Эра обернулась – та женщина улыбалась, как и мужчина, у которого Ведовская яблоко взяла. Им к ногам складывали то, что изначальной привезли.
Девушка на Эрлана вопросительно покосилась.
"Так положено", – улыбнулся он ей: "Подношения светлой отдают тому, у кого она что-то взяла, и тем удачу и неприкосновенность себе приманивают".
"Помогает"?
"Конечно".
Эра плечами пожала – замысловато, и к лошадям пошла:
– Домой?
Лет дорогу Эрлану преградил, пока девушка не видит, посмотрел серьезно:
"Понимаешь, что теперь будет"?
"Да", – посмотрел на него прямо. А в душе дрогнуло, и сомнение появилось – сможет ли?
"Эберхайм вас в покое не оставит".
Эрлан и без Робергана это знал.
"Едем. Там все и решим".
Как ночь прошла, так и утро не задалось. Сидели за столом, как потерянные, а чего вдруг – сами не понимали.
В комнату вчерашний незнакомец вошел, сел на место Лой и мужчины дружно уставились на него.
– Пока Эрлана нет, я буду вместо него, – заявил тот безаппеляционно и миску с кашей к себе придвинул.
– А ты кто? – спросил Шах, раздражаясь. Наглец ему еще вчера не понравился, и хрен с ним, шатался бы просто по лагерю. А он на командующую должность нацелился – смотри-ка, хваткий какой. – Не много на себя берешь?
– В самый раз, – заверил.
Радиш щеку подпер, разглядывая стоящие у висков дыбом волосы, явно не раз перебитый нос.
Самер окинул меланхоличным взглядом:
– Имя-то у тебя есть, "в самый раз"?
– Займер.
– Ничего имечко,?- бросил, и кусок хлеба в рот отправил.
– Угу – Чингачгук – большие яйца, – резюмировал Шах.
Мужчина уставился на него и Вейнеру, как наяву показалось, что тот со всего маху ударил его по затылку, обмакивая физиономией в кашу.
– И кто ты? Не из развенчанных стражей, случайно? – спросил, лишь предполагая – волосы у висков дыбом навеяли. Так косицы, которые у каждого стража от висков сплетены, обрежь под корень, и будут волосы топорщится, как начнут расти.
– Угадал, – не смущаясь ответил Займер.
– Интересно, – уставился на него Самер. – Насколько нам известно, стражей лишают их права только за большие проступки.
– Мои поступки не тебе судить – за свои отвечать научись.
– О, как! – хмыкнул мужчина и к пище вернулся – ровно ему стало на новоявленного начальника. Радиш тоже интерес потерял. Молоко выпил и встал:
– Пойду.
– Куда?
– К стене предков.
– Чего там забыл? – полюбопытствовал Сабибор. Радиш неопределенный взгляд на того бросил и мужчина поднялся:
– Я с тобой.
Оба вышли, даже не взглянув на Шаха. Тот оттолкнул миску – аппетит мигом пропал.
– Худо изгоем быть? – усмехнулся Займер.
– Не твое дело. И по себе не суди.
Мужчина губы оттер, глянул недобро, с прищуром:
– Я себя худым не сквернил, род бесчестьем не пачкал, и как оно, изгоем, не знаю.
Встал и вышел следом за мужчинами.
Шах по волосам рукой провел и со всего маху по столу кулаком грохнул. Достали! А, главное, за что пеняют?
– Может и не случится еще, – тихо заметила Лала. Вейнер тяжело посмотрел на нее, прекрасно понимая, что она имеет ввиду. Он видел, что девчонка в Самару втрескалась да без ответа и надежды, и понимал, что она жалеет его потому, что в отверженности сродство чувствует. Но не знала, что Шаху ровно на ее сочувствие, как и на понимание. Он уже все решил – будет случай, перетянет к себе Эрику, и ровно ему на ребенка. Ничего, воспитают.
И вылез из-за стола.
– Что тебе у стены надо? – спросил Самер у Радиша уже по дороге.
– Заковыка какая-то. Понять кое-что не могу. У кого не спрашиваю – молчат. Вот и хочу древних вызвать, у них поспрашивать.
– Что за заковыка?
Мужчины встали у плиты, обозревая ее снизу доверху.
– Приглядись.
– Ну?
Радиш шагнул к скале и провел по одной из линий:
– Ничего странного не видишь?
– Должен? – чуть удивился, на второй раз внимательно оглядывая извитую линию что не доходит до середины. – Чей-то прерванный род. Таких вон, море.
– В том и дело, что здесь есть загадка. Не знаю, как в остальных случаях, но тут точно что-то не так. Ты знаешь, чья это ветвь?
– Она не подписана.
– Как раз подписана! Ло вчера нам внятно изложил систему чтения родовых знаков, а линии внизу эти знаки имеют. Сам смотри. Из них вверх идут. Я все не прочел, но этот смог, – указал вниз, где у самой земли действительно можно было, приглядевшись, увидеть знаки, как на лбу того же Радиша или Лой.
– Вот это закругление и черта – эбер и хайм. Вместе – Эберхайм.
– Ну? – все равно не понимал Сабибор.
– Эберхайм, тот самый, что сейчас возглавляет багов и нас по красной стороне гонял.
– Это я в курсе, – огладил пальцами линию, прошел вверх, пытаясь сообразить, что неладное нашел Порверш.
– Если он воюет с нами, значит жив. Я даже у Ло уточнил – жив, подтвердил.
– Ну?
– Тогда объясни, почему его ветвь обрывается на уровне наших родителей. То есть, он, получается, умер не оставив потомства, – хлопнул по обрыву расщелины. – А он – жив.
– Может, потомства пока нет, поэтому и продолжения ветви? – почесал затылок Самер.
– Может, – повел плечами Радиш. – Но все равно несвязуха. Обрыв на том уровне, когда наши отцы были живы. Смотри – это я – моя линия пока в пустоту, а это отец – обрыв.
Мужчина приставил ребра ладоней к тупикам одной линии и другой. Выходило, что Эберхайм умер, когда Краш Порверш был жив и Сабибор и Лой и Лайлох, и их дети.
Логически объяснить это было невозможно.
– Хз, – плечами пожал. – Может, это мы, что-то не догоняем.
– Или не знаем, – выпрямился Радиш. – Помнишь, ты пересказывал, что детт Шаху говорил? Тоже несвязуха – не было двух сестер Лайлох? Сам смотри – одна девочка. Потом свиток с линией Лой и две ветки: одна пресеклась. Как раз примерно на том уровне что и ветка Эберхайма.
– А что тебе линия Эберхайма далась?
– Как-то само в голову пришло. Я вчера тебе пересказал, что мне мама говорила. Помнишь, про Эрику спрашивал. Так мама сказала в конце "это все исправит". То есть, рождение ребенка, что-то исправит. А что? Причем тут Лайлох?
– Может твоя мать имела ввиду ситуацию в принципе. Ты же уже в курсе насколько это важно людям знать, что изначальные живы и не собираются ни умирать ни сдаваться – семьи заводят, детей производят. Психологический фактор, знаешь ли, порой сильнее любого оружия. Не мне тебе вводную в психинформер давать, проходил, как и все.
– Да, Самер, проходил, знаю, понимаю. И допускаю, что ты прав. Что дело только в этом. Только внутри все равно мамины слова как заноза сидят. Я чувствую, что что-то не так просто, как мы пытаемся себе объяснить. Или нам объясняют. Что-то тут еще замешано.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
