В начале 90-х годов несколько частных предпринимателей вместе с сотрудниками отделов НИОКР ряда производителей компьютеров выдвинули идею о возможности создания сенсорного экрана, активирующегося с помощью стилуса — эдакий «компьютер с авторучкой». Иными словами, пользователь мог подавать карманному компьютеру команды с помощью специального предмета типа карандаша. Рисование или написание слов владельцем устройства по поверхности экрана — самый идеальный способ взаимодействия человека и машины. На эту нарождающуюся технологию очень рассчитывал Джон Скалли, полагавший при выпуске карманного персонального компьютера Apple Newton MessagePad, что он откроет новую страницу в компьютерном бизнесе. Newton провалился в значительной степени оттого, что устройство с маниакальной неточностью воспринимало написанные на экране команды. Планшет с такой же технологией использования стилуса в течение двух десятилетий пыталась разработать Microsoft, но у компании тоже ничего не вышло. Более успешным примером в этом ряду неудач стало семейство карманных компьютеров и коммуникаторов (personal digital assistant) Palm Pilot. Но эти маленькие устройства никогда не претендовали на роль полноценных компьютеров, поэтому их успех был весьма кратковременным.
Некоторые ученые и обладающие перспективным видением дизайнеры в разработке идеи тачскрина пошли по другому направлению.
В начале 80-х годов они начали экспериментировать с технологиями, которые позволяли использовать в работе с сенсорными экранами не один палец, а несколько. Интерфейсы, основанные на технологии мультитач, сильно отличались от своих предшественников. Они могли воспринимать несколько команд одновременно и позволяли пальцам управлять интерфейсом со значительно большей скоростью, чем мышкой. Иконки и файлы легко передвигались по экрану, картинки увеличивались или уменьшались. У пользователя создавалось осязательное чувство взаимодействия с изображением на экране. Видя в этих технологиях солидные перспективы, исследователи таких крупных компаний, как IBM, Microsoft, Bell Labs и других, продолжали свои эксперименты с мультитачем.
Грег Кристи, который теперь сотрудничал с Apple, был одним из основных дизайнеров и разработчиков софта для несчастливого микрокомпьютера Newton. Он пережил свой роман с «карандашными» устройствами и внимательно следил за всем, что делалось в области создания мультисенсорных экранов и в научной среде, и в компаниях-производителях. Кристи надеялся, что сотрудничество с Ордингом, который пришел в Apple в 1998 году и уже успел отметиться «колесиком для прокрутки» в плеере iPod, а также участием в создании операционной системы OS X, возможно, позволит усовершенствовать мультитач и сделать его выдающимся достижением, способным породить серьезный новый компьютер. Кристи и Ординг верили в то, что эта технология послужит базой для постройки пользовательского интерфейса, совершенно отличного от предшественников.
Разработка нового интерфейса — одна из наиболее технически сложных и коварных задач в компьютерных технологиях. Это не просто конструирование новых, более красивых способов представления информационных символов на экране. Это еще и учет сложившихся стереотипов и привычек у пользователей. Например, в течение многих лет клавиатура с раскладкой QWERTY была общепризнанным инструментом для ввода команд и информации в персональные компьютеры. А ведь эта аббревиатура, которая обозначает первые шесть букв третьего ряда клавиатуры, если читать слева, унаследована от клавиатуры старых пишущих машинок. Такое расположение букв позволяло молоточкам не зацепляться друг за друга тогда, когда человек печатал на машинке с большой скоростью.
Кристи и Ординг решили не менять эту повсеместно распространенную, хотя и достаточно примитивную систему. Вместо этого они начали эксперименты с созданием виртуальной клавиатуры на экране компьютерных устройств. По ходу дела они обнаружили, что могут заложить в интерфейс много функций, одновременно полезных и приятных, в частности редактирование фотографий, создание рисунков и даже управление таблицами и документами.
В Apple не видели ничего необычного в том, что вокруг одной технологической разработки одновременно вращается пять проектов. Apple всегда бурлила от избытка возможностей. Самой важной обязанностью Стива было разобраться в них и понять, какие пути к созданию нового они открывают.
* * *
В те дни Джобс должен был принять еще одно критическое для себя решение: как лечить обнаруженный у него рак поджелудочной железы. Тот факт, что это было эндокринное злокачественное образование, поражающее отдельные клетки органа и потенциально излечимое, вселял в него и Лорин какую-то надежду. Главным здесь было слово потенциально. Стив всегда много внимания уделял своему здоровью. Он применял при этом методы, которые другим могли показаться странными, но сам он воспринимал их как вполне разумные.
В молодые годы он активно практиковал фруктовые диеты и в конечном счете остановился на вегетарианстве (и очень радикальном вегетарианстве). К нему присоединилась и Лорин. Ранее у Джобса не было сколько-нибудь значительных проблем со здоровьем. Теперь же, когда такая проблема — и весьма серьезная — возникла, он хотел, чтобы его опухоль лечили с применением самых лучших методик. В фирменном джобсовском стиле это означало изучение всех возможных альтернатив.
Стив начал обсуждать вопросы своего лечения с близкими друзьями и советниками, такими как Ларри Бриллиант, Энди Гроув, Артур Левинсон (последний, будучи CEO собственной компании Genentech, входил в совет директоров Apple), а также с врачом и писателем Ди-ном Орнишем. Врачи из Медицинского центра Стэнфордского университета рекомендовали ему немедленную операцию по удалению опухоли. В этой команде врачей был и автор нового многообещающего метода хирургического вмешательства именно при данном типе заболевания. Но Стив сказал медикам, что попробует начать с менее инвазивных методов лечения, в частности своих диет.
По-человечески его понять можно. Годы спустя в одобренной им собственной биографии Стив говорил Уолтеру Айзексону[36]: «Я действительно не хотел, чтобы вскрывали мое тело, поэтому попытался попробовать что-то другое». Для человека естественно бояться таких обширных полостных операций. Для Стива, одержимого манией держать все под личным контролем, такое вмешательство было особенно невыносимо.
Правда, в отказе Джобса от операции играли роль и причины рациональные — попытка больше узнать и понять природу своего заболевания. Злокачественное образование, обнаруженное у Стива, относилось к редкому типу. Согласно данным Американского института рака (NCI), в США в год выявляется всего около одной тысячи подобных заболеваний. Поэтому исследователи, занимающиеся эндокринной опухолью поджелудочной железы, не могут опираться на методики, используемые при лечении, скажем, рака груди, легких или других форм рака поджелудочной железы. (Онколог-хирург, наблюдавший Стива, конфиденциально проинформировал его, что в медицине не имеется достаточных статистических данных, которые указали бы на наиболее оптимальный метод лечения — хирургическое вмешательство, химиотерапия, лучевая терапия или их комбинация.) Такие «откровения», понятное дело, только усиливали колебания Стива. «Я не могу понять, — негодует Бриллиант, — как у журналистов и биографов хватает совести изображать его в качестве этакой прагматичной бизнес-машины, лишенной всего духовного. Когда он заболел, эти писаки наперебой бросились утверждать, что он помешался на том, что обладает мессианскими способностями, позволяющими ему вылечиться самостоятельно».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
