тем же годом точнее: "и посади у них князя Всеволода Мстиславича (в рукоп. Кармзина добавлено еще: "на столе, внука Романа Ростиславича")").
Всей этой композиции нельзя отказать в остроумии, но едва ли и она решает загадку, так как, помимо некоторых неточностей в деталях и помимо неразъясненных противоречий ее разным, весьма определенным указаниям Хроники, она не дает ответа прежде всего на два вопроса. Во первых, почему автор Хроники, отлично знающий князя Герцикэ, нигде не узнает его в лице предводителя хотя бы одного из новгородских походов на Ливонию и почему он, наоборот, перечисляя (XXV.2) кары, посланные богородицей на "врагов Ливонии", так резко отличает Всеволода, короля Герцикэ, от двух не названных по имени "королей" новгородских, из которых, по крайней мере, один и должен был быть Всеволодом Мстиславичем. Генрих мог в точности не знать всех менявшихся князей новгородских, но, если бы во главе русского войска оказался хорошо известный в Ливонии Всеволод из Герцикэ, автор Хроники, наверное, и знал бы и упомянул бы об этом. Во вторых, с какой стати князь Герцикэ, после 1224 г., по словам М. Таубе, уладивший свои отношения с Ригой и восстановивший свои владельческие права над своей частью княжества, в 1239 г. оказывается как будто безместным и получает от Ярослава Всеволодовича смоленское княжение. Вообще говоря, сложность сравнительно-хронологических операций по нашей летописи, особенно в приложении к западно-европейским известиям, и давно установленная (но далеко не до конца исследованная) сбивчивость летописной хронологии — с одной стороны, а с другой — недостаточность известных нам фактов для сопоставления биографий князя Герцикэ и Всеволода Мстиславича — едва ли допускают ту простоту обращения с летописными данными, какою отличается построение М. Таубе. Гипотеза его, бесспорно, пока единственная хорошо разработанная (Из более ранних богата фактическим материалом работа Ф. Кейсслера (Окончание…, стр. 31-38)), этим выгодно отличается от предшествовавших неопределенных высказываний, но и она, повторяем, не разрешает всех недоумений (В частности, наиболее для нас трудно было бы отвергнуть упоминавшееся известие Никоновской летописи о смерти Всеволода Мстиславича в 1224 г., так как Хроника, надо думать, именно о его гибели в бою с татарами говорит дважды): вопрос о том, кто был Wissewalde, князь Герцикэ, остается открытым.
Исследование М. Таубе, вообще обладающее генеалогическим уклоном, интересно между прочим в том отношении, что автор пытается тут научно обосновать своеобразную и далеко не случайно возникшую генеалогическую тенденцию старейших немецких фамилий в Прибалтике — считать себя потомками древних владетелей страны, русских князей или ливских вождей.
Потомками Всеволода из Герцикэ считает себя род фон Икскюль. Поддерживая эту их семейную легенду путем сопоставления документальных данных, М. Таубе рисует такую (весьма гипотетическую) картину: 1) установленная документально передача в 1224 г. Всеволодом половины его владений в Герцикэ в лен рыцарю Конраду фон Мейендорф связана была с женитьбой этого рыцаря на дочери Всеволода; 2) овдовев, эта последняя вышла замуж за рыцаря Иоганна фон Бардевис, родоначальника фон Икскюлей, который, после бездетной смерти своего пасынка (младшего Конрада ф. Мейендорф), в 1257 г. получил в лен его владения. (LGU, I, № 24). Род Бардевис- Икскюль уже в первом поколении оказывается владетелем значительной части области Герцикэ-Дубена, и "наследники", упоминаемые в акте 1239 г. (см. выше), это — малолетние в то время внуки Всеволода, дети дочери его, жены ф. Мейендорфа.
Аналогичные "дедукции" находим и в генеалогиях фон Тизенгаузенов (от Вячка), ф. Унгернов (от Каупо и псковской княжны), ф. Буксгевденов (от Владимира псковского). Значение этого факта не так легко определить. С одной стороны, завоеватели Ливонии, нижне-саксонские выходцы, так сурово характеризуемые Альбериком (см. наше прим. 166), в сущности не что иное, как авантюристы без будущего у себя на родине, действительно могли, как и думает М. Таубе (о. с., стр. 468 и сл.), пытаться путем таких браков перейти в ряды des hohen Adels, придать своим владениям привилегированное положение не жалованных ленов, а, т. н. feuda oblata, и закрепиться в стране не только силою оружия, но и наследственно. С другой стороны, очень поздние даты сохранившихся генеалогических документов (XVI-XVII в.в.) и отсутствие прямых более ранних подтверждений им в источниках — позволяют предположить иное: с тою же целью нобилитации и самозащиты ко времени русских походов XVI в. (и далее XVII-XVIII вв.) в Ливонию, эти "генеалогии" могли быть сочинены, чтобы владельческим правам соответствующих фамилий придать характер исконный, туземный и наследственно-княжеский.
Вехта — в герцогстве Ольденбург. Гарпенстедэ — Гарпштедт, между Вехтой и Бременом. Ср. В. Арндт, о. с. стр. 248, прим. 71 и 72.
38
Asscrade, Ascrade, Ascrad, Ascrath, в документах также Ascharad, Aschrad, в нижне-немецком произношении Аскрат; по русски — "Скровный", "Скровен" (в договорах Ивана Грозного с Данией и Польшей 1578 и 1582 гг. См. Карамзин, ИГР, изд. 5, т. IX, гл. V, прим. 499 и 600) — замок на правом берегу Двины в 4 км выше Фридрихштадта, недалеко от нынешнего пастората Ашераден. Одно из древних скандинавских поселений на Двине, судя по количеству археологических находок. Ср. Т. J. Arne. La Suede et l'Orient. Upsala, 1914, стр. 20; H. Moora. Die Vorzeit Estlands. Reval, 1932; M. Таубе, о. с., стр. 385. Происхождение наименования спорно: может быть, из латвийского Askraukle ("пристань судов" — см. Савельев. Мухамеданская нумизматика. СПб., 1846, и А. Сапунов. Река Зап. Двина, стр. 481-482 с прим. 258) или, как partonymicum латвийск. Ask'eeretis, Azk'eraitis, лит. Azk'eratis — из имени ручья Ask'ere, впадающего в Двину у замка. Ср. Биленштейн, о. с. стр. 44-45 и 365.
М. Таубе (1. с.) считает Ascrat-Ascrad варяго-русским Аз-град, сближая первую часть имени с Азами скандинавского Олимпа, с варяжскими именами, в роде Аскольд, Асмуд, и даже — с именем гавани и бурга Азов на Азовском море, на противоположном конце великого скандинавского "пути на восток". Не смотря на интересный подбор обоснований из новейшей литературы о происхождении Руси, эта гипотеза, нам кажется, лишена правдоподобия.
39
Библия, Иова, 23, 10.
40
В ПС ошибочно: "500 человек". — "Посетил. Свыше" — Библия, Луки ев., 1, 78; в ПС: "какой исход указало им провидение". — "Голодные подкрепились и насытились" — Библия, Матф. ев., 14, 20 и Марка ев., 8, 8.
41
Библия, 3 кн. Царств, 20, 10. — В издании Грубера и переиздании Ганзена упомянутый Мартин имеет и прозвище Friese. Это имя, как и многие
