У нее было все, что нужно для жизни.
Обед с тетушкой Бет на следующий день стал праздничным событием. Джесси провела первую ночь в новом доме одна. Так она хотела. Бродила из комнаты в комнату, как маленький ребенок, не чувствуя одиночества, только восторг. Начало нового приключения. Она ощущала себя родившейся заново.
– Ну, как он тебе понравился? Собралась возвращаться? – Тетушка Бет довольно фыркнула над чашкой чая.
– Ни за что на свете. Я готова остаться здесь навсегда.
Тебе спасибо, дом такой уютный.
– Чтобы сделать его по-настоящему уютным, моя дорогая, тебе потребуется много сил.
Однако то, что Джессика привезла с собой в двух коробках, немного ей помогло. Фотографии, ящики для декоративных растений, маленькая мраморная сова, коллекция ценных книг, два ярких рисунка и портрет Яна. Там же – простыни и медные подсвечники, разный хлам, с которым она не смогла расстаться. Она украсила дом растениями и яркими цветами.
В конце недели добавила к своим старым сокровищам новые, приобретенные на аукционе. Два низких грубо обтесанных стола и овальный домотканый ковер нашли свое место в гостиной. С каждым днем дом все больше приобретал жилой вид. Джессика сложила книги в сундуки, а рисовальные принадлежности разместила в углу, однако у нее не находилось свободной минутки, чтобы порисовать. Она была слишком занята домом.
Работник с ранчо, присланный тетушкой Бет, провел уикэнд, выдергивая сорняки и подравнивая траву. Вместе они даже обнаружили полуразрушенный бельведер за домом. Кроме того, ей захотелось повесить качели. Одни, чтоб свисали с высокого дерева возле бельведера, где она могла сильно раскачиваться и наслаждаться заходом солнца, другие – у парадного крыльца, вроде тех, на которых сидят юные парочки теплыми летними ночами, уверенные, что они – одни-единственные на всем белом свете.
Письмо от Яна пришло в субботу утром. Джессика бродила на новом месте уже шесть дней.
"Вот ты где, смешная девчонка, с запыленными волосами и пятном на носу, с гордой ухмылкой от той чистоты и порядка, в которые ты превратила весь этот хаос. Сейчас я вижу тебя, босоногую и счастливую, с кукурузным початком во рту.
Или в туфельках от Гуччи и содрогающуюся при одной мысли о подобном? А как на самом деле? Я отлично представляю дом, хотя не могу вообразить тебя счастливой в спальном мешке на полу. Только не говори мне, что вот до чего ты дошла! Но звучит симпатично, Джесси, и пойдет тебе на пользу. Хотя я был потрясен, узнав о магазине. Не будешь ли ты по нему скучать? Однако ты получила чертовски много денег. Что ты будешь делать с такой кучей баксов? До меня дошли слухи о кинопостановке по моей книге. Не принимай это всерьез. Одни разговоры. Хотя, с другой стороны, я бы никогда не подумал, что ты продашь магазин. Каково тебе было? Больно, полагаю, а может, принесло облегчение? Пора заняться другим. Путешествовать, рисовать, наводить чистоту в том дворце, который ты повесила себе на шею на все лето – или дольше?
Что-то такое проскользнуло в твоем последнем письме. Похожее на любовь к дому, к природе вокруг и к тетушке Бет. Она, должно быть, замечательная женщина. А как муравьи и ящерицы? Держатся от тебя на расстоянии? Или все еще пользуются твоим любимым лаком для волос?"
Счастливая ухмылка не сходила с ее лица, когда она читала.
Однажды в гостиничном номере во Флориде Джессика попыталась убить ящерицу с помощью лака для волос. Они вынуждены были уйти из комнаты, однако ящерке он понравился.
Джесси закончила читать письмо и присела у большого стола, присланного тетушкой Бет. Она хотела рассказать ему о тех вещах, которыми Бетани завалила дом, и о безделушках, найденных на аукционе. Нельзя, чтобы у него складывалось впечатление, будто она спит на полу.
Переписка шла сама по себе, без намека на остановку с их стороны. Джессика не думала об этом, она просто писала, чтобы сообщить Яну новости. Она радовалась успеху его книги, с нетерпением ждала ее экранизации. Может быть, на сей раз все удастся. Джессика очень надеялась на это.
Она была удивлена своим длинным ответом. Шесть мелко исписанных страниц. Джессика заклеила конверт, не забыв о марке, уже в сумерках. На древней плите приготовила ужин и сразу отправилась спать. А на следующее утро, встав очень рано, приехала в город, чтобы отправить письмо, потом заглянула на чашку кофе к тетушке Бет. Но та уехала кататься верхом.
День выдался спокойным и красивым. Джесси сделала несколько набросков, пока сидела, болтая ногами, на крылечке.
В комбинезоне, красной футболке и босая, она ощущала себя старшей сестрой Гека Финна. Солнце припекало ее лицо, а волосы напоминали золотые вьющиеся нити, собранные на макушке.
– Здравствуйте, мадемуазель.
Джессика подпрыгнула, из ее рук выпал альбом для набросков. Она считала, что поблизости никого нет. Но, подняв глаза, засмеялась. Рядом стоял Джеффри.
– Господи, как ты меня напугал! – Она легко спрыгнула с крыльца, когда он поднял ее альбом и посмотрел на нее с удивлением.
– Великий Боже, ты умеешь рисовать! Но что гораздо важнее, ты – совершенство, и я тебя обожаю.
Он ласково обнял ее, и Джессика улыбнулась ему, стоя босыми ногами в высокой траве возле дома. Она еще не вырвала все сорняки.
– Джессика, как ты красива!
– Такой? – Она смеялась над ним, а он не отпускал ее из своих рук. Она только сейчас начала понимать, как же она по нему скучала.
– Да, я тебя обожаю такой. Когда я увидел тебя впервые, ты была босой, твои волосы были уложены наверху, как у греческой богини.
– Боже мой!
– Не собираешься ли ты предоставить мне возможность познакомиться с достопримечательностями, после того как держала меня на расстоянии вытянутой руки все это время?
– Конечно, конечно! – Она радостно рассмеялась и величественно указала на дом:
– Не соблаговолите войти?
– Минутку. – Прежде он сгреб ее в свои объятия для долгого нежного поцелуя. – А теперь я готов осмотреть дом.
Она остановилась и оценивающе на него посмотрела.
– Нет, не готов.
– Не готов? – Джеффри казался смущенным. – Почему нет?
– Сначала сними галстук.
– Сейчас?
– Немедленно.
– Прежде, чем мы войдем? – Она настойчиво кивнула, и, улыбаясь ей, он снял темно-синий галстук в белую крапинку, который, как Джессика правильно угадала, был от Диора.
– Симпатичный галстук, но тебе он здесь не понадобится. Обещаю, что никому не расскажу о твоем поступке.
– Обещаешь?
– Торжественно клянусь. – Она подняла руку, и Джеффри поцеловал ее. Ощущение в середине ладони было восхитительным.
– О, как мило.
– Ах ты, дразнилка. Ну ладно, а так пойдет?
