– Могу дать не менее закономерный ответ, – фыркнул я. – У вас, патрон, есть конкурент.
– Думаешь? Впрочем, это логично. Если уж я сумел раздобыть такие сведения, почему они не могли попасть к кому-то еще?
– Вспомните Босуорт-Нова, – подлил я масла в огонь. – Кто пытался перехватить Джейми? Правильно, местная мафия при поддержке якудза. Тот японец в лесу, помните?
– Выходит, кто-то на Сингоне пытается нас опередить, – задумчиво выдал Виньерон. – И, судя по кое-каким признакам, этот «кто-то» – один из кланов якудза. И они явно не поставили в известность руководство. Потому что верховодят там сейчас китайские семьи. А ситуация такова, что между этническими группировками в любой момент может вспыхнуть война. Вспомни хотя бы юного Хикэру. И Нобору мне о чем-то подобном намекал.
– Нам нужно спешить, патрон.
– Кто бы спорил… Но и вслепую тыкаться смысла нет. Тогда тем более необходимо склонить Тарасова к сотрудничеству. Он нам необходим и как эксперт, и как выход на тех двоих, что спаслись на Нереиде. Они еще более ценные источники информации. Ты понял, Паша?
– Не думаю, что смогу, – помотал я головой. – Тарасов тот еще тип, мне одного разговора хватило.
– Ты психолог, тебе и карты в руки, – ухмыльнулся шеф. Правда, ухмылка получилась довольно-таки хищная. – Или придется его принудительно пропустить через мнемосканер. Хочешь взять грех на душу?
Чертов Пьер! Знает, на что давить.
– Ладно, патрон, я попробую…
– Попробуй, Паша, попробуй. И постарайся не затягивать.
– Хорошо, патрон. И еще хотелось бы очертить, так сказать, рамки дозволенного.
– А, вербовать так вербовать! – рубанул рукой воздух шеф. – На твое усмотрение. Все равно, если не договоримся, в «мозговерт» его. Что очень нежелательно.
Где-то в гиперпространстве, борт лайнера Magnifique,
6 июля 2541 года, день
От Виньерона я ушел в несколько растрепанных чувствах. С одной стороны, участвовать в явной авантюре ох как не хотелось, с другой – а куда деваться? Я теперь повязан, и альтернатива одна, причем не самая приятная. Плюс Женька. Та еще проблема, между прочим. Несколько скрашивал мое положение тот факт, что Тарасов тоже попал как кур в ощип. И было бы логично рассматривать его в качестве потенциального союзника. С этой точки зрения поручение Пьера пришлось весьма кстати – под шумок можно совершенно спокойно общаться с пленником, не вызывая подозрений. Собственно, а что откладывать? Не дожидаясь остановки лифта, я подкорректировал место назначения и вскоре вновь оказался в храме медицины. Док Шульц препятствовать не стал, благо обед и дневные процедуры уже закончились, и мне оставалось лишь пересечь короткий коридор и войти в палату.
Тарасов моему появлению слегка удивился – соскучиться он еще явно не успел, – но и возмущения не выказал. Я без лишних слов устроился на отменно неудобном пластиковом табурете, как Пьер давеча, и принялся сверлить пациента тяжелым взглядом. Никакой особой цели я этим не преследовал, просто хотелось посмотреть на реакцию. И та не заставила себя долго ждать.
– Ты меня загипнотизировать собрался? – ухмыльнулся Тарасов через пару минут. В молчанку играть ему быстро надоело, как я и предполагал.
– Думаешь, прокатит? – не остался я в долгу.
– Вряд ли, – хмыкнул он. – Но ощущение забавное. Так меня еще никто не колол. Обычно сразу по морде норовили заехать.
– Думаешь, прокатит?!
– Но-но, я бы попросил! – уже откровенно рассмеялся пленник. – Я сейчас не в той форме, да и настроения нет, честно говоря.
– Ну так я попозже зайду.
– Можно, конечно, – окинул он меня задумчивым взглядом. – Только, боюсь, я в заведомо проигрышном положении. Меня ведь все равно просто так не отпустят?
– Лично я тебя не держу, – безразлично пожал я плечами. – Но Пьеру ты зачем-то нужен. Поэтому, как человек, довольно близко с ним знакомый, советую…
– Э-э-э… стесняюсь спросить… а вот это ваше близкое знакомство, оно какого рода?
Опа! И кто тут кого на вшивость проверяет? Задавив в зародыше рванувшую откуда-то из глубины души ярость, я как можно незаметнее выдохнул и продолжил как ни в чем не бывало:
– Советую пойти ему навстречу. Для здоровья полезней.
– Думаешь? Но мне всегда казалось, что венерические заболевания его отнюдь не прибавляют.
Я дернулся было, но в очередной раз взял себя в руки и остался сидеть, даже в лице не переменился, проигнорировав ехидный взгляд. Чем не повод для гордости? Тарасов, кстати, мою выдержку тоже оценил. Правда, это не помешало ему с огромным удовольствием закончить фразу:
– Так что извини, братан, это без меня.
Н-да, не ошибся я в нем. Тяжелый человек. Надо что-то делать, но вот что? Ну-ка, а что на этот случай говорит наука конфликтология? Налицо межличностный конфликт, или, по крайней мере, попытка его развязать. В данной конкретной ситуации некий Тарасов, несмотря на свой статус пленника, придерживается активной стратегии, а я, так уж вышло, пассивной. Меня такое положение дел не устраивает. Посему надо перехватывать инициативу. Приспособленчество не поможет – это откровенный уход от проблемы. Но и деструктивный характер действий, как у неугомонного пациента, тоже не выход – такая ситуация может завершиться только дракой. А он, судя по всему, как раз и пытается ее спровоцировать. Итог – конфликтная ситуация разрешается в пользу моего оппонента. Нет, мне профессиональная гордость не позволит так позорно слиться. Я хоть личность и психически неустойчивая (не по своей вине, надо признать), но к усугублению осознаваемых трудностей совсем не склонен. Конструктивная стратегия наш выбор. Драться я не хочу. На контакт пленник не идет. Угрожать бессмысленно. Остается что? Правильно, высмеять его. Конечно, и в этом случае потасовка весьма вероятна, только словесный поединок сольет уже он. Что, собственно, и требуется. Ну а если не поведется, то честь ему и хвала.
– Вы хотите поговорить об этом? – тоном заправского психоаналитика поинтересовался я, выгнув бровь. Жаль, обстановка не совсем соответствовала. Впрочем, определенные аллюзии все же были.
– Знаете, доктор, когда я был маленьким, – начал Тарасов, сложив руки на животе и закрыв глаза, – я, как бы это помягче… подвергся насилию. Он был огромный и лохматый, его звали Тедди. Мы жили с ним душа в душу лет до четырех, спали всегда только вместе, а потом он превратился в монстра!
– Не улавливаю связи с подсознательным страхом венерических заболеваний, – глубокомысленно изрек я, выслушав его тираду. – Может, припомните еще что-то? Например, вас преследовала надувная женщина-вампир, или, я не знаю, у вас была боязнь примерочных кабинок в магазинах?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
