Кажется, ему потребовалось много времени, чтобы достичь пика, но когда дыхание Лео подсказало мне, что он близок к завершению, я прижалась к нему, лоном поплотнее – я знала, что ему это нравилось – и в тот же миг почувствовала, что он кончает. Эта парижская девица не догадалась бы сделать так – хотя, кто знает, с ее-то опытом могла и догадаться. Значит, мне не досталось даже это маленькое превосходство.
Лео закончил, но, кажется, не собирался отпускать меня, да и незачем было торопиться, потому что он не надевал перчаточку. Поэтому я сидела, обнимая его ногами и чувствуя лицом щетину его щеки, пока его член, наконец, не выскользнул из меня. В это мгновение мне стало стыдно, потому что Лео воспользовался мной для утоления похоти, но затем я подумала – нет, я люблю его, как бы он ни презирал меня. Я люблю его, и буду любить всегда.
У моего уха прозвучал голос Лео:
– Спасибо, Эми. Теперь я пойду спать, – Лео нажал рукой на мой голый зад, давая понять, что мне пора слезать с его колен.
Я отыскала панталоны и надела, повернувшись спиной к Лео. Когда я обернулась к нему, он уже стоял с застегнутыми брюками и надетыми подтяжками. Нелла подняла голову, Лео нагнулся погладить ее.
– Доброй ночи, Эми, – сказал он.
Я пошла к выходу, но у двери оглянулась и увидела, что Лео тяжело откинулся в кресле, его лицо было серым и осунувшимся от усталости. «Дайте ему любовь, которой, не могла дать я». Моя рука соскользнула с дверной ручки, я вернулась к нему. Склонившись над ним, я нежно поцеловала его в губы.
– Я люблю тебя, Лео.
Голос Лео, прозвучавший в ответ, был едва громче шепота:
– Тебе лучше пойти спать, Эми. Ты, наверное, устала.
И я оставила Лео. В постели я думала о ней, об этой парижской девице. Сколько раз он приходил к ней, ласкал ее маленькие крепкие груди, входил в ее приветливое лоно? Затем я подумала, что это неважно, потому что я люблю его.
Глава пятьдесят девятая
Я пыталась заснуть, но безуспешно. Я лежала, глядя в темноту и прислушиваясь к малейшим звукам, как вдруг дверь гардеробной открылась, очень осторожно. Увидев очертания стоящего там Лео, я прошептала:
– Я не сплю.
Он нерешительно сделал шаг ко мне.
– Я подумал – может быть, ты уже спишь.
– Нет, не сплю.
Приподнявшись, я потянулась к настольной лампе у кровати и включила ее. Лео был полностью одет.
– Тогда... ты не возражаешь, если я войду и поговорю с тобой еще немного? – спросил он, заикаясь.
– Конечно, нет. Заходи и садись.
– Спасибо, – Лео поставил стул рядом с моей кроватью, затем указал на лампу: – Ты не против, если, мы ее выключим? По-моему, гораздо легче разговаривать в темноте. – Я тут же выключила лампу. Ненадолго наступило молчание, затем Лео заговорил: – Я, хочу рассказать тебе побольше, о том парижском визите.
– Нет-нет, я не хочу...
– Я должен рассказать тебе об этом, Эми, – Лео был настойчив, и я была вынуждена слушать. Он долго не начинал – ему трудно было подобрать слова. – После... прошлого лета... я очень сердился на тебя. Затем, когда я встретил Джорджа, хотя тот не догадался, что я... – Лео оборвал фразу и начал снова. – Я обратил внимание, что Джордж не воздерживается от потворства своим желаниям, когда бывает в отъезде, хотя у него есть постоянная связь. И я подумал – почему бы мне не сделать то же самое? Она предала меня, так почему бы и мне не предать ее? Соус для гусака подойдет и для гусыни.
Он глубоко, удрученно вздохнул.
– Когда дошло до дела, я не знал, окажусь ли способным... сделать это... но она была хорошенькой и очень профессиональной. Ее манеры, одежда, нижнее белье – все было очень возбуждающим, и я возбудился, очень даже возбудился, – мое сердце камнем пошло ко дну. – Она заставила меня почувствовать себя... нормальным мужчиной. Когда приблизился момент сношения, я хотел ее, зверски хотел ее... – Лео прервался.
– Все нормально, я понимаю, – только и смогла прошептать я.
– Нет, ты не понимаешь, ты не мужчина. Ты не можешь чувствовать похоть, неприкрашенную и примитивную, какую в тот момент чувствовал я.
– Я знаю, что многие мужчины ведут себя с женщинами так.
– Да, – голос Лео стал едва слышным. – Но со мной этого прежде не случалось. Но все-таки я не смог, – я превратилась в слух, а Лео продолжал: – Нет, не смог. Я был вполне дееспособен. Фактически, – недоуменно сказал он, – я был готов войти в нее. Но... мой разум, мои чувства не позволили мне этого. Я встал с кровати, оделся и вышел.
Я задрожала, и Лео заметил это в тусклом свете окна.
– Разве возможность моей неверности, так много значит для тебя? – удивленно спросил он.
– Да.
– Но если бы ты даже сошлась с Фрэнсисом, он никогда не был бы физически верен тебе.
Я знала, что Лео прав.
– Да, мне было бы больно, очень больно, но для него это все равно была бы только физическая разрядка, тогда как для тебя...
– Уверяю тебя, Эми, для меня это тоже было бы только физической разрядкой, – в голосе Лео прозвучало веселье, – и в тот момент я страшно хотел этой разрядки. Я на все лады обзывал себя дураком, когда, выйдя оттуда, брел по улицам Парижа. Несколько раз я поворачивал назад, чтобы вернуться. В конце концов, я хорошо заплатил ей. Но я представлял, что она, наверное, уже обслуживает следующего клиента, и отвращение заставляло меня поворачивать в обратную сторону. Вот почему, сказал я себе, я не смог заставить себя сделать это – из чистейшего отвращения. Хоть ты и сделала то, что сделала, почему я должен опускаться до твоего уровня? Но в глубине души я, наверное, знал подлинную причину, только не хотел признаваться себе в этом. Даже сейчас мне не хочется признавать ее.
Искорки надежды, вспыхнувшие в моем сердце, согрели меня.
– Все бесполезно, Эми, – слова Лео мгновенно задули искорки, и я задрожала от холода, но он продолжил: – Я больше не могу сопротивляться, я это понял сегодня вечером. Мне наконец, пора взглянуть правде в лицо – какой бы ты ни была, что бы ты ни сделала – я люблю тебя.
Я замерла так, что едва слышала тихий голос Лео:
– Ты грешница – или просто любила слишком сильно? Ты помнишь, когда я впервые спросил тебя об этом, Эми?
– Да, помню.
– Я подумал тогда, что только девушка, которая любила слишком сильно, сможет уделить часть любви и мне.
– Но, Лео...
– Все в порядке, Эми, я понимаю. Все это неважно, я все равно люблю тебя. Я долго боролся с этим, но все бесполезно – я не могу разлюбить тебя. Сегодня вечером, я наконец понял это. Ты вернулась и поцеловала меня – и в это мгновение все стало просто, благословенно просто. Я люблю тебя, я не могу разлюбить тебя. От любви не бывает лекарства.
