И что тут скажешь? Я натянул на ноги что-то вроде ботфортов. Блин, теперь я даже при всем своем желании не смогу напакостить деду погибшего охотника, я застегнул подколенные ремни. Да и это желание сразу после его слов куда-то и как-то пропало. Бывает.
– Как? – поинтересовался мастер Паулин. – Сапоги защищают ваши ноги до колена и выше, а плащ спускается чуть ниже колен. Никакая простуда вам не грозит, господин.
– Не надо меня так называть, мастер Паулин.
– Не буду, а теперь я упакую всю вашу одежду, обувь, береты и отправлю в гостиницу, в которой вы остановились. Вас ждет Ловия Литийская, мастер-охотник, и еще раз я хочу выразить вам свою благодарность.
– Леди Ловия, – я по привычке, но впервые распахнул дверь кабинета королевы ударом сапога, – почему вы меня не предупредили, что мастер Паулин является дедом погибшего в погани охотника?
– А что это изменило бы, Влад? – Королева открыла какой-то ларец. – Мастер Паулин – лучший портной Диоры, а то, что его внук был мастером-охотником… Кому это мешает, внук?
– А когда он стал при вашей протекции лучшим портным королевства – до гибели в погани его внука или после? Талантливых разумных много, и почти никто из них не может без мохнатой лапы взобраться на вершину успеха и получить всеобщее признание.
– Какая разница?
– В принципе вы правы, леди Ловия. Никакой разницы нет. А теперь у меня есть еще один вопрос. Кем он был для вас, из-за кого вы прислали мне на день рождения ящик «жемчужной лозы» и тонкий намек?
– Не он, а она. Она была моей лучшей подругой. Она была матерью этой до недавнего времени отверженной баронессы эл Шуко, бабушкой ее презираемой внучки. Она была одним из лидеров мятежников, и поверь, Влад, у нее были на это веские причины. Я отправила свою лучшую подругу на плаху и ничем не могла помочь ее дочери. Только глупцы могут думать, что король или королева всесильны. Так не бывает, Влад. Я не могла принять под свое крыло ее дочь и внучку. Меня бы не поняли даже абсолютно верные мне разумные, что же говорить о других. Благодарю тебя.
– Леди Ловия, а как вы вообще допустили возможность мятежа? Как вы не заметили подготовки к нему? Это ведь на вас совсем не похоже.
– Из-за нее, из-за этого идиота, моего мужа, я покинула столицу и вместе с внуком на два долгих года уехала из Литии. Я не имела информации, а когда началось, мне стоило большого труда все остановить. Влад, я тут подумала над твоими выходками, возьми этот артефакт. – Королева показала мне вынутый из ларца маленький жезл. – С его помощью ты сможешь убить любого разумного, и никто из магов ничего не заметит и ничего не сможет определить. Этот жезл вызывает инфаркт. О нем никто не знал, кроме меня. Теперь знаешь и ты.
– Однажды меня пытались такой игрушкой убить. Встречался я с подобными артефактами.
– Наверняка только с жалкими подделками, – улыбнулась королева. – Такого артефакта ты еще не видел и не брал в руки. Управлять им очень просто, разберешься. Этот жезл смерти добыл один вор в Черном храме, расположенном в Джамаре. А потом этот ночник стал основателем нашей династии, стал первым королем Литии.
– Что-то в последнее время этот храм часто встречается мне в разговорах, – пробормотал я. – И вы мне просто так его даете?
– Не просто. Скажи, Влад, а как бы ты планировал свергнуть Сонада Второго, при условии что корона Литии была бы твоим врагом?
– Да тут и думать нечего. Я бы организовал небольшой вялотекущий мятеж, который бы ваш внук подавил с особой жестокостью, я бы это обеспечил. Есть у него такая небольшая слабость: ненавидит он всех мятежников искренне и самозабвенно. Именно поэтому вы вернулись из монастыря, когда Сонад Второй пошел вразнос и стал перегибать палку, вспоминая старые обиды. Сейчас он нормальный, но пока снова кто-то не надавит на его уязвимые места. Я умею это делать. Жестокое подавление мятежа, недовольство дворян, спираль закручивается – и через некоторое время на месте сильнейшего королевства севера Сатума возникает одна сплошная зона гражданской войны. Леди Ловия, а что вы так побледнели? Хочу вас успокоить: это всего лишь игры моего разума, когда особо нечем заняться во время путешествий. У меня есть разработки по дестабилизации обстановки во многих странах Сатума и Ритума. Это не означает, что они верные или я их применю в реале. Леди Ловия, это – игры разума.
– Хорошие игры, – королева протянула мне артефакт, – особенно когда они верные. Этим жезлом я уничтожила в самом начале своего триумфального возвращения в Литию несколько влиятельных мятежников. Моя тогда еще немногочисленная армия смогла взять несколько важных замков, расположенных в ключевых точках страны. Это не было трудно, когда вся ночная стража осажденной крепости мгновенно умирает. А когда под мои знамена стали стекаться дворяне со своими воинами и магами со всей страны, я перестала использовать этот жезл. Я больше никогда в жизни его не использовала. А несколько преданных мне вассалов, знающих о его существовании, видевших результаты его работы, я отправила к Создателю. Почему я все это сделала?
– Все просто, – пожал я плечами. – Соблазн пойти легким путем, уничтожая все на своем пути, до добра не доведет. А убитые вами абсолютно преданные разумные не должны были хоть когда-нибудь о чем-то проболтаться. Иначе против вас взбунтовалась бы вся страна – из страха, леди Ловия, из страха, – что однажды вы можете применить эту безделушку против любого не слишком приятного вам подданного.
– Я все больше и больше уверена, что сделала правильный выбор, Влад. Жаль, что ты не мой внук. Держи жезл смерти и пользуйся им крайне осторожно, а когда я умру, ты должен будешь передать его Шатору – не Сонаду, не моему внуку, а правнуку. Передай ему нашу семейную реликвию – жезл основателя династии королей Литии. Только ему, Влад! Шатор сможет вынести эту тяжесть, а вот Сонад – нет.
– Кровью клянусь. – Я резанул кинжалом свою ладонь.
– Под каким именем ты отправишься на остров Крайс? – Великая королева стала перевязывать мою ладонь своим платком.
– Господин Хантер.
– Странное имя, но ничего необычного в нем нет, у меня есть несколько подданных с похожими именами. Харгриз, Хронтаг и еще кто-то. Тебя не выведут на чистую воду, Влад?
– Нет, леди Ловия. Как бы это ни было смешно, но Хантер – одно из моих истинных имен. А зачем вы спрашивали?
– Если что-то пойдет не так, то господин Хантер может найти убежище в любом из посольств короны Литии. Сегодня же моя вторая канцелярия разошлет предупреждения.
Отступление четвертое
– Великий князь, все сорвалось. Улетевший Листок не захвачена наемниками и жива. Также жив и Лайсор. Эти проклятые Творцом егеря доставили его во владения Дома Гвоздики.
– Кто же на этот раз помешал тебе, Ирасуал? Последнее время у тебя ничего не получается.
– Ее муж, его называют Ветром, но наверняка это не настоящее его имя, Великий. Скорее всего, это граф эл Артуа, живой граф. Он не погиб в схватке с хранителями Закрытого леса. Наши короткоухие союзники из ордена Слуг Создателя уверены в этом.
– Уверены?
– Да, а также они считают, что Далв Шутник, этот проклятый Падшим рейнджер, и граф эл Артуа являются одним и тем же разумным.
– Шутник, он хорошо несколько раз подшутил надо мной. Убить его, а если не сможете, так убейте всех близких ему короткоухих.
– Великий, Улетевшего Листка не получится ликвидировать. Сейчас Трогвар заполнен гвардейцами короны Мелора и клириками ордена Ирдиса, я не…
– Ты плохо меня понимаешь, Ирасуал? Всех убить, все его близкие должны лечь в землю или сгореть на костре. А Улетевший Листок, когда ты все это сделаешь, и так придет к нам. Выйди и исполняй то, что является твоим долгом.
– А как же рейнджеры? Они захотят мести!
– А рейнджерам скоро будет не до смерти одного из них и его родственников. Впрочем, не оставляю лишних следов. Не мне тебя учить.
– Отец, что ты мне можешь посоветовать? – подождав, когда за вестником закроется дверь, спросил разумный.
– Ничего особенного, готовься к смерти, сын. Я отомщу за тебя.
Эпилог
– Так когда мы доплывем до острова? – продолжал я изводить капитана галеры.
– Потерпите, господин Хантер, – сквозь зубы попытался вежливо ответить мне капитан.
А я че, я ниче! Просто когда я вчера утром первый раз задал подобный вопрос, капитан решил прочесть целую лекцию одной сухопутной крысе, что моряки не плавают, а ходят. Я глубокомысленно кивал, а через некоторое время опять повторял свой вопрос, абсолютно не изменяя ни одного слова. К вечеру капитан стал ненавязчиво пытаться избегать моего навязчивого вопроса. Я просто молча хохотал, глядя на мучения пресноводного. Мне всегда казалось, что пристрастие моряков к слову «ходят» является неким вариантом снобизма. Типа пехтура пусть грязь ногами месит, а мы чистенькие ходим по морям и океанам. А может, тут дело в другом? Может, тут зарыт исторический комплекс неполноценности? Все ходят, а они всего лишь плавают.
