Это еще одно политическое обвинение -- в преклонении перед буржуазным Западом. Оно обрушится на десятки тысяч людей позднее, после войны, но на Авдеенко -- уже в 1940 году. Значит в латентном, скрытом виде оно уже присутствовало в сознании Сталина и его окружения. Хотя, впрочем, о превосходстве советского человека над высокопоставленным буржуазным чинушей уже было сказано, и с этой точки зрения советский писатель не должен был хвалить капиталистические Черновцы, только что вошедшие в состав СССР.
В результате этого "обсуждения" А. Авдеенко был исключен из партии, изгнан из Союза писателей и выселен из квартиры буквально на улицу. Правда, репрессирован он не был.
Оценивая деятельность Союза писателей, подчеркнув, что в нем "тунеядцев много", дав указание президиуму СП -- "неисправимых, безнадежных --исключайте", Сталин предложил назначить к писателям администратора-комиссара: "Надо, -- заявил он, -- чтобы административные функции (в Союзе писателей -- авт.) были переданы не литераторам, а людям, знающим литературу". Именно через такие решения проявлял Сталин заботу об "инженерах человеческих душ".
Были, конечно, и другие формы этой "заботы". Расправляясь с одними писателями (И. Мандельштам, И. Бабель и другие), он ограждал некоторых от репрессий,
лишая их, однако, возможности печатать свои произведения (А. Платонов, М. Булгаков, Б. Пастернак), третьих -- активно поддерживал (В. Василевская, К. Симонов, И. Эренбург, А. Корнейчук), четвертых выдвигал на административные посты в Союзе (Н. Тихонов, А. Фадеев), пятых, как, например, Маяковского, официально канонизировал. Расставляя писателей по ступеням некоей "табели о рангах", Сталин интегрировал их в командно-административную систему, элементом которой становился сам СП, как и другие творческие союзы.
Что же касается кинематографии, то после обсуждения фильма "Закон жизни", было принято решение, что "сценарии фильмов на наиболее важные и ответственные темы должны утверждаться Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП (б)".
Большое внимание в идеологическом воспитании советского народа отводилось в сталинские времена музыкальному искусству. Однако и его развитие подчинялось политическим задачам и регламентировалось эстетическими вкусами партийного руководства. Так, например, оно категорически не приняло новаторство Д. Д. Шостаковича, особенно его оперу "Катерина Измайлова" ("Леди Макбет Мценского уезда"). Опубликованная в январе 1936 года в "Правде" статья "Сумбур вместо музыки", появившаяся, по словам Жданова, по указанию ЦК и отображавшая точку зрения ЦК, дала, что видно и из ее названия, резко отрицательную оценку опере. "Слушателей, -- говорилось в статье, -- с первой же минуты ошарашивает в опере нарочито нестройный, сумбурный поток звуков... Это музыка, умышленно сделанная "шиворот-навыворот", -- так чтобы ничего не напоминало классическую оперную музыку, ничего не было общего с симфоническими звучаниями, с простой, общедоступной музыкальной речью". Новаторство гениального композитора было не понятно и осуждено, как не соответствовавшее принципу "общедоступности".
Совсем другое отношение проявляла партия к творчеству талантливых композиторов-песенников (И. О. Дунаевского, Б. А. Мокроусова и др.). Их произведения оказывали поистине огромное влияние на современников, формируя их сознание в духе официальной идеологии. Простые, если не примитивные, но легко запоминающиеся мелодии песен этих авторов были на слуху у всех, особенно у молодежи; они звучали и в быту, и на улицах во время праздников, и, позднее, во фронтовой обстановке.
А вместе с мажорной, бодрой музыкой звучали слова песен, утверждавшие советский патриотизм и социальный оптимизм, героику труда и борьбы за построение социализма. Пафос этих песен далеко не соответствовал реалиям жизни, но их романтическая приподнятость и революционная символика текстов оказывали сильное влияние на души людей. Сталин это хорошо понимал, дважды присудив И. О. Дунаевскому Сталинскую премию.
Что касается изобразительного искусства, то и оно было подчинено идеологическим целям. Провозглашение метода социалистического реализма открыло дорогу для одного только направления, по существу эпигонского, повторявшего зады русского передвижничества, сыгравшего выдающуюся роль в культуре России XIX века, но ставшего анахронизмом в веке XX. Другие течения в искусстве не могли развиваться, на них было наложено табу, и их сторонники (вспомним трагическую судьбу П. Н. Филонова, признанного ныне выдающимся советским художником) вынуждены были пребывать в безызвестности и нищете.
В то же время официальное искусство, в котором реализовали себя и талантливые художники, было направлено на воспевание героики революции, гражданской войны и социалистического строительства, а также на создание и укрепление все того же культа личности Сталина. Бесконечное тиражирование портретов, скульптур и тематических картин, посвященных Сталину, было едва ли не главной задачей целой отрасли художественной индустрии.
Монополия социалистического реализма неизбежно вела к деградации изобразительного искусства. Уже в послевоенном 1948 году некто В. Сажин, инженер-конструктор и, видимо, любитель и знаток живописи, писал в "Комсомольской правде": "Некоторая часть наших художников упрощенно поняла суть партийных решений (по проблемам искусства -- авт.) и не нашла правильного пути. Многие еще до сих пор видят идейность только в сюжете, но никак не в самой живописи. Они забывают об эмоциональности цвета, ритмов и формы в живописи, о той необыкновенной силе, которая делает сюжет волнующим, убедительным.
Путь же, на который стали многие художники, -- путь натурализма ведет к вырождению искусства".
Остается добавить только, что это была не столько
мина, сколько беда художников. На этот путь их толкала "новая" сталинская эстетика, сознательно проводимая партийным руководством политика в области художественного творчества.
Культурная близорукость, эстетическая неграмотность и утилитарное отношение к произведениям искусства проявилось не только в том, что был фактически остановлен процесс развития художественной культуры в нашей стране. Не меньший урон ей был нанесен распродажей за границу высших национальных ценностей -- полотен величайших художников мира, хранившихся в советских музеях. Были проданы шедевры из Эрмитажа, Русского музея и музея им. Пушкина, а также из Музея нового западного искусства, который был вообще закрыт, поскольку его собрание считалось "идеологически не выдержанным". Были проданы многие ранее национализированные церковные ценности, предметы быта из собственности царской фамилии и многое другое. Все эти позорные, иначе не назовешь, сделки, конечно, не дали значительного экономического эффекта, но воочию продемонстрировали моральный облик и нищету духа сталинского руководства. Оно знало, что совершало преступление против народа: все сделки по продаже национального культурного достояния осуществлялись тайно, за спиной советских людей.
* * *
Этот очерк идеологии и идеологической практики сталинизма, конечно, далеко не полон. Но и он позволяет понять и оценить всю систему связи политики и идеологии в тоталитарном государстве и обществе. Политика, основанная на насилии, на страхе и порожденном ею конформизме, неизбежно вела к созданию ложной и лживой, мифологизированной идеологии. И если сегодня кто-то у нас льет слезы по поводу утраты идеалов, крушения идеологических ценностей, бывших, казалось бы, столь прочными в еще недавнем прошлом, то это или слезы неведения, или лицемерия. Разрушение идеалов было неизбежно в силу их несоответствия истине, реальности, общественной практике. В силу их враждебности личности и, следовательно, народу. В силу их античеловечности и враждебности высшим гуманным ценностям.
ЛИТЕРАТУРА
Волкогонов Дм. Триумф и трагедия. И. В. Сталин. Политический портрет. Ч. I--II. М., 1989.
Макаренко В. П. Бюрократия и сталинизм. Ростов-на-Дону, 1989. Осмыслить культ Сталина. М., 1989.
Симонов К. Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине. М., 1988.
Суровая драма народа. Ученые и публицисты о природе сталинизма. М., 1989.
Троцкий Л. Сталинская школа фальсификаций. Поправки и дополнения к литературе эпигонов. Берлин, 1932 (репринт -- М., 1990)
ГЛАВА 9
СОВЕТСКИЙ СОЮЗ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Сколько он пролил крови солдатской в землю чужую! Что ж горевал? Вспомнил ли их, умирающий в штатской белой кровати? Полный провал.
Что ж он ответит, встретившись в адской области с ними? "Я воевал".
Иосиф Бродский. "На смерть Жукова".
А нам нужна одна победа. Одна на всех. Мы за ценой не постоим.
Из популярной песни.
Союз Сталина и Гитлера. -- Война с Финляндией. -- Соотношение сил СССР и Германии. --- Сталинские репрессии. -- Поражения Красной Армии. --Укрепление тыла. -- Комиссары. -- Экономическое противоборство. --Патриотизм. -- Катастрофа на юге. -- Наказанные народы.
