пьяной от крови стали. И… дзинь!
Судя по тому, как вскинулись все, даже Мажета, последняя слуховая галлюцинация была коллективной. Мы повернули головы на звук. Я не сразу поняла, что это было соло моего котелка. Того самого, который я напялила на голову грима. Сейчас он лежал у одной из оград. Подбежав к котлу, я увидела, что на его боку отражается морда инкуба. Злая такая морда.
Демон пытался безрезультатно освободиться от грима. Я оценила вмятины на котелке, которых изрядно прибавилось, впечатлилась абсолютно вогнутым днищем и пробитой кованой оградкой могилы и поняла, как издохла тварь. Она просто организовала сама себе летальное сотрясение, пытаясь забодать ограду с нахлобученным на глаза котлом. Сказать, что инкуб был в восторге, оказавшись между молотом и наковальней, — значит позорно промолчать. Демона настолько распирали чувства, что он просто не мог ими не поделиться. Жаль, что оные были преимущественно непечатные.
Когда же я взяла котелок и он, обложив всех и каждого из нас пресветлыми богами, пошел на второй круг, у меня появилась идея.
— Кажется, я знаю, как выяснить, Крон ли призвал демона. — Я обернулась к остальным, прижимая к груди ценного матерящегося свидетеля. — Мы устроим им очную ставку!
— С котлом? — изумился рыжий.
— Со светлым? — в свою очередь возмутился демон, от неожиданности перейдя на нормальную речь.
Такое единодушие лишь укрепило меня в вере, что я на правильном пути. Эрриан идею перекрестного допроса поддержал. Правда, по итогам очной ставки выяснилось, что Астор никак не может быть тем самым призвавшим. Демон даже поклялся, что с рыжим у того ничего общего. Причина была весьма веской: у светлого не имелось при себе тех самых пяти капель силы, что посулил за исполнение заказа маг, вызвавший инкуба из Мрака. Арр их просто не ощущал. Ни в крови рыжего, ни в амулетах, что были на Асторе. Конечно, это не исключало того, что светлый мог просто снять с себя накопитель. Но обычно маги предпочитали не расставаться с подобной ценностью. И хотя рыжий был лишен дара…
Но самое главное, на момент вызова инкуба у светлого было алиби: тот вечер он, на свою удачу, провел в гостях у господина Тортиша — главного и единственного судьи Хеллвиля. Что делал? Вел светский разговор и спаивал хозяйский фикус бренди, пока никто не видит. Почему не пил сам? Не хотел травиться убойной дозой приворотного зелья, которое так щедро плеснула в его бокал госпожа Тортиш — матушка переспелой девицы на выданье, готовая даже преступить закон, лишь бы выдать дочь замуж. Желательно повыгоднее, ну или как придется. Рассказывая о зелье, рыжий та-а-ак выразительно посмотрел на меня.
— Приворотами не торгую. — Я демонстративно скрестила руки на груди. — Я законопослушная темная ведьма. Бычий корень для мужской силы — это пожалуйста, гламурею, чтобы стать краше, — без проблем. Так что не знаю, где госпожа Тортиш достала зелье, но точно не у меня. Я подсудными делами не занимаюсь.
— Именно поэтому тебя три раза жгли на костре? — невинно уточнил Джером.
— Два с половиной, — недовольно поправила я.
— С каким ударом колокола ты ушел из дома судьи? — уточнил Эрриан.
Хоть лунный и опустил меч во время разговора, но тот все еще был обнажен. Рука Астора тоже весьма выразительно покоилась у пояса. Как раз оттуда он, помнится, и доставал метательные звезды.
— С двенадцатым.
М-да… Неувязочка. В это время на мой фееричный полет и то, как я удираю от одержимого, уже глазел старик-аптекарь. Но лунный не был бы лунным, если бы не задал еще несколько вопросов. Во сколько Крон пришел? Был ли в гостях неотлучно? Кто может это подтвердить?
— Я прибыл в шесть. До того составлял документ в канцелярии. Там тоже были свидетели, которые видели меня и могут это подтвердить. Перечислить имена? — Голос Астора звучал спокойно, уверенно, отстраненно.
У меня создалось впечатление, что рыжий уже не единожды испытал на своей шкуре, что значит допрос. Причем не только подобный сегодняшнему, когда ты почти свободен и вопросы задают, желая разобраться, а не по кругу, чтобы уличить во лжи.
— Зайти в гости к судье — твоя инициатива? — задал очередной вопрос Эрриан.
Я глянула теперь на темного. А он точно Меч Властелина? Не главный дознаватель или каратель? Уж больно правильные вопросы задает.
— Есть приглашения, от которых не стоит отказываться, если не хочешь осложнить себе жизнь. — Губы Астора исказила кривая улыбка.
Да уж, в этом плане я рыжего понимала: судья Тортиш был той еще прободной язвой. К тому же жутко злопамятный. Уязвленный отказом, он мог весьма насолить стряпчему. Для Крона, конечно, не смертельно, но неприятно.
В общем, от визита рыжего к судье больше всего пострадал фикус: полночи возлияний. Кстати, сомневаюсь, что приворотный эликсир был действенным. Наверняка его купили из-под полы на ярмарке в Тонневиле, куда судья со своим семейством ездил каждую осень. Хотя путь до городка был и неблизкий — занимал седмицу, если не больше.
Пока мы четверо были заняты допросом, одна шустрая девица — тем, как бы подобраться к «суженому». Мажету совершенно не интересовали призывы, покушения, алиби и одержимый служка. Нет. Ее задачей был Джером.
Завидная хеллвильская невеста действовала, как опытная гончая, подбираясь к жертве и отрезая ей пути отступления. Шаг. Один. Второй. Третий. Бросок, и ее челюст… — простите — руки сомкнулись на запястье Джерома. Смуглый от такого захвата непроизвольно дернулся, махнул свободной рукой, в которой держал второй парный клинок друга и… На кладбище получилось бы на одну отрубленную дурную голову больше, если бы не Эрриан.
Я увидела, как сталь высекла искры из стали. Два лезвия крестом застыли в пяди от резко побледневшего лица Мажеты.
— Никогда. Ко мне. Не. Подкрадывайся, — отчеканил пожиратель, отводя меч.
Мажета, хотя сейчас и походила цветом на снег, а ее бескровные губы тряслись, лишь еще крепче сжала руку темного и, заикаясь, упрямо произнесла:
— Не отп-п-пущу.
— Это еще почему? — искренне удивился Джером, отводя клинок.
Эрриан тоже убрал свой меч.
— Т-ты меня нев-винности лишил. Теп-иерь мой от-тец меня убьет, если я, обесчещенная, домой без мужа приду.
— Какой невинности? — возмутился смуглый, словно речь шла о предательстве темного властелина, всей империи, ну и Бездны до кучи. — Я тебя всего лишь поцеловал в той таверне. Ну, в углу потискал. От этого точно женщиной не станешь!
— Откуда тебе знать, как женщиной становятся, ты же мужчина! — разъярилась уязвленная Мажета настолько, что даже румянец на щеках появился.
— Вот поэтому и знаю, — рявкнул в ответ брюнет. — Я, как мужчина,
