Хотя… Не так уж тщательно она его искала. Идя по берегу с метлой в руках, она думала о своем и внутренним взором видела не дома, а целый мир. Насколько он многообразен. И как может верить Нессароза в какого-то там Безымянного Бога, в Иную землю? Здесь, в нашем мире, куда ни вглядись, везде откроется новая грань. Разве нетак рассуждал профессор Дилламонд, когда пытался отыскать научную основу основ, которую можно было бы проверить в экспериментах и логически обосновать? Эльфаба с радостью продолжила бы его труд, но куда ей до профессора! Глядя на синеву озера и голубизну неба, она не видела за ними никаких сокровенных тайн.
А сколько неизмеримо более сложного есть в мире. Например, какие мышцы двигают крылья у ангелов? Какова оптика загадочного взгляда? Что происходит в поднебесье? Что такое добро? И что такое зло?
И кто кем управляет — можно ли вообще это узнать? Кругом столько сил, одновременно дружественных и противоборствующих, как снежный холод и солнечное тепло, образующие смертельно острую ледяную сосульку… Кто такой Гудвин — великий волшебник или обманщик, дорвавшийся до власти шарлатан? Командовал ли он своими Наместницами — Глиндой, Нессарозой и кем-то третьей (но точно не Эльфабой), — или мадам Кашмери только внушила ему, что он командует, чтобы потешить самолюбие и удовлетворить жажду власти?
А сама мадам Кашмери? А Якль? Есть ли связь между ними? Не проявления ли они одного и того же демона, не воплощения ли тьмы, не две ли капли яда, упавшие с тела Кембрийской ведьмы? Не сама ли Кембрийская ведьма, дожившая с эпохи легенд до сегодняшних жалких времен? Что, если они дергают за ниточки, а Гудвин танцует, как безвольная марионетка?
Кто все-таки кем управляет?
И пока тянешь время, чтобы разобраться, где гарантия, что на голову не свалится очередная сосулька, сформированная под действием противоборствующих сил?
Раздразнив себя до крайности, Эльфаба взмыла в воздух и помчалась прочь от озера. Разочаровавшись в беспочвенных рассуждениях о политике и религии, она хотела теперь поднять записи Дилламонда, которые забрала после убийства. Взять в руки что-то конкретное: скальпель, увеличительное стекло, стерильную иглу. Быть может, она уже доросла до того, чтобы понять ход его рассуждений. У них разные философские взгляды — профессор был верующим, она атеистка, — но это не столь важно. Главное — факты.
Ветер сопутствовал ей до самого подножия Великих Кельских гор. Дальше стало сложнее отыскивать путь и держаться на метле. Время от времени приходилось спускаться и идти пешком. К счастью, было не слишком холодно, а в защищенных от ветров долинах попадались группы кочевников, которые подсказывали Эльфабе правильный путь. И все равно даже на метле обратная дорога заняла почти две недели.
Уже вечерело, когда она взбиралась по последним склонам, а Киамо-Ко возносил над ней свой острый темный профиль. Глядя на него, Эльфаба чувствовала себя маленькой девочкой, которая смотрит на шляпу очень высокого дяденьки. Чтобы не отвлекаться на формальности, она обогнула деревню, благо метла позволяла. Подлетев к саду, она увидела, что задняя дверь открыта. Значит, сестры все еще где-то ходят: либо цветы собирают, либо занимаются какой-нибудь другой ерундой.
В замке царила тишина. Проходя мимо столика, Эльфаба машинально взяла уже подпорченное яблоко и устало побрела вверх по лестнице. Возле няниной двери она остановилась и подергала ручку. Комната была заперта.
— Няня? — позвала она.
— Ой! — раздался возглас из-за двери. — Эльфи? Как ты меня напугала!
— Можно войти?
— Сейчас, сейчас. — Послышался звук отодвигаемой мебели. — Хороша же ты, нечего сказать. Исчезла и оставила нас на заклание в собственных постелях!
— Да о чем ты? Открой наконец!
— И никого не предупредила. А мы тут с ума сходили-от беспокойства. — Мебель за дверью скрипнула последний раз, и старуха распахнула дверь. — Ах ты, безжалостная, неблагодарная женщина.
И с рыданиями она бросилась Эльфабе на грудь.
— Успокойся, пожалуйста, — сказала Эльфаба. — Я уже столько сцен видела — на всю жизнь хватит. Лучше объясни толком, что стряслось.
Успокаивалась няня долго. Все еще всхлипывая, она принялась рыться в сумочке в поисках нюхательных солей и извлекла на поверхность столько склянок и пузырьков, что в пору было открывать собственную аптеку. Тут были и синие бутылочки с какими-то жидкостями, и прозрачные баночки для пилюль, и кожаные мешочки для порошков и таблеток, и красивый зеленый стеклянный флакон со старой надорванной этикеткой, на которой виднелась надпись «Волшебный эли…».
Отыскав наконец успокоительное и переведя дух, старушка сказала:
— Разве ты не заметила, что все куда-то исчезли?
Эльфаба вопросительно наморщила лоб. Ей вдруг стало страшно.
Няня шумно вздохнула.
— Только не стоит пенять на няню, няниной вины тут нет. Эти солдаты вдруг решили, что карты свои они уже нарисовали и им пора уходить. Подозреваю, Нор шепнула им, что тебя нет. Нам она сказала, что искала твою метлу, заглянула к тебе в спальню, а там пусто. Ну и им, наверное, обмолвилась. Сама знаешь, как она постоянно возле них крутилась. Солдаты вышли к передней двери и заявили, что отведут всю княжескую се мью — Сариму, ее сестер и детей — в свой основной лагерь непонятно где. Я им была не нужна, так они и сказали, нуда я им выдала все, что о них думаю. Сарима спросила зачем, и этот любезный капитан ответил, что для их собственной безопасности. На тот случай, если придет боевой батальон: чтобы, мол, не было кровавого столкновения.
— Сюда? Боевой батальон? — Эльфаба стукнула ладонью по подоконнику. — Когда?
— Я же объясняю. Капитан сказал, не скоро; это, мол, еще в планах. Но он настаивал. Солдаты разогнали деревенских жителей. Слава Лурлине, никого не убили, все было достаточно прилично, если не считать наручников. Потом они ушли. Сариму с семьей увели, а меня оставили. И Лира тоже. По-моему, он им понравился. А через несколько дней Лир тоже исчез. Соскучился, наверное, и побежал догонять.
— И что, все сразу подчинились? — взвизгнула Эльфаба.
— Не кричи на меня. Конечно, нет. Сарима, правда, тут же плюхнулась в обморок, а Иржи и Нор кинулись ее отхаживать, зато сестры, уж на что, казалось, тихони, забаррикадировались в гостиной и подожгли часовню, пытаясь вызвать помощь. Третья шарахнула точильным камнем Вишнекоста по руке — надеюсь, она ему все кости перебила. Пятая и Шестая стали звонить в колокола, чтобы привлечь внимание пастухов. Вторая написала записки и привязала их клапкам твоих ворон, ате не захотели улетать, лентяйки. Четвертая придумала лить на солдат кипящее масло, но сестры не успели развести достаточный огонь. Да, день-два они продержались, но потом солдаты победили. Мужчины всегда побеждают.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
