Проблема заключалась в том, что во всех окнах его квартиры не горел свет, то есть, по всей видимости, хозяин отсутствовал дома.
Она дошла до пиццерии, расположенной через несколько кварталов, заказала себе порцию «Гавайской» и устроилась в уголке с газетой. Без нескольких минут девять она купила в Пресс-бюро кофе с молоком и вернулась к панельному зданию. В квартире по-прежнему было темно. Она вошла в подъезд и села на чердачной площадке, откуда видна была расположенная одним лестничным пролетом ниже дверь, ведущая в квартиру Пера-Оке Сандстрёма. Она принялась за кофе, приготовившись ждать.
Инспектору криминальной полиции Хансу Фасте наконец удалось напасть на след Силлы Нурен, двадцативосьмилетней предводительницы сатанистской группы «Персты дьявола». Посетив ее в студии звукозаписи «Рисент трэш рекордс», располагавшейся в промышленном здании в Эльвшё, он испытал культурный шок, сравнимый с тем, который произошел при первой встрече португальцев с индейцами Карибского бассейна.
После нескольких неудачных попыток разведать что-то у ее родителей инспектору Фасте повезло узнать от сестры Силлы про студию звукозаписи, где она, по словам сестры, «участвовала» в записи CD-диска бэнда «Cold Wax»[71] из Борленге. Фасте ничего не слышал про этот бэнд и предполагал, что тот, по-видимому, состоит из парней двадцатилетнего возраста. Едва войдя в коридор, ведущий в студию, он окунулся в такой шквал оглушительных звуков, что у него даже перехватило дыхание. Он полюбовался на «Wax» через стеклянное окошко и подождал, пока в звуковой стене не образовалась щель.
У Силлы Нурен были длинные, черные как смоль волосы с красными и зелеными прядками и макияж в темных тонах. Она была пышно сложена и одета в короткую кофточку, из-под которой виднелся открытый живот с пирсингом на пупке. На бедрах у нее был пояс с заклепками, и в целом она выглядела как персонаж из французского фильма ужасов.
Фасте показал свое удостоверение и попросил разрешения побеседовать с ней. Она жевала резинку и смотрела на него со скептическим выражением, но в конце концов махнула рукой в сторону какой-то двери и отвела его в подобие гримерной. Войдя сюда, он тотчас же споткнулся о мешок с мусором, оставленный кем-то на самом пороге. Силла Нурен налила воды в пустую пластиковую бутылку, выпила ее до половины, села за стол и, закурив сигарету, обратила на Ханса Фасте пристальный взгляд ясных голубых глаз. Фасте вдруг растерялся, не зная, с чего начать.
— Что такое «Рисент трэш рекордс»? — спросил он.
На лице у нее появилось недовольное выражение:
— Компания, выпускающая диски новых молодых бэндов.
— И какую роль в ней играешь ты?
— Я — техник звукозаписи.
Фасте посмотрел на нее:
— Ты получила соответствующее образование?
— Не-а. Сама научилась.
— На это можно прожить?
— А почему ты спрашиваешь?
— Просто спросил. Я думаю, ты уже читала, что сейчас пишут о Лисбет Саландер.
Она кивнула.
— У нас есть сведения, что ты с ней знакома. Это так?
— Возможно.
— Так это или не так?
— Это зависит от того, что тебе надо.
— Я занимаюсь розыском сумасшедшей, совершившей тройное убийство. Мне требуется информация о Лисбет Саландер.
— Я ни разу не видела ее с прошлого года.
— Когда ты в последний раз с ней встречалась?
— Это было осенью позапрошлого года. В «Мельнице». Она туда одно время ходила, а потом вдруг перестала появляться.
— Ты пробовала с ней как-то связаться?
— Несколько раз пыталась позвонить ей по мобильнику. Номер не отвечает.
— И ты не знаешь, как ее найти?
— Нет.
— Что такое «Персты дьявола»?
Силла Нурен посмотрела на него насмешливо:
— Ты что же, газет не читал?
— Почему — не читал?
— Так там же написано, что мы — группа сатанистов.
— А это так?
— Похожа я на сатанистку?
— А как должна выглядеть сатанистка?
— Ну знаешь ли, мне даже трудно сказать, кто тут тупее: полиция или газеты!
— Послушайте, дамочка, речь идет о серьезных вещах!
— Это насчет того, сатанистки мы или нет?
— Перестань дурить и отвечай на мои вопросы!
— И о чем же ты спрашивал?
На секунду Ханс Фасте зажмурился и вспомнил, как он несколько лет тому назад ездил для обмена опытом в Грецию и знакомился с работой тамошней полиции. Несмотря на множество проблем, греческим полицейским жилось легче, чем шведским. Если бы Силла Нурен повела себя в Греции так, как сейчас, он мог бы нагнуть ее и три раза стукнуть дубинкой. Он снова взглянул на нее:
— Лисбет Саландер состояла в «Перстах дьявола»?
— Вряд ли.
— Что это значит?
— У Лисбет, по-моему, было очень плохо со слухом.
— Со слухом?
— С музыкальным. Она еще могла отличить трубы от барабанов, но это все, на что она была способна.
— Я спросил, участвовала ли она в группе «Персты дьявола».
— Это и был ответ на твой вопрос. Чем, по-твоему, вообще занимались «Персты дьявола»?
— Расскажи чем.
— Ты ведешь полицейское расследование по газетным статьям!
— Отвечай на вопрос!
— «Персты дьявола» были рок-группой. В середине девяностых годов собралась группа девушек — любительниц хард-рока, которые играли ради своего удовольствия. Знак пентаграммы мы использовали для сцены и подавали себя так, как будто мы немного симпатизируем дьяволу. С тех пор наша группа прекратила свое существование, и я единственная из всех, кто продолжает работать в области музыки.
— А Лисбет Саландер не была членом группы?
— Как я тебе и сказала.
— Так почему же источники утверждают, что Саландер была членом группы?
— Потому что твои источники — такие же дураки, как и газеты.
— Объясни!
— В группе нас было пять девчонок, и мы потом еще продолжали время от времени встречаться. Раньше мы собирались раз в неделю в «Мельнице», теперь мы это делаем примерно раз в месяц, но все-таки поддерживаем отношения между собой.
— И что же вы делаете, когда собираетесь вместе?
— А что, по-твоему, вообще делают в «Мельнице»?
Ханс Фасте вздохнул:
— Итак, вы встречаетесь, чтобы выпить спиртных напитков.
— Мы обычно пьем пиво. И болтаем о всякой всячине. Ты-то что делаешь, когда встречаешься с приятелями?
— И при чем же тут Лисбет Саландер?
— Я познакомилась с ней в школе для взрослых, когда мне было восемнадцать лет. Она иногда появлялась в «Мельнице» и составляла нам компанию за кружкой пива.
— Итак, «Персты дьявола» нельзя считать организацией?
Силла Нурен посмотрела на него так, как будто он свалился с луны.
— Вы — лесбиянки?
— Хочешь заработать по морде?
— Отвечай на вопрос!
— Не твое дело, кто мы такие.
— Сбавь тон и не провоцируй меня!
— Еще чего! Полиция утверждает, что Лисбет Саландер убила трех человек, а ко мне является с вопросами о моей сексуальной ориентации! Да катись ты к черту!
— Слушай! Я ведь могу тебя арестовать!
— Это за что же? Кстати, я забыла тебя предупредить, что я уже три года учусь на юридическом, а мой папа — это Ульф Нурен из адвокатской конторы «Нурен и Кнапе». See you in court.[72]
— Я думал, что ты работаешь в области музыки.
— Это я делаю ради собственного удовольствия. Неужели ты думаешь, что на это можно прожить?
— Не имею никакого представления, на что ты живешь.
— Да уж не за счет лесбиянства и сатанизма, как ты, может быть, думаешь! И если полиция на этом строит свое расследование, то меня нисколько не удивляет, что вы до сих пор никак не поймаете Лисбет Саландер.
— Ты знаешь, где она находится?
Силла Нурен начала раскачиваться перед ним из стороны в сторону и водить в воздухе руками:
— Я чувствую, что она где-то близко… Погоди немного, и я включу свои телепатические способности.
— Прекрати сейчас же!
— Слушай, я же тебе уже сказала, что ничего не слышала о ней вот уже почти два года. Я не имею ни малейшего представления о том, где она находится. Еще что-нибудь угодно?
Соня Мудиг включила компьютер Дага и потратила вечер на то, чтобы составить каталог информации, содержащейся на жестком диске и на приложенных к компьютеру дискетах. За чтением книги Дага она засиделась до одиннадцати вечера.
Отсюда она узнала две вещи. Во-первых, она поняла, что Даг Свенссон блестяще владел пером и его объективное описание деятельности секс-мафии читалось с неослабевающим интересом. Она подумала о том, что хорошо бы было прочитать эту книгу слушателям Высшей школы полиции, так как его знания пошли бы на пользу учащимся. Так, например, Хансу Фасте было бы очень полезно узнать то, о чем рассказывал Свенссон.
