Ученые, принимавшие участие в великих морских походах XVIII и начала XIX века, в экспедициях Джемса Кука, Крузенштерна, Отто фон Коцебу и других, были поражены тем, что на всем протяжении Полинезии, от Гавайи на севере до Новой Зеландии на юге, от Самоа на западе до острова Пасхи на востоке, туземцы говорили на очень похожих языках. Кук обратил на это внимание еще во время своего первого кругосветного плавания (1769–1771 гг.). Один полинезиец, примкнувший к его экспедиции на Таити, с легкостью объяснялся с аборигенами Новой Зеландии — маори. Еще больше удивился Кук, когда тот смог объясниться с малайцами Малайского архипелага и даже выступил там в роли переводчика. Писатель Адальберт фон Шамиссо, участвовавший в 1815–1818 гг. в возглавляемом Коцебу русском кругосветном путешествии, указал на родство малайских и полинезийских языков, которые Вильгельм фон Гумбольдт позже объединил понятием «малайско-полинезийские языки». После того как знаменитый ученый доказал, что родиной малайско-полинезийских языков является полуостров Индокитай, известный лингвист и этнолог патер Вильгельм Шмидт в одном из своих фундаментальных трудов обозначил их как «семью австронезийских языков» «аустрийской группы языков». Происхождение языков Тихого океана вообще и полинезийского в частности было тем самым окончательно установлено.
Что же касается происхождения культуры полинезийцев, то этому вопросу посвящены бесчисленные труды этнографов. Еще во времена великих географических открытий, когда изучение народов только начиналось, ученые установили родство между полинезийскими и южно-азиатскими культурами. При этом выяснилось, что культуры полинезийцев, если не говорить об их чисто местных особенностях, формировались под влиянием различных по времени волн миграций, откуда и возникла столь красочно описанная открывателями полинезийских островов картина, просуществовавшая до разрушения ее европейской колонизацией.
Фриц Гребнер в своей замечательной работе «Культурные круги и культурные слои Океании» впервые не только определил составные элементы полинезийской культуры или культур, но и попытался установить время их появления в Полинезии[50]. Он считал, что полинезийцы покинули пределы Азии не ранее начала азиатского железного века. А железо в Китае, например, знали уже в VII веке до нашего летосчисления, хотя и не всюду его применяли. Георг Фридерици, занимавшийся океанистикой и американистикой, указывал, что, так как в полинезийских языках отсутствуют санскритские слова, полинезийцы покинули прилегающие к юго-восточной части азиатского материка острова, то есть Индонезию, еще «до периода их индуизации», относящейся к началу нашей эры. Другие ученые, в том числе П. Митра и Ханди, ищут древнюю родину полинезийцев в Индии; они опираются при этом на сравнение общественных отношений и религиозных представлений. На основе других данных (европеоидные расовые черты полинезийцев, предания о белокурых богах и предках) Мюльман пришел к выводу, что полинезийское население образовалось из смешения индо-арийских пастушечьих племен либо с дравидийскими, либо с австро-азиатскими племенами, либо и с теми и с другими. Это смешение Мюльман относит ко времени Ашоки (259–226 гг. до н. э.), царя североиндийского государства Магадхи. Это было время буддистско-индуистской экспансии. Таким же образом Мюльман объясняет происхождение содержащихся в полинезийской культуре элементов брахманизма, буддизма, индуизма и китайского влияния. Дело в том, что в течение последних столетий дохристианского летосчисления Индия, Индокитай, Индонезия и Китай сильно влияли друг на друга в культурном отношении. До сих пор не удалось точно установить, откуда пришли полинезийцы, однако ученые независимо друг от друга пришли к выводу, что начало полинезийской миграции относится к последним столетиям до нашей эры.
Решению полинезийской проблемы немало способствовали фундаментальные труды венского этнолога Гейне-Гельдерна. Для своей работы «Прародина австронезийцев и их первые переселения» Гейне-Гельдерн изучил многочисленные находки каменных топоров различных типов в Южной и Восточной Азии. Он пришел к выводу, что из различных их типов к полинезийским можно отнести так называемые четырехгранные топоры, подобные найденным близ Луанг-Прабанга в среднем течении Меконга.
Гейне-Гельдерн доказывает, что носители «культуры четырехгранного топора» примерно в 1500 г. до н. э. пришли в Сиам и на полуостров Малакку из Юньнани и оттуда распространились на острова Малайского архипелага двумя основными потоками. Последним этапом переселения полинезийцев, перед тем как они достигли мест своего нынешнего обитания, был район Тайвань — Филиппины — Северный Сулавеси (Целебес). Наряду с четырехгранным топором на восточнополинезийских островах и на Гавайях распространен так называемый плечиковый топор, клинок которого напоминает по форме грудную клетку человека. Эти топоры, типичные для австро-азиатских народностей, имеют распространение также на Филиппинах и прилегающих к ним островах вплоть до Сулавеси.
Отсюда, из восточной Индонезии, через Тайвань, через острова Микронезии на восток и далее в юго-восточном направлении распространялись волны миграции полинезийцев. От этого потока отделились ветви, обосновавшиеся на островах Эллис и Токелау, а главный поток направился на Самоа. Отсюда шло заселение островов Тонга и Футуна и далее от Тонга заселение островов Увеа и Ниуэ. Западнополинезийские острова Тонга и Самоа долгое время были опорной базой полинезийских мореходов, продвигавшихся на восток. Большой поток переселенцев направился оттуда на острова Раротонга-Мангаиа, затем на острова Тубуаи-Мангарева и далее к острову Пасхи. Другой поток переселенцев из западной Полинезии устремился к островам Таити. С Таити полинезийцы стали продвигаться к островам Туамоту и Маркизским. Далее, с этих островов шло заселение Гавайских островов, на которых позднее обосновались также переселенцы с Таити. Полинезийцы, продвигавшиеся с Таити через Раротонгу на юго-запад, открыли и заселили Новую Зеландию. Со всех названных нами островов шло дальнейшее продвижение небольших групп переселенцев. Так, с Новой Зеландии полинезийцы переселились на острова Чатам, а с островов Самоа — на Луангиуа.
Так как продвижение на восток происходило сначала совершенно бессистемно, то весьма вероятно, что не один корабль переселенцев оказался на дне океана. Тем не менее полинезийцы владели столь высоким искусством кораблевождения, что их суда могли, продвигаясь далее острова Пасхи к востоку, достигнуть западного побережья Америки. Эту гипотезу выдвинул Фридерици, немало занимавшийся проблемой происхождения полинезийцев. В подтверждение ее он привлек много историко-этнографического материала. Точку зрения Фридерици разделяли и многие филологи, прежде всего глава французской школы американистики Поль Риве, установивший родство океанийских языков с индейскими наречиями группы хока.
