— Стой, сволочь!
Я обернулась и увидела, как за нами припустила Мажета и… Крон.
— Нам стоит поторопиться! — скомандовал темный и, даже не спрашивая моего на то согласия, потянул вперед.
А я же печенкой почувствовала: впереди нас ждут они… Те самые неприятности, которые некоторые почему-то ошибочно величают приключениями. А печень у меня насчет пакостей судьбы редко ошибалась.
Мы миновали площадь, несколько кварталов, два переулка, улицу, еще один квартал, храм, небольшой парк и наконец увидели впереди кованые ворота и ажурную ограду кладбища.
Джером еще раз оглянулся и с облегчением выдохнул:
— Уф, оторвались! Ну и настойчивость.
Не знаю, кого он имел в виду: Мажету или Крона. А может, обоих сразу.
— Кстати, что это за конопатый тип был с тобой? И чего хотел?
— Да так, почти ссыльный. — Я не стала вдаваться в подробности. — А хотел поздороваться.
— Знаешь, он как-то слишком настойчиво хотел. Целых три квартала гнался — и это, чтобы только поприветствовать? — с сомнением вопросил темный.
— Просто Астор Крон очень вежливый, — произнесла я. И, подумав, что одной вежливости для оправдания подобного поведения мало, добавила: — И настойчивый.
Ну не скажешь же, что рыжий, наверное, хотел уточнить: не пробудила ли эта ночь во мне, как и в нем, желание убить двух темных. И не стоит ли нам объединить усилия.
Скорее всего, почтовый селезень прилетел не ко мне одной: светлые столичные интриганы, не желая отдавать топи темным, наверняка прислали приказ на «тихое устранение» пришлых всем, кто хотя бы теоретически мог организовать покушение. А Крон… Не то чтобы очень, но мог.
— То есть ты хочешь сказать, что рыжий тип, сильно обремененный этикетом, реши он меня убить ножом в спину в подворотне, сначала извинится или испросит разрешения? — ехидно уточнил он.
— Я сказала, что Астор вежливый, а не глупый. Он сначала убьет, а потом уже извинится перед трупом.
— А то, что он хочет убить, ты не отрицаешь? — прозорливо уточнил темный.
— Спрашивают обычно о том, о чем думают сами! Я сегодня ночью видела за окном вестника-ворона. Не от темного ли властелина он нес послание?
— Тебе тоже, я так понимаю, птичка в клюве пожелание принесла? — в лучших гномьих традициях ответил Джером.
— Да, доставила. Рекомендации из столицы. Жить и здравствовать в Хеллвиле долго и счастливо. И вам, темным, дозволено находиться в городе. Главное, чтобы вы обитали под землей. Горизонтально. Вот тут… — И я выразительно показала на погост. А затем уточнила: — Вам, я так понимаю, было аналогичное письмо?
— Не совсем, — не стал отпираться темный. — Эрриану не приказывали иикого убивать. Лишь удерживать.
— Удерживать? — непонимающе моргнула я.
— Власть, — пояснил смуглый. — Ну, если дословно: «Ты держал в руках мою жизнь. Теперь твоя задача — удержать свой разум и дар, который ты получил от меня».
Видя, что я смотрю на темного, как дриада на хищного бобра, то бишь с легким недоумением, он пояснил:
— Удел Гейзлорру — подарок императора за верную службу своему Мечу.
— Скажи, не тот ли это император, что за верность короне отдал приказ тебе убить Эрриана, как только он начнет проявлять признаки безумия? — прищурилась я.
Ответа мне не требовалось. Впрочем, смуглый его и не озвучил. Но посмотрел выразительно.
— Знаешь, я, конечно, далека от двора, высшего света, ни демона не смыслю в ваших темных традициях, но что-то мне подсказывает, что благосклонности вашего темного властелина стоит остерегаться едва ли не больше, чем его немилости.
— Ну… как сказать. Врагов владыка убивает сразу.
— Ага, а друзей — с отсрочкой, — невесело усмехнулась я.
— Иногда смерть — благо, — возразил темный. — Безумный маг с силой Эрриана не просто страшен. Он — бомба, которая обязательно рванет, только неизвестно, где, когда и сколько тысяч жизней унесет с собой! — И, опережая мой вопрос, добавил: — Браслеты сдерживают его магию, пока его разум ясен. А как только он сойдет с ума, они продержатся не больше пары ударов колокола. За это время я должен буду убить друга. К тому же душа безумца после смерти не уходит за грань, а развеивается туманом.
О последнем я, увы, и так знала. А вот что до силы лунного — не думала, что она такая… впечатляющая.
— Смерть иногда дар, а не проклятие, — задумчиво повторил смуглый.
— Извини, но я привыкла сражаться с Хель до
