вот-вот шагнуть в ее лабиринты.
«Не уходи!» — безмолвный крик отчаяния слился с болью, которой щедро окатила меня клятва, данная белке. Я должна вести Эрриана к безумию, а не останавливать на его пороге.
Темный вскинулся, словно услышал мою мольбу.
Все длилось меньше одного удара сердца. А затем рык. Очередной. И снова пляска стали на снежной плахе.
— Ты его убьешь! — Истеричный крик Мажеты ударил сразу в мозг.
Я увидела, как она толкнула под руку уже замахнувшегося рыжего. С пальцев Астора сорвалась метательная звезда, чтобы через миг впиться в ствол дерева. Как раз между Джеромом и преследовавшим его гримом.
Как завороженная я уставилась на звезду, что одним из своих лучей вгрызлась в кору. И единственный вопрос, набатом отдававшийся в моей голове, вытеснил все остальные. Кого хотел убить Астор: нежить или темного?
— Проклятье! Чумная девка, чего творишь! — как ни странно, вопил не рыжий, а Джером, узрев, что его голова едва не приобрела весьма экстравагантное украшение в виде звезды в виске.
Преследовавшая смуглого тварь согласно рыкнула: ей инициатива Мажеты тоже не понравилась. Да и кому бы пришлось по вкусу из охотника становиться трофеем?
— Я тебя из беды выручала! — прокричала обиженная в лучших чувствах девица.
— Так выручала, что чуть не убила! — парировал улепетывающий Джером.
— Как умела, так и спасала. У меня в деле спасения темных женихов опыта пока мало! — выпалила Мажета и надула губы.
Еще и руки демонстративно на груди скрестила, дескать, отдувайся теперь сам, неблагодарный. Правда, сразу после этого покачнулась и чуть не свалилась с каменного коня. Пришлось Мажете споро хвататься за рыжего, который замахнулся во второй раз.
Звезда сорвалась через долю мига и вонзилась в ляжку одного из гримов. Нежить, которой звезда попала аккурат под хвост, подскочила с утробным воем, прыгнула вперед и впечаталась в памятник, окончательно озверев.
— Еще раз помешаешь — и я тебя скину, — зловеще предупредил Астор.
Гримы внизу согласно заклацали зубами. Мажета покрепче обхватила рыжего. Я судорожно вцепилась в березовый ствол и начала лихорадочно вспоминать, каким благословением можно пришибить кладбищенских гримов? Правда, я до этого не слышала, чтобы чародей добрословием укладывал нежить в штабеля: пульсаром оно как-то понадежнее будет. Да даже в житиях святых укрощение веселых погостов, изгнание демонов и массовое сожжение чернокнижников одним благословением не ограничивалось. Обычно к словам шла огневая поддержка с неба — «божественное пламя, ниспосланное праведникам, молящимся о спасении», как значилось в храмовых свитках. «Седьмая драконья летная эскадрилья» — сухо свидетельствовали хроники времен начала раскола.
Но увы, магию я всю израсходовала, знакомых среди драконов не имела, а вот слова… Их у меня сейчас было навалом. Признаться, половина — из лексикона троллей-матерщинников.
Для начала я пожелала рыжему Астору, чтобы его рука была тверда в борьбе с нечистью, и каждая его звезда нашла голову грима. Только после того, как «поправила прицел» рыжему, начала сеять доброе, вечное, светлое, на всякий случай поджав повыше ноги, чтобы «благодарные массы» точно не дотянулись до «благословляющей» своими клыками.
А дальше в мир пошли мои светлые пожелания в адрес нечисти: от «стать обладателем острого меча» с уточнением «между глаз» до «пусть в эту стужу вам станет тепло и даже жарко. От пламени Бездны».
Звезды рыжего летели немыслимыми пьяными зигзагами, но каждая из них находила свою истинную гримью пару. Джером, которому Эрриан отдал один из клинков, сейчас рубился с другом спиной к спине. Мажета вопила на одной ноте так, что даже нежить готова была заткнуть уши лапами. В общем, все были при деле: творили добро, спасали Хеллвиль от нечисти, ну и себя заодно.
Клинки темных мелькали, собирая свою кровавую дань, сводя счеты, верша приговор. Вой, последний, протяжный, оборвавшийся на высокой ноте, стих. Эрриан и Джером так и стояли — спина к спине, а вокруг них лежал снег, красный от крови. Да и они сами были как два воплощения Эйла — покровителя битв и воинов.
Эрриан в абсолютной тишине цепким взглядом прочесал окрестности. Все гримы были мертвы. И судя по тому, как Меч Властелина глянул на Джерома, сейчас на кладбище одним трупом станет больше.
— Зачем ты пришел? — с холодной яростью прорычал лунный не хуже грима. — Да еще и Магду притащил! Она едва не погибла.
— Затем, что хотел тебе помочь! — не менее зло ответил пожиратель. — Забыл, что ли, что магия сейчас тебе недоступна? И у меня резерв на нуле. — Последнее признание далось смуглому с трудом. — А ты понесся сюда, словно гончая, взявшая след. И слушать ничего не хотел. Ну, я и решил…
Я уже буквально увидела короткий замах, как кулак Эрриана впечатывается в грудь Джерома. Именно в грудь. Не для того, чтобы победить или покалечить, а выпуская на волю эмоции. Иначе удар пришелся бы в голову. А так смуглый лишь согнулся, хватая ртом воздух. В его широко распахнутых глазах отразилось недоумение.
Миг, другой… Того, что успело нарисовать мое нервное воображение, не произошло. Эрриан прожигал Джерома взглядом, костяшки на его руке, державшей меч, побелели от напряжения.
— Не смей впутывать Магду. — Воздух рассек сухой, надтреснутый голос. — Я разберусь, кто так жаждет моей смерти.
— Кстати, о смерти… — Все так же сидя на суку, я решила, что вот он — благовидный предлог, чтобы перевести тему разговора. — Эр, а как ты вообще узнал о гримах?
Признаться, роль сороки на ветке мне уже порядком осточертела: холодно, неудобно да и тело затекло. Посему легкомысленно поболтала в воздухе ногами. Зря. На них тут же как-то слишком пристально уставились темные. Причем оба. И чего, спрашивается, пытались там рассмотреть, кроме моего позора? Шерстяные гольфы и бабулин подарок — розовые теплые рейтузы с начесом а-ля «не простуди свое доброе имя» — глушили даже чересчур расшалившееся мужское воображение. Причем контузия была гарантированной, и после нее психика восстановлению не подлежала.
Знала бы, что буду сегодня сначала гарцевать на спине грима, потом сидеть пичугой на ветке, ей-богу, штаны бы надела! А так… Руководствовалась лишь мыслью о том, что пугающий бабушкин подарок все равно никто не увидит, зато в нем удобно и тепло. Ну вот и итог: теперь лично убедилась, что самый ошеломляющий фурор ведьма всегда производит по незнанию и случайно. И узреют его обязательно все. Ну хорошо, почти все: трупы гримов, надгробия и памятник бургомистру с конем в расчет не берем.
Кстати, о памятнике… Я посмотрела на двух лихих горожан, что оседлали каменного скакуна: Астора и Мажету. Они и высеченный из
