class="p1"> Оказавшись на металлической палубе десантного судна, он сам принялся помогать спускаться другим морпехам. Все оказались на борту без значительных травм. Диллон надеялся, что это хороший знак. Но ещё он знал, что счёт потерям может открыться ещё задолго до высадки на берег.
Зарокотал и зафыркал двигатель, ПДС отошло от борта транспортника. На его место тут же встало следующее. Вместе с роем других, они направились к берегу Оаху. Высунуться и оглядеться Диллон не мог. Внутри стальных стен десантного корабля, Лес видел лишь морпехов в зеленой форме и сидевших за штурвалами ПДС матросов, одетых в серые, как цвета кораблей, на которых они служили, каски.
Даже не глядя вперед, сержант знал, что они приближаются к берегу. Заградительный огонь кораблей стих, дабы, случайно не задеть своих. Как только орудия замолчали, япошки начали бить по ним из всего, что было. Прятались они, конечно, хорошо. Вокруг приближавшихся кораблей начали падать мины и снаряды.
Один снаряд разорвался рядом с ПДС, в котором сидел Диллон. По борту застучали осколки, но ни один не пробил обшивку.
- Слава тебе, Господи, - пробормотал морпех позади него.
Лес кивнул. Он никогда не был верующим, но сейчас любая помощь кстати.
Время от времени, снаряды падали не между десантными кораблями, а совсем рядом с ними. Каждый раз, когда Лес слышал лязг металла, он морщился, словно, слышал бурмашину стоматолога. Возможно, эта бурмашина предназначалась ему, в зависимости от того, какие планы у стоматолога. Ему же мог предназначаться очередной лязг, всё зависело от воли божьей.
- Шевелись, мать вашу! На берег, вашу мать! - раз за разом кричал кто-то. Мгновение спустя, Лес осознал, что кричал именно он. Кричал он то, о чём думали все остальные.
Днище ПДС шаркнуло о песок, но судно продолжало двигаться вперед. Это не был полноценный корабль-амфибия, но какое-то время судно могло двигаться и с вытащенным на поверхность винтом. Двое матросов опустили десантный пандус. Тот упал, подняв вокруг себя тучу брызг. ПДС, всё же не был предназначен для полноценной высадки на берег.
- Пошёл! Пошёл! Пошёл! - орал капитан Брэдфорд. - Рассредоточиться и уходить вглубь, как можно скорее! Живо!
Морпехи бросились из десантного корабля. На берег падали мины, вздымая в воздух золотистый песок. Неподалеку в зарослях вокруг себя сеяли смерть пулеметы. У японцев трассеры бело-синие, а не красные, как у американцев. Пули из пулеметов и винтовок, тоже поднимали фонтанчики песка.
Бойцы начали падать.
- Санитар! Эй, санитар! - закричал кто-то, подзывая флотских медиков, шедших с морпехами.
Кто-то оставался лежать там, где упал. Ни санитар, ни кто-либо другой не поможет тому, кого мина превратила в фарш. До самого Судного дня.
Лес пробежал мимо окровавленного япошки, лежавшего рядом с длинной винтовкой с примкнутым штыком. Он думал, что перед ним покойник, пока не услышал за спиной выстрел. Сержант тут же развернулся кругом. Стреляли из американского оружия.
- Эта сука притворялась. Я видел, как он потянулся за винтовкой, а потом выстрелил, - сказал морпех.
- Спасибо, - ответил Диллон.
Если бы япошка дотянулся, то выстрелил бы ему в спину. Над головой пролетел сине-белый трассер. Лес рухнул в воронку и начал стрелять сам.
- Добро пожаловать на Гавайи, ёбаный в рот!
Капрал Такео Симицу считал, что знал всё, что нужно делать. Обстрел с американских кораблей, что собрались на северном берегу Оаху, показал, как же он ошибался. Сам путь до позиций превратился в один сплошной кошмар кошмар. Авианалёты сильно потрепали полк. А, когда они добрались...
Отсюда можно было наблюдать конец света. На японские позиции обрушились вражеские снаряды. Их звук был похож на рёв падающих с неба товарных поездов, но, когда они подлетали ближе, то начинали пронзительно выть. Выстрелы с эсминцев и крейсеров просто пугали. Но снаряды, выпущенные с линкоров, можно было даже разглядеть. Когда они взрывались, земля дрожала под ногами. Повсюду свистели осколки. Ударная волна подбрасывала вверх и с размаху била оземь, подобно пьяному и злому двухсот пятидесяти килограммовому сумоисту.
Когда начался обстрел, бойцы начали кричать. Симицу не мог их за это судить. Он и сам кричал, когда бомбардировщики громили казармы. То тут, то там, отдельные бойцы бросали позиции и убегали. Иногда их расстреливали собственные товарищи. Иногда вместо них справлялись вражеские снаряды.
Чтобы добавить соли на рану, сверху на японцев бросились пикирующие бомбардировщики, уничтожая всё, до чего не дотянулись корабельные орудия. "Точно так же мы поступали с американцами, - думал Симицу. - Но они продолжали сражаться. Нужно делать то же самое. Но, как?". Капрал сидел в окопе, не рискуя высунуться. Высматривать врага, значит, нарываться на осколок. Просто сидеть в окопе - тоже нарываться на осколок.
Когда обстрел и бомбардировки временно прекратились, Симицу был слишком шокирован, чтобы реагировать, поэтому на мгновение растерялся. Или чуть дольше, чем на мгновение. В любом случае, слишком долго, чем того требовал долг.
- Отделение! - крикнул он. - Вы живы?
Надо было спрашивать иначе, но вышло, как вышло.
- Здесь, господин капрал! - выкрикнул из соседнего окопа Сиро Вакудзава.
- Я тоже! - подал голос Ясуо Фурусава.
Откликнулись ещё несколько человек. Где-то неподалёку застонал тяжелораненый, если по стонам можно было определять состояние.
Это плохо, но Симицу было, о чём переживать. Пока стояло временное затишье, он сумел высунуться из укрытия из веток и листьев посмотреть в сторону океана.
- Дзакенайо! - выругался он.
Море кишело вражескими кораблями и лодками. Чуть дальше от берега стояли боевые корабли. Продолжали бить японские орудия, несколько вражеских судов загорелись, но лишь несколько. Симицу обратил внимание на крупные корабли, но надолго те его не задержали. Медленно покачиваясь на волнах - море в этот день выдалось намного спокойнее, чем в день высадки японцев - к берегу шли десантные суда в таком количестве и таком многообразии, что даже представить трудно. Баржи "Дайхатсу", на которых капрал с товарищами прибыл на Гавайи, тягаться с этим не могли никак.
Некоторые выглядели, как полноценные суда, которые могли перевозить всё, что угодно. Симицу не
